Я раб у собственной свободы… (сборник) - Игорь Губерман

журчит капель, слезой звеня,

и в голову приходят мысли

и не находят в ней меня.

* * *

Когда тулуп мой был бараном

и ублажал младых овечек,

я тоже спать ложился рано,

чтобы домой успеть под вечер.

* * *

Не всякий миг пружинит в нас

готовность к подвигам и бедам,

и часто мы свой звездный час

проводим, сидя за обедом.

* * *

Заранее думай о том,

куда ты спешишь, мельтеша:

у крепкого задним умом

и жопа болит, и душа.

* * *

Все лучшее, что делается нами

весенней созидательной порой,

творится не тяжелыми трудами,

а легкою искрящейся игрой.

* * *

О чем ты плачешь, осень бедная?

Больна душа и пуст карман,

а на пороге – немочь бледная

и склеротический туман.

* * *

Взросление – пожизненный урок

умения творить посильный пир,

а те, кто не построил свой мирок,

охотно перестраивают мир.

* * *

Чтобы в этой жизни горемычной

быть милей удаче вероятной,

молодость должна быть энергичной,

старость, по возможности, – опрятной.

* * *

Как счастье ни проси и ни зови,

подачки его скупы или круты:

дни творчества, мгновения любви,

надежды и доверия минуты.

* * *

Мы сами вяжем в узел нити

узора жизни в мироздании,

причина множества событий —

в готовном общем ожидании.

* * *

Чтоб жизнь испепелилась не напрасно,

не мешкай прожигать ее дотла;

никто не знает час, когда пространство

разделит наши души и тела.

* * *

Теперь я понимаю очень ясно,

и чувствую, и вижу очень зримо:

неважно, что мгновение прекрасно,

а важно, что оно неповторимо.

* * *

Счастье – что подвижны ум и тело,

что спешит удача за невзгодой,

счастье – осознание предела,

данного нам веком и природой.

* * *

Такие реки тьмы текут бурливо

под коркой соблюдаемой морали,

что вечно есть угроза их разлива

на площади, мосты и магистрали.

* * *

Любой из нас чертой неровной

на две личины разделен:

и каждый – Каин безусловный,

и в то же время – Авель он.

* * *

Беспечны, покуда безоблачен день,

мы дорого платим чуть позже за это,

а тьма, наползая сначала как тень,

способна сгущаться со скоростью света.

* * *

Наш путь из ниоткуда в никуда —

такое краткосрочное событие,

что жизни остается лишь черта

меж датами прибытия-убытия.

* * *

До пословицы смысла скрытого

только с опытом доживаешь:

двух небитых дают за битого,

ибо битого – хер поймаешь.

* * *

Как молод я был! Как летал я во сне!

В года эти нету возврата.

Какие способности спали во мне!

Проснулись и смылись куда-то.

* * *

Год приходит, и год уходит,

раздробляясь на брызги дней,

раньше не было нас в природе,

и потом нас не будет в ней.

* * *

Везде долги: мужской, супружеский,

гражданский, родственный и дружеский,

долг чести, совести, пера,

и кредиторов до хера.

* * *

Вокруг секунд каленья белого —

года безликости рябой;

часть не бывает больше целого,

но красит целое собой.

* * *

Мне жаль потерь и больно от разлук,

но я не сожалею, оглянувшись,

о том далеком прошлом, где, споткнувшись,

я будущее выронил из рук.

* * *

Сперва, резвясь на жизненном просторе,

мы глупы, словно молодость сама;

умнеем после первого же горя,

а после терпим горе от ума.

* * *

Ах, юность, юность! Ради юбки

самоотверженно и вдруг

душа кидается в поступки,

руководимые из брюк.

* * *

Живи светло и безрассудно,

поскольку в старости паскудной

под нас подсунутое судно —

помеха жизни безрассудной.

* * *

Эпохи крупных ослеплений

недолго тянутся на свете,

залившись кровью поколений,

рожденных жить в эпохи эти.

* * *

За плечами с пустым мешком,

только хлеб там неся и воду,

в жалком рубище и пешком

есть надежда найти свободу.

* * *

Ты пишешь мне, что все темно и плохо,

все жалким стало, вянущим и слабым;

но, друг мой, не в ответе же эпоха

за то, что ты устал ходить по бабам.

* * *

Наша старость – это ноги в тепле,

это разум – но похмельный, обратный,

тише музыка и счет на столе,

а размер его – всегда неоплатный.

* * *

Азарт живых переживаний

подвержен таянью – увы! —

как пыл наивных упований,

как верность ветреной вдовы.

* * *

Когда время, годами шурша,

достигает границы своей,

на лице проступает душа,

и лицо освещается ей.

* * *

Есть люди, провалившие экзамен

житейских переплетов и контузий,

висят у них под мутными глазами

мешки из-под амбиций и иллюзий.

* * *

Не тужи, дружок, что прожил

ты свой век не в лучшем виде:

все про всех одно и то же

говорят на панихиде.

* * *

Я жизнь свою листал сегодня ночью,

в ней лучшие года ища пристрастно,

и видел несомненно и воочию,

что лучшие – когда я жил опасно.

* * *

Однажды на улице сердце прихватит,

наполнится звоном и тьмой голова,

и кто-то неловкий в несвежем халате

последние скажет пустые слова.

Увы, но улучшить бюджет

нельзя, не запачкав манжет

* * *

К бумаге страстью занедужив,

писатель был мужик ледащий;

стонала тема: глубже, глубже,

а он был в силах только чаще.

* * *

Наследства нет, а мир суров;

что делать бедному еврею?

Я продаю свое перо,

и жаль, что пуха не имею.

* * *

Беда, когда под бой часов

душа меняет крен ушей,

следя не тонкий вещий зов,

а полногрудый зов вещей.

* * *

В любимой сумрачной отчизне

я понял ясно и вполне,

что пошлость – верный спутник жизни,

тень на засаленной стене.

* * *

Печальный знак несовершенства

есть в быте нашего жилья:

везде угрюмое мошенство,

но нет веселого жулья.

* * *

Дойдут, дойдут до Бога жалобы,

раскрыв Божественному взору,

как, не стесняясь Божьей фауны,

внизу засрали Божью флору.

* * *

Увы, от мерзости и мрази,

сочащей грязь исподтишка,

ни у природы нету мази,

ни у науки порошка.

* * *

С любым доброжелателен и прост,

ни хитростью не тронут, ни коварством,

я выжига, пройдоха и прохвост,

когда имею дело с государством.

* * *

Злу я не истец и не судья,

пользу его чувствую и чту;

зло приносит вкусу бытия

пряность, аромат и остроту.

* * *

Совсем на жизнь я не в обиде,

ничуть свой жребий не кляну;

как все, в гавне по шею сидя,

усердно делаю волну.

* * *

Среди чистейших жен и спутников,

среди моральнейших людей

полно несбывшихся преступников

и неслучившихся блядей.

* * *

Мужик, теряющий лицо,

почуяв страх едва,

теряет, в сущности, яйцо,

а их – всего лишь два.

* * *

Назло газетам и экранам

живая жизнь везде царит;

вранье на лжи сидит обманом

и блядству пакости творит.

* * *

Есть в каждой нравственной системе

идея, общая для всех:

нельзя и с теми быть, и с теми,

не предавая тех и тех.

* * *

Высокий свет в грязи погас,

фортуна новый не дарует;

блажен, кто верует сейчас,

но трижды счастлив, кто ворует.

* * *

Есть мужички – всегда в очках

и плотны, как боровички,

и сучья сущность в их зрачках

клыками блещет сквозь очки.

* * *

Не зная покоя и роздыха,

при лунном и солнечном свете

я делаю деньги из воздуха,

чтоб тут же пустить их на ветер.

* * *

Мои способности и живость

карьеру сделать мне могли,

но лень, распутство и брезгливость

меня, по счастью, сберегли.

* * *

Бюрократизм у нас от немца,

а лень и рабство – от татар,

и любопытно присмотреться,

откуда винный перегар.

* * *

У смысла здравого, реального —

среди спокойнейших минут —

есть чувство темного, анального,

глухого страха, что ебут.

* * *

Блаженна и погибельна работа,

пленительно и тягостно безделье,

но только между них живет суббота

и меряет по ним свое веселье.

* * *

Опасно жить в сиянье честности,

где оттого, что честен ты,

все остальные в этой местности

выходят суки и скоты.

* * *

Не плачься, милый, за вином

на мерзость, подлость и предательство;

связав судьбу свою с гавном,

терпи его к себе касательство.

* * *

Скука. Зависть. Одиночество,

Липкость вялого растления.

Потребительское общество

без продуктов потребления.

* * *

Становится с годами очень душно,

душа не ощущает никого,

пространство между нами безвоздушно,