Практика в преисподней - Ольга Райская

представишь, что это мощный таран, и она ударит по вражеским воротам. Или представишь, что горюющего друга ласкают теплые солнечные лучи, и у него на душе станет светлее.

Не знал тогда Элазар, на что я способна. Не знал. Перейдя на магическое зрение, увидела свой фон, который лучиками отходил от меня, а потом (все как учили!) пожелала, чтобы спокойное свечение моей магии превратилось в огромное количество крошечных муравьишек, и всех их направила на поиски бреши.

Шустрые искорки расползлись, проверяя магический полог на прочность, но, куда бы они не тыкались, нигде ничего похожего на изъян не наблюдалось. Да, все же дед далеко не дилетант в своем ремесле. Через минуту поисков я почти отчаялась и мысленно заскулила. Как вдруг один из муравьев что-то нащупал — совсем микроскопическую щелку, но… Усилием воли уменьшила муравья-победителя, и он беспрепятственно пролез в магическую брешь. Ура! Еще бы не засекли меня за столь постыдным занятием! Поставила на вход в кабинет свою защиту, на случай незваных гостей, а сама обратилась в слух.

Видеть глазами искорки я могла тоже, но смотреть в целом было не на что. Ну, сидят два мужчины. Ну, пьют чай. Ну, разговаривают. А вот о чем они разговаривают за этим самым чаем, это вопрос другой. Важный и чертовски любопытный.

— Значит, никого? — спросил Фонтей.

— Никого.

— Да, ситуация. Я надеялся, что хоть какую-то зацепку турроны нам оставят, — нахмурился Элазар и поставил свою чашку на стол. — А что на счет Федорицких?

— Ищем.

— Филипп — большой пройдоха, хитрец и интриган, но не предатель. Слишком теплое место он занимал среди магов, чтобы вот так рискнуть всем. — Чародей вскочил и нервно заходил по комнате. — Ты не смотри на меня. Чай-то пей.

— Я пью. Спасибо. — Кремер откусил пирожок и запил его чаем.

— Нравится? — поинтересовался дед.

В своей манере поинтересовался, с подвохом. Я успела хорошо его изучить. И вдруг подумала, что умница и молодец сегодня вовсе не я. Меня словно здесь ждали, без меня не начинали беседовать. Уж не экзамен ли я сдаю на взлом магической защиты?

Напряглась — не без этого, но подслушивать не перестала. Оказалось, что просто не могу так поступить.

— Что? — Кремер не расслышал вопроса. — А, да. Очень вкусно.

— Внучка моя, говорю, нравится? Ксения? — ну, точно! Знал старый хитрец, что я обязательно полезу подслушивать! Знал и ждал!

Кремер закашлялся, подавившись пирожком. Вообще, людей, то есть этих… магов предупреждать же надо! О чем только родственничек думает? Итак надежда на любовь относительно призрачная, а если подавится, то ведь совсем никакой не будет. Но любопытство уже подняло голову, насторожилось и сделало охотничью стойку.

— Не понимаю, почему вы об этом спросили, магистр, — наконец, ответил лорд бывший куратор.

— Не понимаешь? — Элазар вновь опустился на свой пуф прямо напротив Кремера. — А я понимаю и вижу гораздо больше, чем мне стараются показать. Живу давно. Так вот, внучка у меня одна, а я проверял и поисковик запускал. Только Ксении передался мой дар, только в ней течет кровь великих охотников на гефов! И мне не безразлична ее судьба. Понял?

— Понял. — Глаз лорд куратор не опустил, но и отвечать на вопрос не спешил тоже.

— Так нравится тебе Ксения? — очень серьезно спросил дед.

— Очень.

— Так женись! Чего тянуть-то?

У меня вся кровь прилила щекам, я почувствовала, как загорелись сначала они, а потом и уши. Сердце стучало так сильно, что его пульсация отдавалась даже в кончиках пальцев. Не знаю, какой ответ я ждала, но затаила и без того сбившееся от волнения дыхание.

— Не могу. И на это есть две причины.

А вот теперь, казалось, мое бедное сердце стало пропускать удары.

— Ты ее не любишь? — и если бы не знакомая ухмылка, то я бы подумала, что Фонтея и правда интересует этот вопрос, но похоже он просто направлял разговор. Только вот для чего. Скорее, не для чего, а для кого. Это для меня сейчас расставлялись точки над «i». Чтобы я выкинула лорда куратора из головы и не питала ложных надежд.

— Не в этом дело.

— А в чем?

— Дело в том, что я несвободен, и это одна из причин, — вздохнул Кремер. Было хорошо заметно, что разговор для него совсем непростой.

Фонтей рассмеялся.

— Любую помолвку можно расторгнуть. Любую!

— Но не мою. Я связан не только устными обязательствами, но и магической клятвой.

— Что-о-о? Мальчик, как же ты допустил это?

— Иногда обстоятельства выше нас.

— Ты любишь мою внучку? — повторил с нажимом Элазар.

— Люблю. Ксения для меня, как воздух, как глоток воды в пустыне, она для меня… — Кремер откашлялся и на миг замолчал. — Именно поэтому я минимизировал наши встречи, потому что видеть ее и знать, что мы никогда не будем вместе это больно.

— Ради настоящей любви можно пойти на многое, даже обойти магическую клятву. В конце концов, на Кавецкого можно надавить, и он вернет данное тобой слово.

— Я поклялся не ему.

— Хмм. Кому же тебя угораздило принести столь страшную клятву?

— Его уже нет в живых, поэтому и клятву не вернуть.

— Ты поклялся отцу? — в ужасе почти прошептал Фонтей. — Но как же… Я изучил историю твоего рода. Марсия я не знал лично, но он производил впечатление мудрого человека. А уж в том, что отец любил тебя, сомневаться не приходится. Это доказывают его поступки. Что же произошло, если он решился потребовать с тебя такое?

— Об этом мне не известно. Я не успел поговорить с ним. В тот год нашу семью словно преследовали несчастья. Сначала заболела мать. Любые магические элексиры, ритуалы, снадобья оказались бессильными. Не помогла и человеческая медицина. Мама уходила медленно. Мучительно медленно. И отец уходил вместе с ней. Я видел это в его глазах, он не хотел жить без нее. А когда мамы не стало, его как будто подменили. На какое-то время, мне показалось, что отец стал прежним. Вернулся к делам, возобновил свои проекты но все время что-то искал, копался в архивах и старых свитках, часто наведывался в Хранилище, в те секции, где хранятся древние артефакты. А потом… Потом он отчаялся, замкнулся, резко ограничил круг общения, никого не