Выродок. Часть первая - Дмитрий Львович Рузанов

вторая заповедь и гость мог чувствовать себя как дома под защитой права гостеприимства.

Конечно, и после этого владелец кашеварни мог указать гостю на дверь, но для этого ему нужно было либо вернуть залог в полуторном размере (в Касамовом случае, неподъемные для него при нынешних обстоятельствах, три толля), либо доказать, что гость нечист на руку. Бедняга варщик не мог сделать ни того ни другого. На выручку ему опять пришел Лохмоть, напряженно что-то обдумывающий в последние мгновения.

–Постой, дружище варщик не торопись, – Лохмоть быстро подошел к Грошику и, встряхнув, поднял последнего на ноги.

–Скажи мальчуган, а с чем сюда пожаловала эта… мм-м … путешественница? – Лохмоть смотрел серьезно, вся его веселость куда-то делась, и сейчас он больше напоминал хищника, учуявшего свежую кровь. – Мне почудилось, или я действительно слышал что-то про мула?

–Нет, барн Лохмоть, у неё,– Грошик кивнул головой в сторону эльмы,– с собой повозка, туда мул и запряжен…

–Отлично,– Лохмоть потер руки,– теперь твоё слово, Одноухий. Много ли на своем веку ты видел выродков, обладающих таким имуществом? Могу ответить за тебя – ни одного! Это касается и всех присутствующих, я думаю…

Лохмоть быстро прошел к окну: – Крючок, Детинушка, кликните Шкипера и гляньте что там в повозке у…нашей гостьи, – крикнул он своим людям.

–А теперь, если я ещё могу рассуждать здраво, а я могу, – Лохмоть шутливо поклонился присутствующим, – я расскажу, что же собой представляет это недоразумение, стоящее перед нами. Она из слуг, несомненно, служила в хорошем состоятельном доме – судя по ее внешнему виду. Барн или барна были добры к ней.… Даже слишком. Потому, что, когда случилась возможность (хозяева слишком стали доверять ей) эльмка отплатила им черной неблагодарностью и сбежала от них, не забыв прихватить кое-что из хозяйских вещей!

– Что говорит в пользу моих умозаключений? – Лохмоть расхаживал по едовой, периодически останавливаясь, то перед Касамом, то перед Грошиком, загибая при этом пальцы. – Первое, плащ на ней, хоть и поношенный, но из дорогой громадской материи, он ей по фигуре, а значит, для нее и покупался (что говорит о доброте ее хозяев). Второе, под ним простая фанита (чтобы не привлекать к себе внимания-сейчас на дорогах много бывших вояк), и третье, мул с повозкой принадлежать ей просто не могут (что говорит о незаконности их приобретения). Да и место для постоя было выбрано не случайно-мертвая пристань, посторонних глаз мало, а варщики будут готовы сапоги вылизать редкому гостю. Одноухий, пляши, мы поймали воришку!!!

Грошик шумно перевел дыхание. Действительно, если всё так, как говорил доверенный, можно было пуститься в пляс. Во-первых, ни о каком постое эльма не могла теперь даже и помыслить. Во-вторых, донесший на вора по местному обычаю получал половину того, что находили при мошеннике (Законы вильета, правда, толковали иное, но кто в Заводи собирался их соблюдать «от» и «до»?!) и, наконец, в-третьих, никакого позорища для кашеварни не будет! Грошик не з а з в а л гостя, он з а м а н и л в ловушку вора. И честное дело сделал и своему хозяину помог. А эльмка…жаль ее, конечно, все же у столба выручила его, но как говорит Лохмоть, все это она не просто так делала, ей надо было сюда попасть.

Он украдкой покосился на эльму. Странно, но грозящие неприятности, казалось, абсолютно её не волновали. Она просто игнорировала все россказни Лохмотя. Гораздо больше ее занимало что-то происходящее во дворе. Она внимательно прислушивалась и даже шикнула на Касама, неловко скрипнувшего табуретом. Видимо то, что творилось за окном, её вполне устроило и она, удовлетворенно кивнув, резко повернулась к подошедшему доверенному.

– А что, если ты ошибаешься, Лохмоть? – как-то слишком весело спросила она. Грошика поразил не только ее тон, но и прямое обращение к соратнику Рыжеблуда, высказанное без всякой боязни и уважения.

– Ну, уж нет, выродок, – Лохмоть отрицательно помотал головой,– видишь ли, в чём дело, я и сам вор, правда, наивысшего умения. Так что мелюзгу типа тебя вижу насквозь…

–Да что ты с ней треплешься? – Касам оперся на стол и продолжил: – Сдать ее стражам и дело с концом!

–Опять торопишься Одноухий, – Лохмоть досадливо повел плечом, – сдать ее мы всегда успеем. А вот ее шмотки надо прибрать сейчас…и отвезти всё добро к Рыжеблуду, да-да, Касамчик, всё, включая и твою долю. А если к твоей половине добавить то, чем ты с утра позвякиваешь в кошеле, думаю, твой долг перед нами будет закрыт. Жаль придется оставить что-то эльмке, мелочь какую-нибудь, для пущей стражьей убедительности, но не будем жадничать, сейчас ребята за….

Его речь была прервана грохотом тележных колёс на тропинке и топотом ног в коридоре. В едовую ворвался Детинушка, громила огромного роста, с силой захлопнул за собой дверь и, метнувшись к ближайшему столу, приставил его к входу. Сила у Детинушки была дурная: скоро у двери оказался второй стол, а также табурет, с верещавшим на нем Касамом. Одновременно с этим в окно впрыгнул Крючок, сухонький мужичонка, своей сгорбленной спиной и впрямь напоминавший этот необходимый предмет ловли, и стал судорожно закрывать ставни. Когда все приготовления к осаде были закончены, оба, как по команде, привалились к баррикаде, окончательно придавив к ней варщика и задыхаясь, стали говорить. Но поскольку говорили они одновременно, понять их не было никакой возможности.

– С кем воюем? – не потерявший присутствия духа Лохмоть вырос за их спинами и чувствительно пнул Крючка в мягкое место. – Вам же было велено заглянуть в её повозку, – он ткнул пальцем в сторону эльмы.

–Мы заглянули, – пробасил Детинушка, старательно вдавливая в ножку стола крывшего его, на чем свет стоит Одноухого.

–Сначала немой не отдавал нам поводья… – вмешался Крючок, обладавший наоборот писклявым голоском,– а потом….

–А потом он заговорил, чем и перепугал вас до смерти, – усмехнулся Лохмоть.

– Нет, он молчал, – ответил Детинушка, чье чувство юмора явно хромало.

– Ладно, шутки в сторону, – посерьезнел Лохмоть, – от кого же вы тогда драпали?

–Иди и сам посмотри, если тебе надо! – огрызнулся Детинушка.

–Только запасные штаны не забудь, – вторил ему Крючок, – а то вон у Детинушки одни отрепки на заднице остались.

Действительно Детинушкины штаны сзади представляли собой кучу ленточек, по ошибке напяленных на его чресла. Лохмоть бросил быстрый взгляд в сторону эльмы.

–Что там у тебя, говори, ну…? – внутри доверенного тихонько закипал гнев.

–Тебе же сказали… сам Лохмоть, са – ам,– с легкой издевкой в голосе произнесла эльма и добавила, – ты ж у нас «