Век Лилит - Алексей В. Мошков

что якобы была низвергнута в пекло. Так вот, это полная чушь, граничащая со святотатством. На самом деле именно Лилит является Творцом Вселенной, Великой Матерью. И при этом она остается непорочной.

Он вдруг умолк и пристально всмотрелся в лицо Дэни. При этом взгляд его стал холодным и колючим.

– Прежде чем я продолжу, – сказал глава колонии, – хочу предупредить, не вздумайте иронизировать, хохмить, упражняться в остроумии, касаясь догматов нашей веры, – это может плохо для вас кончиться.

– Вы перешли к угрозам? – не слишком удивился похищенный.

– Это предупреждение. Большинство колонистов с младенчества воспитано в почитании и любви к Богине, поэтому, если вы проявите непочтительность, их реакция может оказаться, скажем так, радикальной. Лучше слушайте дальше. Вера в Великую Матерь возродилась, когда человечество вышло к звездам. Повсюду почитатели Богини становились свидетелями Ее власти, щедрости и мощи, поэтому храмы Лилит стали появляться на самых отдаленных планетах. Однако галактическая администрация начала преследовать Ее адептов, не брезгуя бесчеловечными методами. Пришлось скрыться в подполье, перейти на нелегальное положение, заселять вновь открытые планеты и даже самим вести космическую разведку.

– И вы не сопротивляетесь?

– Если вы имеете в виду насилие, то нет, – ответил Омар. – Это противоречит нашей вере.

– Как же! – усмехнулся Дэни. – А похищение разве не насилие?

– Богиня порицает необратимое насилие, то есть убийство, кроме охоты, если та ведется в целях выживания. Однако даже за ваше похищение на нас возложена епитимья. Нам придется долго отмаливать это грехопреступление.

– Благодарствуйте! – все же не удержался от сарказма пленник.

– Вероисповедание Великой Матери не изобилует сложными ритуалами, – как ни в чем не бывало продолжал Омар Хазред. – Мы молимся Ей в своей душе. Раз в несколько дней собираемся на общие радения. У нас нет огромных храмов, лишь крохотные молельни. У нас нет священников. Вернее, их функции выполняют пресвитеры, которые одновременно являются и главами колоний. Здесь, на Хосте, обязанности пресвитера выполняет ваш покорный слуга. Впрочем, они не очень сложные. И еще у нас есть своего рода координационный центр, который осмысливает информацию, полученную из колоний, и принимает жизненно важные для всех адептов Великой Матери решения. Мы все обязаны эти решения исполнять. Этот центр мы именуем Клиром. В целях безопасности ни местонахождение, ни состав его никому из нас не известен. Так что эту тайну у нас не вырвать ни клещами, ни психотехническими таблицами.

– Кажется, я догадался! – воскликнул Дэни. – Это Клир отдал вам приказ о моем похищении?!

– Совершенно верно.

– Выходит, с вас взятки гладки. И уж, конечно, вам не известна цель похищения?

– И в этом вы правы, Дэни, – подтвердил глава колонии. – Клир вообще редко разъясняет смысл своих решений.

– И вас это не смущает?

– Ни в малейшей степени. Клир хранит главные реликвии нашей веры, а они не могут находиться в руках нечестивых. Поэтому у нас нет оснований сомневаться в его приказах.

– Я вас понял, – понурился пленник. – Без отмашки этого вашего Клира вы меня не вернете на Сочи.

– Безусловно.

– И вы должны будете обратить меня в вашу веру?

– Только если вы сами обратитесь к Богине. Насильно мы нашу религию не насаждаем.

* * *

Комната, которую Дэни выделили в хижине для холостяков, оказалась довольно просторной, в ней имелось даже небольшое окно. В него был виден все тот же темный лес, который, насколько можно судить при беглом знакомстве, состоял в основном из хвойных деревьев. На окне оказалась толстая витая решетка. С виду декоративная. Кто-то потратил немало труда, выковывая эти лепестки и листья. Интересно, зачем им здесь решетки, когда вся планета – тюрьма? Уж точно не для того, чтобы удержать пленника. Ведь дверь-то запирается только изнутри. Похоже, и решетки, и внутренние замки призваны защитить колонистов от того, что приходит извне. В конце концов, что он знает об этой планете? Только то, что ее облюбовали религиозные фанатики. Хорошо, хоть не требуют немедленно обратиться в их веру. По крайней мере на словах. Волей-неволей, а придется теперь считать себя колонистом. Рубить деревья, строить хижину, жениться. С планеты не убежишь, а в лесу или в горах не выживешь, не зная повадок зверья и не разбираясь в съедобных растениях и грибах.

Кроме леса, в окно можно было разглядеть довольно старое здание, что стояло за пределами частокола, на отшибе. Когда-то оно было очень прочным, основательным. Крышу здания покрывали листы поликарбона, который весь покоробился, вздулся, свернулся грязными, надорванными по краям свитками. Не от обычного пожара. Похоже, по зданию ударили пучком высокотемпературной плазмы. Почему же уцелел частокол и деревянные хижины? Скорее всего, этих строений в момент нападения просто не существовало. Их возвели позднее. Впрочем, ему-то какое до всего этого дело? Если прилетит робогвардия, он не станет от нее отстреливаться, а выйдет, подняв руки. Пусть забирают. Он расскажет всю правду и попросит вернуть его домой. Может, нанока нальют, а то от здешних его не дождешься.

Дэни отошел от окна и от нечего делать принялся осматривать комнату. Минимум мебели, ничего лишнего. Койка с жестким тощим матрацем, стол, стул. На стене крючки для одежды. И ни следа интеллектроники. Первобытная хижина. Обиталище нищего. На столе стояла грязная посуда…

А вот обед оказался неожиданно вкусным. Дэни даже не сразу понял почему. А потом догадался. Тушеные овощи. Жареное мясо. Хлеб. Слабенькое пиво. Все натуральное. Никакого субмолекулярного синтеза. Никакой синтетики. Непонятно было, что делать с этими тарелками, вилкой, ножом и стаканом? Утилизатора в хижине не было. Да и посуда не походила на одноразовую. Дэни приподнял тарелку – тяжелая. Не металл, не пластик. Глина, наверное. Кустарное производство. Такую вряд ли суют в утилизатор после использования. Эдак никаких тарелок не напасешься…

Вдруг по спине Дэни побежали мурашки. Он вздрогнул и обернулся, хотя был уверен, что один в комнате. И тем не менее за ним кто-то наблюдал. Исподтишка. Дэни подскочил к двери, что вела в общий коридор большой, длинной, как казарма, холостяцкой хижины, – никого. Вернулся к окну. Все тот же пейзаж и ни души. И все же наблюдатель был здесь и не здесь. Вернее, присутствовало только его око. Тогда Дэни подошел к перпендикулярной окну стене и постучал по ней кулаком. Сплошное дерево, судя по звуку. И вдруг ему почудился еле уловимый отблеск. Дэни шагнул вправо и влево, не отрывая взгляда от сложенной из брусьев трещиноватой стены. Отблеск повторился. Проделав это несколько раз, Дэни засек направление и смог обследовать подозрительный участок.

Скорее наощупь, чем глазами, он обнаружил крохотное углубление, не шире прокола, какой могла бы оставить