Поверженные правители - Роберт Холдсток

Тот набег… Силы Иного Мира осадили Тауровинду и завладели ее стенами: убили жену правителя и его младшего сына; заставили скрываться другого сына и дочь; опустошили землю и удерживали крепость, пока их не вытеснили молодой Кимон и его отец. Им тогда немного помогли бык из Нижнего Мира… и молодой старец, бредущий по Тропе.

Если то был простой набег, что же назревает теперь?

Заботы Катабаха и его неведение будущего были написаны на морщинистом лице друида. Я подметил, как он поглаживает одну из лиловых татуировок, украшавших его тело: ту, что на горле, изображавшую двух прыгающих лососей. Лосось — дух Мудрости.

Катабах — сейчас лишенный мудрости — невольно взывал к духу прошлого.

Глава 4

РУКИ С ОРУЖИЕМ И КРЕПКИЕ ЩИТЫ

Не в первый раз — как здесь, в Тауровинде, так и в прошлом — я оказался в центре событий и должен был искать ответы и вести переговоры. Мунда тихо провела свою серую лошадку в ворота и удалилась в дом женщин терпеливо ждать, пока я переговорю с отцом и тот призовет ее. Кимон остался где-то у реки, пользуясь правом сына правителя на вход в вечную рощу (как-никак там были похоронены его предки), и — я глянул на него глазами крапивника, прыгавшего по ветвям ивы, — уныло стоял над струей Нантосвельты. На отмели играла рыба, хватала мошкару: спускались сумерки, и речной берег кишел кормом. Однако молодой человек был сыт своей злостью.

Сам Урта со своими утэнами где-то на юге охотился на оленей, кабанов — и даже на диких лошадей, попадавшихся иногда на полянах. Разумеется, они ищут пропитания, но и не упустят случая заручиться помощью кланов, живущих за лесами. Слишком много приходило вестей о маленьких отрядах вооруженных охотников. Их видели на берегах рек, текущих к югу от твердыни Урты.

Он все больше внимания уделял границам своих владений, как и его скифская жена Улланна, ведущая род от великой Аталанты.

Улланна со своими людьми охотилась на севере, через реку от вечных рощ.

Долгая ночь прошла, а на рассвете со стены протрубил рог. Вдали в рассветном тумане появились всадники. Они ехали рысцой по равнине с юга и вели за собой вьючных лошадей, нагруженных тушами оленей и трех темно-бурых кабанов.

Спутники Урты разъехались в стороны, а к нему навстречу направились двое всадников при оружии и со щитами. Они сопровождали его к двойным воротам дома правителя. Перехватив мой взгляд и нахмурившись, он на ходу поманил меня за собой в тепло дома, на стенах которого в ряд висели щиты.

За три зимы, выстудившие его земли, Урта мало переменился, только борода совсем поседела да на лице остался страшный шрам от скользящего удара топором после схватки с отрядом дхиив арриги, мстительных воинов-изгоев, отвергнутых своими племенами и прозябающих, как вши на коже земли. Их численность возрастала. Впрочем, удар пощадил левый глаз, и взгляд его был по-прежнему острым и проницательным.

Мы вошли в главный зал, где в очаге горели поленья и свет вливался в отверстия крыши.

— Хоть ты и искусен в волшебстве, Мерлин, я всегда знаю, когда тебя что-то гложет, — сказал Урта, сбрасывая плащ и пояс с мечом и опускаясь в крепкое дубовое кресло. Он вопросительно взглянул на меня. — Новые знамения?

— И еще более странные, — согласился я, и он склонился ко мне. Я сел на одну из скамей у стены.

Когда я закончил свой отчет, он поскреб щетину на подбородке, снова откинулся назад — усталый человек, — потянулся за кубком и осушил его одним глотком.

— Пока я рос, — сказал он, глядя в никуда, — о пристанищах знали из героических преданий. Вот в этом самом зале я сидел среди других мальчишек и слушал, как Глашатай Прошлого рассказывает забавные и удивительные истории этих земель со времени возведения первой крепости. Очень захватывающие. Но с тех пор я не часто вспоминал о пристанищах. Ими впору детей пугать. Из Царства Теней Героев есть пути через броды на Извилистой реке, но ведь к Нантосвельте никто не ходил. По крайней мере, пока в моей жизни не появился ты. Так ты говоришь, Глашатай правителя не понимает знаков?

— Нет.

— А Глашатай Прошлого?

— Скрылся в рощах, готовит преемника.

— Но Катабах считает, что они предвещают опасность, какой нам не вообразить?

— Мне так кажется.

Урта кивнул с умным видом, хотя ясно было, что он пребывает в полной растерянности.

— Очевидно, нам следует усилить оборону Тауровинды и западных укреплений. И расставить голубиных вестников в виду пристанищ.

Он подразумевал новый вид связи: посредством голубей, всегда возвращавшихся домой в Тауровинду, в свои маленькие клетки.

— И надо мне договориться о вооруженной поддержке с Вортингором. Верховный правитель Коритании запросит высокую цену в быках и ответных услугах. Но, думается, после того, как все кончится, я сумею уговорить его взять большую часть платы конями. Лошадей у нас в избытке!

В его глазах вдруг блеснула ярость.

— Мне понадобитесь вы с Катабахом… и Манандун тоже, а может, и твоя красотка-любовница…

— Ниив?

— Почему бы и нет? Она пожинает твое знание, пока ты спишь. — Он издевательски усмехнулся. — Скоро станет мудрее тебя!

Я улыбнулся, но в улыбке была горечь. Верно. Ниив все еще старалась извлечь мою волшебную силу. Такова была ее природа. Кто бы, родившись, подобно ей, дочерью северного колдуна, не стремился обогатить свое умение, прикрывая любопытством беспощадную решимость сорвать символы и знаки с того, кто носит их на своих костях? Урта, естественно, не сомневался в успехах Ниив, так как я не признавался ни ему, никому другому, что постоянно направляю ее внимание к менее уязвимым местам своего тела, скрывающего волшебную силу.

К десяти чарам я ее и близко не подпускал.

— Если ты настаиваешь, — ответил я. — Хотя у нее есть привычка больше путаться под ногами, чем помогать.

— Ну что ж, решай сам. Но ты должен разведать, что творится на бродах Нантосвельты. — Он послал мне долгий пристальный взгляд. — Да, пожалуй, ты увидишь больше, чем Катабах, каким бы мудрым он ни был. А я тем временем добуду у Вортингора «руки с оружием и крепкие щиты».

Он вздохнул. Он и вправду устал. Он стоял на перевале жизни: от жажды битв — к желанию мира.

— Справа знамения… слева знамения, — бормотал он. — Куда, во имя богов, мы скачем, Мерлин?

— Куда бы мы ни скакали, кто бы ни скакал нам навстречу, думается, неплохо бы принести дар Громовнику. Перетянуть Тараниса на свою сторону, пока его не уговорили помочь врагу.

Он махнул рукой:

— Тараниса? Я не имею дела с богами. Это для жрецов в их провонявших кровью рощах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});