Песня сердца Вандер Квин - Кейт Гордон

посмотрели, как она входит на школьный двор, и убедились, что с ней всё в порядке. Они крикнули вслед:

– Мы тебя любим!

Мейбел помахала им и ответила:

– Идите, идите. Честное слово, всё хорошо.

Они зашагали к машине, постоянно оглядываясь на Мейбел. Вандер тоже смотрела на неё. И улыбалась до ушей.

Мейбел шла расправив плечи и высоко подняв подбородок. Она смотрела прямо перед собой. На ступеньки, ведущие к главному входу.

– Ты ошибся, – сказала Вандер Холлоу.

– Нет, не ошибся, – ответил ворон. – Просто оказался не прав. Временно. – Он фыркнул и поскакал прочь.

А Вандер смотрела, как Мейбел подходит к Джорджиане. Она смотрела, как Мейбел лезет в свою кожаную сумку. Она смотрела, как Мейбел достаёт пирог.

Сердце у Вандер замерло, когда она вспомнила строчку в списке:

Швырнуть пирогом

Улыбка на лице Джорджианы медленно погасла.

Вандер вспомнила, как Мейбел взломала замок и украла письмо. Вандер знала, что Мейбел может быть недоброй, что она вполне способна швырнуть пирогом в лицо гадкой девчонке и что, вероятно, Джорджиана это заслужила, но…

Ей не хотелось, чтобы Мейбел это сделала.

Потому что Мейбел не была подлой, а бросить человеку пирогом в лицо – это подло.

Мейбел высоко занесла пирог.

Джорджиана вздрогнула.

Мейбел отвела руку для броска…

Вандер перестала дышать.

А потом…

Потом Мейбел посмотрела на Вандер, на что подруга покачала головой: «Не надо!»

И Мейбел… остановилась.

Она остановилась и что-то сказала Джорджиане – Вандер не расслышала, что именно, – а затем так швырнула пирог о серые булыжники двора, что он разлетелся во все стороны.

После этого Мейбел зашагала к Дирлиф-Холлу. К Вандер.

Вандер торопливо сбежала по черепице. Она прыгнула в небо – такое широкое, огромное, необыкновенно, упрямо синее – и схватилась за любимое дерево Холлоу. Дерево, старое и разбитое. Она спрыгнула на мягкую росистую траву и со всех ног побежала к подруге. Она обвила Мейбел руками и шепнула ей на ухо:

– Я скучала по тебе, я скучала по тебе, я скучала по тебе.

– Я разобралась с ещё одним желанием, – сказала Мейбел. – Я бросила пирог.

– Но не в Джорджиану, – заметила Вандер.

– Нет. Хотя могла. И она это поняла. Теперь она меня боится.

– Что ты ей сказала? – спросила Вандер. – Что ты сказала?

Мейбел пожала плечами:

– Я сказала, что мне плевать. Мне всё равно, что подумает Джорджиана, потому что таких как я больше нет, а она ничто. И всегда останется ничем, а у меня скоро будет весь мир.

– Что это значит? – спросила Вандер, но Мейбел не ответила.

Вместо этого она взяла Вандер за руку, и они вместе вошли в Дирлиф-Холл. Они вместе вошли в класс госпожи Гэллоу и вместе сели, бок о бок, держась за руки и ожидая наказания.

Мейбел не бросила пирогом в Джорджиану, но она знала, что её накажут, и отчасти в этом заключался весь смысл.

Но именно в этот момент Вандер и Мейбел были абсолютно счастливы.

Глава 18

Госпожа Гэллоу отвечает на пирог

Госпожа Гэллоу возвышалась за своим столом как судья.

Она покачала головой и спросила у Мейбел:

– О чём ты думала?

Мейбел, улыбаясь, спокойно посмотрела на неё:

– Я думала, что Джорджиана заслуживает пирога в физиономию.

– За какое преступление? – поинтересовалась госпожа Гэллоу. – Я помню, что она тебя толкнула… но она же не знала, Мейбел.

– Конечно. И я, возможно, это заслужила. Но я хотела… так хотела бросить пирог. Когда я лежала в постели и умирала от скуки, то размышляла, кто из девочек скорее оправится, если получит пирогом в лицо. Джорджиана Кинч… у неё столько подруг. Я знала, что подруги оботрут её платочками. Знала, что она, наверное, расплачется, а они будут обнимать её, вытирать ей слезы и выражать сочувствие. Может быть, они даже сбегают за шоколадками. Они постараются выставить меня злодейкой, а Джорджиану героиней, и в результате для Джорджианы всё обернётся к лучшему.

– Но в результате ты так и не бросила пирог.

– Она не заслужила того, чтобы быть героиней, – ответила Мейбел. И перевела дух. Это был неровный, дрожащий вздох, но тем не менее очень храбрый.

Вандер коснулась её руки. Она была необыкновенно счастлива, что могла это сделать. Могла коснуться Мейбел. Потому что они дружили.

А Мейбел (думала Вандер) была не просто героиней, а супергероиней. Мстительницей. Смелым, великолепным существом, которое вполне способно бросить пирогом в девчонку вроде Джорджианы Кинч, но не станет этого делать.

Мейбел вздёрнула подбородок. Она посмотрела прямо в глаза госпоже Гэллоу и сказала:

– Мне жаль, что я намусорила во дворе. По этому поводу я сожалею больше, чем сожалела бы из-за лица Джорджианы. Я всё уберу. Но этого недостаточно. Я заслуживаю наказания. Как вы меня накажете, госпожа Гэллоу?

Госпожа Гэллоу долго-долго смотрела на Мейбел. Время тянулось как резиновое.

Вандер замерла.

Потом госпожа Гэллоу вздохнула и сказала:

– Кстати, я тоже училась в этой школе. И мне всё время было очень страшно. Особенно я боялась таких девочек, как Джорджиана Кинч. – Уголки губ у неё приподнялись. – Здесь была одна такая девочка. Её звали Абигайл. Мне бы очень хотелось запустить ей пирогом в лицо. Пожалуй, я предпочла бы черничный. И была бы не так великодушна, как ты. Вероятно, я бы довела дело до конца. – Она с улыбкой покачала головой, словно представив своего старого врага, перепачканного черникой, с искажённым от ярости лицом. А потом тихонько усмехнулась, совсем как Холлоу. Госпожа Гэллоу вытерла уголок глаза указательным пальцем и постучала мелком по столу. – Так, – сказала она. – Наказание. – И опять покачала головой. – Жизнь слишком коротка для наказаний, ты не находишь? – Она улыбнулась, и Вандер поняла, что госпожа Гэллоу знает про список. – Но ты, кажется, очень любишь писать?

Мейбел кивнула:

– В том числе.

– Тогда напиши кое-что, – попросила госпожа Гэллоу. – Всего несколько строчек. О том, что ты любишь.

– Мне надо будет вам это показать? – уточнила Мейбел.

Госпожа Гэллоу задумалась. Наконец она покачала головой:

– Нет. Не обязательно.

Она вновь принялась за чтение, а Вандер посмотрела на Мейбел.

– А мне покажешь? – спросила она.

Мейбел кивнула:

– Покажу.

Вандер почувствовала себя так, как будто Мейбел согласилась показать ей свою душу.

– Можно я тоже кое-что напишу? – спросила она.

– Это будет здорово, – сказала Мейбел.

Глава 19

Стихотворение Мейбел

Вот что написала Мейбел:

Жизнь слишком мала

Для штрафных строчек,

Для клеточек,

Для того, чтобы быть незначительным…

Жизнь слишком огромна

Для маленьких людей вроде меня,

Которые не могут оставить в ней даже крохотный след.

Но птица, летящая в облаках,

Не оставляет следа на земле – и всё-таки

Она счастлива,

Свободна,

И рядом со звездой

Она кажется точно такого же размера.

Я птица.

Я счастлива.

Я свободна.

Глава 20

Стихотворение Вандер

Вот что написала Вандер:

У меня есть подруга.

Она пришла со звёзд.

Она больше Вселенной.

Но она хочет сидеть со мной,

Хотя я серенькая.

Я нравлюсь ей,

Хотя я совсем не такая яркая,

Как она.

Она моя подруга,

И на свете нет ничего лучше.

Глава 21

Тени от свечки

Вандер сидела под одеялом в своей комнатке в архиве.

Свеча ещё горела, но Вандер почти час назад положила книгу на пыльный пол возле кровати. Она рассматривала тени, которые свеча отбрасывала на покрытый трещинами потолок. Тени напоминали людей, блуждающих по лабиринту. Прищурившись, Вандер вообразила, что это всё её знакомые.

Вот госпожа Гэллоу, высокая и худая, с носом, похожим на вороний клюв.

Вот Джорджиана, с гневным лицом и глазами, мечущими молнии.

Там были и другие