Проданный смех - Наталья Корнилова

Был обнаружен пакет, который девушка вынула-таки из помойки и вывалила его содержимое на землю. Однако среди ошметков мусора и пустых бутылок телефона, который все ожидали увидеть, не нашли. Предположение, что Ольга забрала трубку с собой, вызвало встречный вопрос – куда же тогда делась коробка из-под телефона? С собой она ее взять не могла, так как картон к тому времени настолько пропитался мусорным запахом, что носить его с собой было бы очень неприятно. Да и зачем его таскать с собой?

Тщательное прочесывание дома и прилегающей к нему территории не дало результатов. Ни девушки, ни коробки, ни телефона.

Когда хмель окончательно улетучился из голов отдыхающих, кто-то вынес трезвое предложение найти те два пакета, из-за которых и случилась путаница. Авось да что-нибудь прояснится. Один пакет с трудом обнаружили в громадном четырехкамерном холодильнике. Внутри целлофана, кроме бройлеров, ничего больше не было.

– Да вы с ума спятили! – презрительно сказала Елена Рыжова, которая в глубине души не переваривала Заречную. Ну и, конечно, все ее писательские заскоки были не более чем заумью и выпендрежем. И теперь беспокойство остальных по поводу пропажи нелюбимого ею человека вызывало в ней ревность и неприязнь. Елена жила по принципу любовных романов, где главная героиня одна-единственная (разумеется, она сама), а остальные – антураж. И когда все события вертелись вокруг кого-то другого, ей было неуютно. Самым неприятным было то, что Алексей – человек, к которому она пыталась протоптать дорожку уже полгода, – оставался ужасающе нечувствительным к ее чарам! А вот из-за какой-то серой мышки, которая даже косметикой не пользуется, он переживает! Может, тоже стоило пропасть? Вот бы все забегали…

– Может, телефон в курицу запихали? – предположил Вася. Рыжова наградила его презрительным взглядом.

– Ты догадлив, как табуретка. Кто станет в курицу телефон запихивать? Она же заморожена. Хотя у вашей Олечки на все дурости хватит, – негромко добавила она.

Сергей и Петр одинаково мрачно посмотрели на девицу, однако та не стушевалась.

– По-моему, – заявила она, – Ольга просто взяла телефон и уехала отсюда. И вам не куриц надо проверять, а гараж!

– Она водить не умеет, – возразил Сергей.

– Да и прав нет, – добавил Петр.

– Зато на велосипеде она вполне могла уехать!

Мысль была здравой, хотя причину, по которой Заречная выкинула такой фортель, Рыжова не смогла объяснить. Вернее, в глубине души она давно сделала вывод, что у Заречной от самого рождения серьезно едет крыша, но озвучивать свои мысли в такой обстановке, когда и Серый, и Петька (а он с чего бы?) плюются злыми словами на любое оскорбление в адрес пропавшей лауреатки, было себе дороже.

Ворота в гараж открывались автоматически, когда подъезжал автомобиль, сенсорно, если помахать рукой перед особым датчиком, и механически – если ввести пароль в электронный замок. Рыжова, чувствуя себя предводительницей команчей, первой подошла к двухэтажному каменному строению и скомандовала:

– Леха, открывай.

Зорин повиновался, нажав несколько кнопок. Широченная стальная дверь с ребристой поверхностью плавно уехала вверх, открыв взорам присутствующих три иномарки, изрядно запыленные за время дороги. Рядом с джипами скромно примостилась темно-зеленая «девятка», чьи стекла не были даже затонированы.

– И что мы ищем тут? Ольгу, телефон или что-то другое? – спросил Василий, чувствуя себя виноватым все эти дни. Мускулистый качок двухметрового роста с наивными голубыми глазами, брат коммерческого директора фирмы «Компьютеры – всем», он страдал легкой рассеянностью, отчего постоянно попадал впросак. Ну откуда же он знал, что все купят именно такие пакеты? Ну подумаешь, сунул пару бутылок не туда, куда надо было, так чего обижаться-то? А телефон бы он и новый купил… Потом. К чему такая спешка была? Вот уж точно, любят бабы слона из мухи делать.

– Велосипед, – пробормотал Алексей Зорин, окидывая внимательным взглядом свои автовладения, – их тут два было. Один обычный, старенький, с рамой, мне его сосед как-то оставил, когда приезжал.

– Как это оставил? – не понял Сергей.

– В гости приехал, а у самого инфаркт случился. Шестьдесят лет, сердце пошаливало. Жара тогда дикая стояла, а он ко мне пять километров на велике шпарил. Не помню уже зачем. Отсюда его на «Скорой» увезли, а велосипед до сих пор где-то тут стоит, ждет хозяина. И еще мой, горный.

Обыск двухэтажного здания не занял много времени. Оба велосипеда были на месте. Повисло молчание.

– Сноуборда нет, – неожиданно заметил Алексей. – Вот тут на стене висел, с зимы.

Все посмотрели на стену, где и вправду была прибита полка, на которой лежали лыжи, палки и прочее зимнее снаряжение. Однако доски, на которой так удобно съезжать вниз по заснеженному склону, не было.

– Вряд ли ей сноуборд понадобился, – заметил Сергей, – лето все-таки…

Внезапно из дальнего угла, где находился чулан со старыми шинами, послышался грохот и сдавленное матюкание.

– Васька! Ты жив? – Коммерческий директор неохотно повернулся в ту сторону. Постоянные казусы, случавшиеся с его братом, уже стали притчей во языцех, а потому не вызывали особого удивления или тревоги. Все знали, что, если в комнате есть вазочка, Вася непременно ее свалит. Если же Вася идет в гости, он обязательно что-нибудь разобьет или свалит. Однако в нынешний уик-энд Вася превзошел себя – потерянный телефон, сломанное кресло, на которое он неудачно присел, и теперь вот разваленная груда каких-то досок. Придется выплачивать Зорину убытки за брата, так как тот еще не работает, все свободное от учебы в университете время пропадая в спортзале, мечтая стать новым Шварценеггером. Мускулы лепились, но пользы от них пока было немного – только восхищенные взгляды некоторых девчонок на улицах да постоянные разрушения.

Однако нет худа без добра.

– Я доску нашел, – радостно сообщил будущий мистер Вселенная, держа в руках две половинки сноуборда. – Не его ищете?

Парни подошли ближе, чтобы осмотреть находку.

– Это не тот сноуборд, – сказал Зорин. – Этот сто лет уже сломан. Я про новый говорил.

– Леха, для чего доски-то предназначались? – негромко спросил коммерческий директор, горестно складывая в уме цифры. Масштабы предполагаемого долга росли.

– Баню расширить, – почти весело ответил Алексей, глядя на остатки того, что только пять минут назад было прекрасными еловыми досками. Теперь же деревянная роскошь превратилась в щепки, годные разве что для растопки той самой бани, расширение которой откладывалось до неопределенного времени.

– Да тут так и было, – оправдываясь, сказал Василий. – Пацаны, ну ей-богу! Я сам поскользнулся. Чуть не упал. Вот, даже занозу вогнал…

– Смотрите, – неожиданно наклонился Петр. – Волосы.

Он осторожно снял с отслоенной лучинки три русых длинных волоса. Единственная оставшаяся целой доска стояла практически у самой стены, потому и не пострадала.

– Это Ольгины волосы, – в гробовой тишине произнес Петр.

– Только она у нас русая и с длинными волосами.

Послышался тяжелый вздох Сергея. После недолгого обсуждения было решено вызывать милицию. Самостоятельные поиски не привели ни к какому результату.

Ольга Каширина в свободное время занималась тем, что ничего не делала. Итальянцы называют это dolce far niente – блаженное ничегонеделание. Вообще-то она училась на заочном отделении какого-то местного института, но не работала, а с позволения состоятельных родителей валяла дурака. Из всех подруг Заречной только одна она проявила настоящую обеспокоенность исчезновением своей подруги, поэтому я была очень рада, когда она предложила мне свою помощь в поисках.

Не обращая внимания на кислую физиономию Татьяны, которая, узнав, что Каширина уезжает, буквально просверлила меня уничтожающим взглядом, Ольга собралась в мгновение ока.

– Оль, ты обещала со мной к родителям съездить, – ледяным тоном сказала блондинка. – Сама знаешь, что мне в транспорте может стать плохо. Как подруга, ты должна мне помочь!

– У меня дела появились, – невозмутимо ответила Каширина. – Имею я право на свои дела? Или мне только твоими заниматься?

По взгляду Татьяны я поняла, что объявлена война. Однако кому и за что, было неясно. Ну да ладно, мое дело маленькое – найти Заречную и уехать в Москву вместе с нею.

Претерпев муки общественного транспорта, мы вышли на остановке на улице Московской, прямо напротив которой находился дом Сергея. На первом этаже блочной панельной пятиэтажки находился мебельный магазин и немецкая кондитерская, на левом торце висел плакат с таким роскошным мужчиной, что даже я невольно залюбовалась. Кто-то бы назвал это лицо грубоватым, но мне оно нравилось.

– Вот моя мечта, – вздохнула Каширина, разглядывая рекламного типа. – Сила и нежность во взгляде. Хотя хватит, – оборвала она сама себя, – идем Серю искать.