Ближе, чем вечность (СИ) - Емельянов

и его голос был ниже, глубже и резонировал, словно под маской была пустота. — Я заслужил её.

Он с силой крутанул копьё в руках и сделал шаг навстречу Чжун Ли.

— Тебе не понять этого, — сказал он. — Ты был рождён богом. Я отдал всё за свою силу, я вырвал её, я заслужил её, — повторил он. — И от этого она только сладостней и крепче. Все мучения стоят её. Весь мир стоит её. Весь мир за то, чтобы сразиться с богом.

И он рванулся вперёд.

Он был сильнее, намного сильнее, чем раньше, хотя и раньше он был далеко не слаб. Теперь начался настоящий бой. Чжун Ли больше не сдерживал собственную силу, разве что для того, чтобы не убить, если ему предоставлялся шанс. Но Тарталья не давал много шансов. Он обрушивал своё копьё на Чжун Ли, метя в самое сердце, и копьё Чжун Ли звенело, отбивая его удар. Он скользил вокруг, пропадал из одного места и появлялся в другом, и метал свои синие молнии, заставляя Чжун Ли двигаться быстрее, реагировать на каждый выпад, отражать его атаки обратно, и, казалось, только ликовал, вынуждая его драться в полную силу.

— Я не хочу тебя убивать, — сказал Чжун Ли, улучив момент.

— А я тебя — хочу! — почти с отчаянием крикнул в ответ Тарталья. — Ведь ты всё равно мёртв, правда? Ты унизил меня, ты воспользовался мной! Я не служу тебе, Моракс! Я служу только своей Императрице, и никто не имеет права использовать меня.

Он начал уставать, и Чжун Ли с удивлением заметил это. Его движения стали тяжелей, каждый выпад давался всё с большим трудом, словно сила Бездны пожирала его изнутри. Но он не отступал. Чжун Ли следил за ним, его собственные эмоции уже улеглись, и он всё яснее видел, как силы покидают Тарталью. Наконец он дал ему добраться до себя и плашмя прижать копьё к своему горлу. Одно движение — и Тарталья мог победить в этом бою. Но он замер, тяжела дыша, и Чжун Ли твёрдо сказал:

— Довольно.

— Ты мне не указ, — едва выговорил Тарталья, и Чжун Ли ощутил то дикое напряжение, которым он удерживал остатки своей силы. Но в следующее мгновение Тарталья вздрогнул, сделал ещё одно невозможное усилие, чтобы удержаться на ногах, но всё-таки рухнул, обессиленный, на колени у его ног. Броня растворилась в воздухе, Тарталья болезненно застонал, будто из него тащили клинок, пронзавший его насквозь, дрожащей рукой стянул с лица маску, человеческий облик вернулся к нему и он тяжело опёрся на руки, прерывисто дыша.

Чжун Ли отбросил копьё и опустился на колени рядом с ним.

— Лучше? — спросил он.

— Хуже, — честно признался Тарталья. Ничего не было хуже, чем эти моменты, когда питавшая его сила требовала свою цену и покидала его.

Чжун Ли всё ещё был в некотором замешательстве. У него и в мыслях не было нанести Тарталье оскорбление, и он всё ещё был поражён и даже немного раздосадован его реакцией. Неужели только неведение привело его в такое бешенство, что он был готов рискнуть собственной жизнью, лишь бы расквитаться с Чжун Ли? Тарталья был совершенно измучен, и Чжун Ли видел это. Он не просто устал, а словно все силы были выжаты из него. Чжун Ли никогда не видел его таким бледным, осунувшимся, и лицо его никогда не было так напряжено от боли. Чжун Ли хотелось быть с ним нежным и умерить то чувство вины, которое он вдруг испытал.

— Я не мог нарушить контракт и рассказать тебе правду, — мягко сказал он. — Я не думал, что это так сильно тебя оскорбит.

— Ой, да иди ты, — слабо ответил Тарталья.

— Я уйду, если хочешь.

Тарталья застонал. Иметь дело с архонтом всё-таки не так весело, как он представлял. Чжун Ли мог быть смертельным занудой. Но сейчас Тарталья уже почти не испытывал злости. Он был вымотан, всё тело болело, голова раскалывалась, он чувствовал, как сочатся кровью приоткрывшиеся шрамы — так было всегда, каждый раз, цена была высока, но он ни за что в жизни не отказался бы от своей силы. И тут он вдруг подумал, что между ним и Чжун Ли не осталось тайн. Теперь, когда злость отступила, выплеснутая, и не осталось ничего, кроме усталости, он вдруг понял: он завалил архонта. Он понял всё — почему его так мучительно тянуло к Чжун Ли, откуда в нём такая сила, почему он такой, какой есть, даже эти неловкие моменты непонятых шуток стали ему ясны. И он сражался с архонтом. Он сражался с архонтом! Возможно, самый важный бой в его жизни. А из-за Чжун Ли и его вранья он был неподготовлен! Он мог бы показать себя лучше!

— Я могу лучше, — всё так же слабо, но с вызовом, сказал он и поднял глаза на Чжун Ли.

— Я не сомневаюсь, — серьёзно ответил Чжун Ли. — Бой был нелёгким.

— Ты лживая скотина, хоть и архонт. Я тебя не простил.

— Надеюсь, что ты когда-нибудь смилостивишься.

— Иди ты, — повторил Тарталья и тяжело поднялся на ноги, пошатнувшись и едва не упав снова. Чжун Ли подхватил его, и у Тартальи не было сил оскорблённо его оттолкнуть. Вместо этого он уронил голову ему на плечо.

— Так ты трахаешься с Ин Эр? — внезапно спросил он.

Чжун Ли опешил.

— Это имеет значение?

Тарталья пожал плечами.

— Вообще никакого, просто любопытно.

— Иногда.

— Говорят, она хороша.

— Правду говорят.

Тарталья самодовольно улыбнулся.

— Я знал, что ты выбираешь лучших. Я, кстати, тоже. Хоть ты и упал в моих глазах, конечно…

— Так, ясно, — перебил Чжун Ли. — Судя по болтовне, тебе уже лучше.

Тарталья хмыкнул, опёрся ладонью на его плечо и встал самостоятельно. Оглядел комнату.

— И платить за это всё мне, конечно. Не Мораксу же.

— Нет, — весело ответил Чжун Ли.

Тарталья помолчал и вдруг сказал серьёзно:

— Мне придётся уехать. Ваш план испортил мне всю репутацию.

Чжун Ли опять ощутил укол чувства вины.

— Я не подумал о том, что так выйдет. Но теперь мне жаль, что ты уезжаешь.

Тарталья слабо усмехнулся.

— Серьёзно? Архонт будет скучать по мне?

Чжун Ли положил ладонь ему на щёку и коснулся губами его губ.

— Да.

Тарталья подумал и ответил:

— Знаешь, я, пожалуй, вернусь.

Тарталья уехал тем же вечером. Он стоял на борту корабля и смотрел на гавань Ли Юэ со смешанным чувством ещё не угасшей обиды, сожаления и возбуждения. Как неудачно всё сложилось. Он недовольно покривил ртом. Он не хотел