Приключения воздухоплавателей - Луи Буссенар

«…Те, кто сегодня видел ослепительно прекрасную восемнадцатилетнюю мисс Шарк, наверное, уже никогда не забудут эту сказочную красавицу с именем, созвучным орудийному залпу. Ее роскошные светлые волосы с медным оттенком, столь любимым старинными флорентийскими мастерами, скрепленные черепаховым гребнем, обрамляли высокий, с нежной розовой кожей лоб. Влажные, сверкающие, как сапфиры, глаза девушки были наполнены теплом и лаской. Маленький гордый рот с коралловыми губами улыбался, обнажая жемчужно-белые зубы. Юная и восхитительная американская королева высоко держала голову, величественной посадке которой позавидовали бы даже самые царственные из прекраснейших римских императриц. Высокая, с лебединой шеей, плечами Фринеи[37] и грудью Дианы[38], она обладала гибким и сильным телом превосходной спортсменки. Впрочем, Маленькая Королева сама провоцирует все эти описания. Даже самые смелые метафоры кажутся бесцветными, когда речь идет о ее несравненной красоте, живом воплощении идеала…»

Несмотря на приподнятый тон статьи, наиболее хладнокровные поклонники нашли бы нарисованный портрет абсолютно схожим с оригиналом.

Продолжая предаваться воспоминаниям, Жан Рено не слышал нараставшего гула, который по мере приближения воздушного корабля к Флэштауну становился все страшнее. Он не заметил также гигантский человеческий муравейник, копошившийся под брюхом аэростата. Молодой человек не обратил внимания даже на то, что воздушный корабль начал молниеносно снижаться. Возглас мисс Эллен заставил его содрогнуться до глубины души:

— Смотрите! Человек в опасности! Бедняга, его хотят повесить… Мы должны его спасти!

Жан Рено в свою очередь склонился над иллюминатором. Внизу, не более чем в пятидесяти метрах от дирижабля, он увидел репортера. Неумелые палачи пытались повесить его на верхушке опоры семафора. Призыв девушки преобразил Жана Рено. Сердце молодого человека бешено колотилось, глаза горели. Глядя прямо в лицо Маленькой Королеве, он решительно сказал:

— Я спасу его!

Надо сказать, что все воздушные корабли, как и морские, обычно снабжены по меньшей мере двумя якорями. Закрепленные на концах тонких, но прочных веревок, они служат для швартовки. Их хранят обычно в специально отведенных местах, таких, чтобы в любой, даже самой непредсказуемой, ситуации якоря были под рукой.

Жан Рено между тем продолжал:

— Я прошу предоставить мне полную свободу действий. Положитесь на меня. Можно воспользоваться якорем?

— Конечно! — ответила Маленькая Королева, сраженная его уверенностью и мужественным взглядом.

С видом человека, до тонкостей изучившего устройство аэростатов, молодой человек прошел в килевую часть судна и с силой толкнул ногой скользящую дверцу. Она скрывала люк, через который вполне мог пролезть человек. Рядом с ним лежал якорь и сложенный кольцами канат. Схватив то и другое, Жан Рено сказал:

— Есть только один способ спасти несчастного: снизиться и, удерживая аэростат на нужной высоте, сбросить якорь, затем спуститься по канату, подцепить беднягу и улететь.

— Это опасно, — заметила мисс Эллен.

— Для спасателя — может быть. Важно то, что для аэростата нет никакой опасности.

— Ну хорошо! Я вам доверяю. Николсон, вы все поняли?

— Да, мисс Эллен.

— Тогда вперед!

Дирижабль завис на высоте не более тридцати метров над семафором. Сброшенный якорь повис в воздухе, и Жан Рено, обхватив руками канат, собрался было соскользнуть вниз. Внезапно Маленькая Королева сорвала с шеи кружевной шарф и протянула его молодому человеку. С удивительным спокойствием она объяснила:

— Вы пораните руки. Оберните их вот этим.

Сказать и сделать такое в столь тревожную минуту!

Жан Рено покорно взял пронизанный тонким ароматом шарф и обмотал его вокруг каната. Затем, крепко обхватив канат руками, молодой человек легко соскользнул вниз.

Невозможно описать ярость толпы, у которой пытаются вырвать добычу!

Мясо только что забитых животных, распространяя зловоние, все еще жарилось на гигантских кострах. Из облака смрада вырвался жуткий вопль. Обезумевшая человеческая масса стала напирать со всех сторон. Сжав кулаки, с искаженными дикой злобой лицами, люди выкрикивали оскорбления и угрозы. Негодяи быстро разгадали дерзкий план воздухоплавателей. Стремясь помешать им любой ценой, бунтовщики стали кидать вверх камни, деревяшки, пылающие головешки. Некоторые бросились к семафору, горя желанием разорвать несчастную жертву на части.

В эту минуту Жан Рено, сидя верхом на якоре и раскачиваясь на нем подобно гигантскому пауку на конце паутины, выжидал благоприятный момент. Достойные помощники отважного спасателя, Маленькая Королева и инженер, управляли воздушным кораблем с непревзойденным мастерством. Полностью подчиняясь их командам, аэростат приблизился к месту казни и завис в воздухе. В тот момент, когда мятежники начали штурм семафора, якорь дирижабля зацепился за его верхушку.

Между тем палач уже успел закончить свою жуткую работу, и повешенный репортер в предсмертных судорогах схватился за сдавливавшую его шею петлю. Несчастный все еще боролся за жизнь.

— Мужайтесь! — крикнул ему Жан Рено.

Палач попытался схватить спасателя за ноги, потерпел неудачу и заорал:

— Ты явился слишком поздно!

С поразительной ловкостью Жан Рено ответил негодяю великолепным ударом ноги прямо в лицо, насмешливо добавив:

— Shut up![39]

Раскинув руки, палач с разбитым в кровь лицом ничком повалился на землю. Зацепившись ногами за якорь, чтобы не упасть, Жан Рено наклонился над семафором и схватил отчаянно бившегося в конвульсиях повешенного.

Приникнув к иллюминатору, смертельно бледная Маленькая Королева едва дышала. Не имея возможности вмешаться, она прокричала прерывающимся голосом:

— Cheer up!.. My friend…[40]

«Мой друг»… Эти слова удесятерили силы Жана Рено. Рывком подняв репортера, он посадил беднягу на якорь рядом с собой.

Между тем вопли усилились. В спасателей со всех сторон летели камни и горящие головешки. Взбиравшиеся на семафор люди тянули руки, чтобы схватить беглецов за ноги. Казалось, еще мгновение — и их поймают. Настоящая трагедия разворачивалась в эти минуты, тревожные и яростные.

В это время аэростат стал медленно подниматься, потащив за собой на канате Жана Рено и спасенного репортера.

Вы, вероятно, видели на бульварах ошеломленные и расстроенные лица детишек, у которых улетел воздушный шарик, хрупкая и недолговечная игрушка, с любовью носимая на веревочке. И вы, наверное, слышали слетавшие с детских губ удивленно-горестные восклицания: «Ах!.. Ах!..» Ручонки малышей тянутся за шариком, головки поднимаются вверх, ребятишки встают на цыпочки. Ах, как хотелось бы им вырасти, чтобы догнать беглеца! Но все их усилия напрасны! Освобожденный от пут шарик поднимается все выше и выше… Он улетает навсегда, оставляя позади лишь горькие и бесполезные сожаления.