Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле - Товий Баевский

Вообще, отношение к жизни и здоровью солдат в Израильской армии выгодно отличается от советской. Врач имеется почти в каждом батальоне, солдат при необходимости может получить направление к любому узкому специалисту, лечение зубов — очень дорогое — за счет армии, так же как и заказ очков. Врач при необходимости может вызвать к раненому вертолет с реанимационной бригадой, который прибудет в любую точку и окажет ему помощь. Причем военных врачей инструктируют так: «Вам будет легче объяснить комиссии при разборе случая, почему вы вызвали вертолет без достаточных к этому оснований, чем если вы не вызовете вертолет, когда он был нужен.» Армия согласна гонять вертолет зря, лишь бы не пропустить действительно опасное состояние у раненого. Существует служба психологической помощи, где работают психиатры и социальные работники — психологи, проводящие психотерапию и пр., и солдату несложно к ним попасть. Кстати, любопытно, что такой специалист на иврите называется «кабан» — сокращение от ивритских слов: «офицер душевного здоровья». Поэтому, когда приходит солдатик и просит направление к «кабану» — звучит экзотично.

В случае ранения или травмы военный врач обязан оказать первую помощь, включая реанимацию, интубацию и искусственное дыхание, должен установить плевральный дренаж (трубку для откачки воздуха из оболочки легкого) в случае пневмоторакса (разрыва этой оболочки и спадения легкого), сделать при необходимости трахеостомию (разрез трахеи для обеспечения дыхания), причем не только если он хирург или реаниматолог, а в принципе любой военный врач, даже если он в мирное время окулист или кожник. Понятно, что делать такие вещи надо умеючи. Вот для этого и организован офицерский курс для врачей, на который я попал. Его основой является принятая в США методика лечения мультитравмы, которая называется ATLS — Advanced Trauma Life Support. Эта методика была разработана американским врачом, у которого жена и ребенок попали в автокатастрофу, и ему пришлось наблюдать за действиями работников приемного покоя со стороны. Он был поражен, насколько лечение проводилось бессистемно, и впоследствии уже специально начал анализировать, как лечат подобных раненых на первых этапах помощи.

Оказалось, что когда раненые с множественными поражениями — без сознания, с травмой головы, с переломами и ранами прибывают в приемник, то врачи — ортопеды автоматически кидаются лечить переломом ноги, хирурги занимаются травмой живота, а в результате раненый погибает из — за проблемы с дыханием, на что никто не обратил внимания. В результате анализа своих наблюдений этот врач создал систему, дающую очень четкий алгоритм лечения, с учетом очередность проблем, которые встают перед врачом при мультитравме. Оказалось, что чаще всего раненые гибнут от проблем дыхания, поэтому прежде всего необходимо обеспечить им проходимость дыхательных путей и вентиляцию легких, не обращая внимание на открытые переломы, ожоги и кровотечения. Затем занимаются вентиляцией — проверяют, не нужно ли вставить плевральный дренаж в случае пневмоторакса, делать ли искусственное дыхание, затем переходят к проблеме циркуляции — ставят венозный катетер и льют жидкость, и т. д. Переход к следующему этапу лечения возможен только после завершения предыдущего. Таким образом, последовательно занимаются наиболее опасными проблемами, ликвидируя их и постепенно переходя к менее опасным. В результате уменьшается шанс, что раненый погибнет из за того, что врач начал лечение с менее опасных для его жизни поражений, забыв про более опасные. Система универсальна, основной алгоритм один и тот же, независимо от того, какие ранения есть у пораженного.

Постепенно эта система привилась в США, где она получила полное распространение. Сейчас там ни один врач не имеет права работать в приемном покое, если не прошел курс ATLS.

Примерно с 80 — х годов эту систему взяла на вооружение армия обороны Израиля, и система многократно доказала свою эффективность. Оказалось, что она применима не только в больницах, но и на поле боя. Сейчас все врачи, проходящие офицерские курсы, обязательно проходят этот 4 — x дневный курс и сдают экзамен по нему, да и в основе обучения ховшей она же. В сущности эта система для врача — не специалиста в травматологии как костыль для хромого. Тот же кожник или терапевт, прошедший такой курс, теперь не теряется при встрече с тяжело раненым, а, по крайней мере, знает, с чего начать, что делать потом и т. д. Какие то хирургические процедуры он делает конечно хуже чем специалист — хирург, но он понимает систему лечения раненого и может дотянуть его живым до больницы — а это главное. Я говорил с врачами, которые работали еще до введения в армии ATLS, они утверждают что сейчас качество лечения раненых подскочило очень сильно. Когда в приемник госпиталя вертолетами привозят наших ребят, раненых боевиками Хизбаллы в Южном Ливане, они обычно уже заинтубированы, со всеми положенными дренажами и катетерами, и успели получить по несколько литров жидкости в/в.

После окончания офицерского курса и сдачи экзамена по ATLS мы получили звание лейтенантов, и разъехались по домам. Себя я называю теперь — «Дважды лейтенант запаса» — советской и Израильской армии.

Примерно через — пол года после офицерских курсов меня впервые призвали на месячные сборы в качестве врача. База пограничных войск, куда я попал, находилась в 15 минутах езды от южной оконечности Мертвого моря. Эта пустынная местность называется Иорданской долиной. По ней протекает речка Иордан — та самая, библейская которая затем впадает в Мертвое море Летом она превращается в ручей, а зимой в период дождей наполняется. Сама речушка не видна среди песка и голых холмов, издали ее можно определить только по полосе зеленых кустов, растущих на берегах. Напротив базы в нескольких километрах западнее расположен город Иерихон — тот самый, стены которого в свое время рухнули от звуков иерихонской трубы. Ныне это столица палестинской автономии. По долине раскиданы арабские деревни, лагеря палестинских беженцев и кое где еврейские поселения — красивые коттеджи за колючей проволокой.

Дело было летом, жара стояла страшная, вечером дули сильные ветры. Мы — я и мои ховши — жили в 4-х местных домиках с кондиционерами. Кроме лечения солдат этой базы нашей задачей было дежурство по всему району. Поскольку гражданского здравоохранения в районе очень мало, армейская медицина берет на себя лечение всех тяжелых случаев, включая автомобильные аварии, ранения, сердечные приступы и т. д. Поэтому раз в 3–4 дня нас поднимали по тревоге ночью, и мы мчались на военном амбулансе лечить очередного автомобилиста, перевернувшегося на крутом повороте, или парня, укушенного змеей, или инфаркт миокарда у жителя поселения. Один раз мы всю ночь продежурили около Мертвого моря, когда группа туристов заблудилась в окрестных горах и один упал в ущелье и побился. Его пытались достать с зависшего над ущельем вертолета, но условия были тяжелые и не было уверенности, что вертолет сможет его вытащить. В таком случае нам бы пришлось туда выдвигаться. К счастью, с 5 — ой попытки спасатели все таки его вытащили, а мы вернулись досыпать на базу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});