Русская Идея как постсовременная проблема - Арсений Гулыга

Нация являет собой органическое единство, частью которого чувствует себя человек от рождения и до смерти, вне которого он теряется, становится незащищенным. Нация — это общность судьбы и надежды, если говорить метафорически. Прав Бердяев: "Все попытки рационального определения национальности ведут к неудачам. Природа национальности неопределима ни по каким рационально-уловимым признакам. Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность — сложное историческое образование, она формируется в результате сложного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу в ходе духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный пик. И в результате всех исторических и психологических исследований остается неразложимый и неуловимый остаток, в котором и заключается вся тайна национальной индивидуальности.

Национальность — таинственна, мистична, иррациональна, как и всякое индивидуальное бытие"[48].

Разрушение традиционных устоев (веками сложившейся системы ценностей) губительно для нации. Коммунистический режим, хозяйничавший в нашей стране, только этим и занимался. Целью было "слияние наций", а точнее — превращение народов в легко манипулируемое быдло. Современные этнические конфликты — прямое следствие такой политики.

Нация — это общность святынь. В былые времена "русский" и "православный" были синонимами. Если ты крещен, все права тебе и полное доверие, никто не станет спрашивать о папе и маме, дедушке и бабушке, вычислять, сколько процентов в тебе "чистой" крови — пятьдесят или двадцать пять. Этот расистский бред — порождение наших дней, казарменно-социалистических порядков.

Нации не собираются сливаться, но не нужно устанавливать дополнительные перегородки между ними. Национальность — вопрос не происхождения, а поведения, не "крови", а культуры, того культурного стереотипа, который стал родным. Это то, что немцы называют Wahlheimat. Каждый волен сам выбирать себе национальность, нельзя в нее затаскивать, нельзя из нее выталкивать. Можно жить среди русских и не принимая их "веру". (Тогда только не надо претендовать на лидерство, нельзя рассматривать народ как средство, как материал для манипуляции, это вызывает протест и эксцессы).

Полное приятие культуры народа, слияние с ней, готовность разделить судьбу народа, делают любого "иноверца" русским, как, впрочем, и немцем и т. д.

Разумеется, национальную принадлежность не выбирают, как галстук. Это происходит порой бессознательно, просто чувствуют неразрывную связь с людьми, со средой, в которой вырос, со святынями. "Мы сознаем себя членами нации, — пишет С. Булгаков, — потому что реально принадлежим к ней, как к живому духовному организму. Эта наша принадлежность совершенно не зависит от нашего сознания; она существует до него и помимо него и даже вопреки ему. Она не только есть порождение нашего сознания или нашей воли, скорее, наоборот, само это сознание национальности и воля к ней суть порождения ее в том смысле, что вообще сознательная и волевая жизнь уже предполагают некоторое бытийственное ядро личности как питательную и органическую среду, в которой они возникают и развиваются, конечно, получая затем способность воздействовать и на самую личность"[49].

Главное в проблеме нации — самосознание. Народ (этническая категория) становится нацией, только осознав свою индивидуальность, живое место в общечеловеческой семье. Если пульс национального сознания падает, народ болен; повышенный пульс тоже болезнь; как и всюду, нужна мера. Дав отпор Наполеону, русские показали себя нацией, классическая литература появилась на гребне национального подъема. Уваров, говоря о "народности", имел в виду национальное самосознание.

Современная трагедия русского народа — утрата национального самосознания. Большевики добились своего: в стране возобладал групповой интерес, взаимная неприязнь классов и этнических групп, исчезло чувство взаимной общности. Последний раз оно проявилось в Отечественной войне против нацистской Германии. Гитлеровцев мы победили под национальными лозунгами; но вскоре нас стали уверять, что победа классовая.

Сегодня недавние теоретики классовой борьбы видят всюду национальные отличия, даже там, где их нет, отрывают одну часть народа от другой. Н. Лосский, осуждая украинских сепаратистов, писал в свое время: "…Чувствуется как нравственно предосудительное — предпочтение ими провинциальных обособленных ценностей совместному творчеству всех трех ветвей русского народа, создавшего великую державу с мировой культурой. Сама замена многозначительного имени Малороссия именем Украина (то есть окраина) производит впечатление утраты какой-то великой ценности: слово Малороссия означает первоначально основная Россия в отличие от приросших к ней впоследствии провинций, составляющих большую Россию"[50].

Иван Ильин писал: "Мы должны быть готовы к тому, что расчленители России попытаются провести свой нелепый и враждебный опыт и в послебольшевистском хаосе, обманно выдавая его за высшее торжество "свободы" и "федерализма" российским народам и племенам на погибель, авантюристам, жаждущим политической карьеры, на процветание, врагам России на торжество"[51]. Ильин при этом уверен: "Россия не погибнет от расчленения, но начнет воспроизведение всего хода своей истории заново"[52].

Большая Россия — это Великороссия, Малороссия, Белоруссия. Есть еще Червонная Русь, о которой в энциклопедическом словаре сказано, что это всего лишь "историческое название Галиции в зарубежных источниках ХVI — ХIХ веков". Но за Карпатами живут люди, которые и сегодня продолжают считать себя русскими: дело, видимо, не в источниках, а в истоках. Кстати, зарубежный источник ХХ века — энциклопедический словарь Брокгауза 1927 года сообщает, что русские состоят из великороссов, малороссов, белорусов и русин — обитателей Галиции и Прикарпатья. Русины — такого слова нет ни в одном нашем справочнике, разве что в этимологическом словаре русского языка, составленном немцем Фасмером.

Итак, русские в узком значении слова — это великороссы, в широком — совокупная Русь.

О неразрывном коренном единстве русских народов свидетельствует история казачества. Запорожцев Карамзин называл "малороссийские казаки". Пополнялась Сечь и выходцами из Московии. Но вот Екатерина II перевела сечь на Кубань, то есть в Новороссию, которая являлась частью Великороссии. Остались ли казаки украинцами? Мои предки — кубанские казаки считали себя великороссами. Русь изначально возникла как многонациональное государство, как братство народов не только славянских, не только христианских. Раздвигались границы (иногда с помощью оружия), но никто из присоединенных народов не был ущемлен в правах. Сохранялась традиционная культура, уважались верования и каждому представлялась возможность преуспеть в любой области.

Татарские военачальники занимали крупные посты в русской армии, грузин Багратион — великий русский полководец; во главе русской церкви стоял мордвин Никита Минов (патриарх Никон); армянин Лорис-Меликов занимал высший государственный пост империи, а немецкая принцесса Софья фон Цербст стала русской царицей Екатериной Алексеевной.

НОВАЯ РУСЬ НА ДРЕВНИХ УСТОЯХ

Сегодня родина в беде. Как и три с половиной века назад, Россия ввергнута в смуту. Народ бедствует, страна расчленена и подавлена иноземцами и мнимыми русскими (говорят и пишут по-русски, а мыслят и ведут себя как враги России). В ходу иноземные деньги, на экране — чужая речь. Преступно расточаются наши богатства. Живем, как в условиях оккупации. Чего фашисты не добились силой оружия, навязано нам силой денег и антинациональной политикой. Люди озлоблены и развращены.

Уместно ли в этих условиях вспоминать о русской идее? Рассуждать о всемирном единении и космическом преображении человечества, когда повсюду льется кровь и многие живут за гранью нищеты? Какая там всемирная отзывчивость, когда не отзываются на призывы помочь в беде и восстановить справедливость!

И все же, кто во мраке ночи не стремится к солнечному свету? Я напомнил о смуте XVI века с тем, чтобы наглядно предстала и картина ее преодоления. Только силою национального единства и соборного согласия Россия выздоровела тогда и стала могучей державой. Так должно быть и теперь. Именно так понимал русскую идею И. Ильин. Он указал на актуальный патриотический смысл ее в современных условиях. До космического преображения человечества далеко, а спасать Россию нужно сегодня.

Спасти Россию может только национальное возрождение и сплочение. Нас много. Мы — большинство в стране. Неужели нам не найти общую программу действий? Мы — русские. Россия — это не только Великороссия, Малороссия и Белоруссия, но также и Новороссия, Червонная Русь, казачьи земли на юге и востоке, земли, освоенные русским трудом и не уступленные по договору другому государству (как была продана Аляска). Все территориальные акты коммунистов и посткоммунистов, искромсавшие Россию, незаконны и недействительны.