Хранитель времени - Митч Элбом

И называлась она временем.

По-видимому, оно бежало слишком быстро для всех, кроме самого Дора.

21

Сара прочитала в телефоне сообщение Итана: «Слуш давай на след неделе? Сдня у меня дела. До встр в приюте, ОК?»

У нее оборвалось сердце. Колени подогнулись, словно у марионетки, когда кукловод отпускает нити.

«Нет! — крикнула она про себя. — Не на следующей неделе. Сейчас! Мы же договорились! Я так тщательно накрасилась!»

Сара хотела было переубедить его. Но текстовое сообщение требовало ответа. Если она замешкается, Итан, чего доброго, подумает, что рассердил ее.

Поэтому, вместо того чтобы набрать «нет», она написала: «Ладно».

И добавила: «До встр в приюте».

А потом еще: «Развлекайся».

Сара нажала кнопку отправки и проверила время: восемь двадцать две.

Она прислонилась к дорожному знаку и попыталась убедить себя: ее вины тут нет, парень не слинял из-за того, что она зануда, или слишком толстая, или слишком много болтает, или что-нибудь в этом роде. У него были дела. Ну вышло так, и все тут.

«И куда теперь?» — грустно думала Сара.

Вечер превратился в безжизненный кратер. Домой Сара идти не могла. По крайней мере, до тех пор, пока Лоррейн не ляжет спать. Иначе как объяснить матери свою пятиминутную прогулку на высоких каблуках?

Вместо этого Сара побрела в ближайшее кафе, купила там шоколадный макиато и булочку с корицей. Села за столик в глубине зала.

«Восемь двадцать две! — все еще переживала она. — А ну-ка живо, а то опоздаешь!»

Но в глубине души Сара уже считала дни до следующей недели.

22

Виктору всегда удавалось обозначить проблему, найти слабое место, а затем — выход из создавшегося положения.

Финансовый крах компании, уменьшение государственного регулирования, колебания рынка — в любых ситуациях был скрытый ключ к решению задачи; окружающие просто его не видели.

Той же стратегией руководствовался Виктор в отношении смерти.

Сначала он боролся с болезнью традиционными методами — с помощью хирургии, облучения, химиотерапии, после которой его одолевали головокружение и тошнота. Лечение отчасти тормозило развитие опухоли, однако почки Виктора ослабели, и он был вынужден три раза в неделю проходить гемодиализ. Эту процедуру он мог переносить только в присутствии своего главного ассистента Роджера. Виктор диктовал ему письма, давал указания, ни на минуту не выпуская из рук бразды правления своей империей. Он постоянно смотрел на часы.

«Давайте, давайте», — то и дело бормотал Деламот.

Он ненавидел тот факт, что оказался заложником ситуации. Быть прикованным к аппарату, который очищает его кровь от токсинов? Разве это подходящее положение для такого человека, как он?

В конце концов терпение Виктора иссякло. Как любой хороший предприниматель, он старался поскорее подбить баланс и через год пришел к следующим выводам.

Он не сможет одержать победу.

Традиционные способы не для него. Слишком многие пытались и безрезультатно. Это была плохая ставка, оставалось надеяться только на чудо.

А Виктор привык выигрывать.

И тогда он отвлекся от болезни и сосредоточился на времени, которое убегало как вода из дырявого сосуда, — ведь это и было для него главной проблемой.

Подобно многим людям, обладающим огромной властью, Деламот не представлял себе, как мир будет жить без него. Он чувствовал себя почти обязанным остаться в живых. Конечно, смерть была серьезным препятствием. Но основной преградой являлась человеческая смертность.

Можно ли с этим справиться?

И все-таки Виктор нашел за что ухватиться, когда сотрудница из офиса на Западном побережье, отвечая на запрос о бессмертии, отправила ему целую кипу материалов о крионике.

Просмотрев присланные страницы, Деламот впервые за долгие месяцы вздохнул с облегчением. Сохранение человеческих тел для последующего оживления предполагало их замораживание. Ну что ж…

Он не мог победить смерть. Но возможно, в его силах пережить ее.

23

Озеро голосов возникло благодаря слезам Дора, но он был всего лишь первым из плачущих. Человечество становилось все более одержимо временем, и от тоски по потерянным часам в сердцах появлялись незаживающие раны. Люди переживали из-за упущенных возможностей, из-за неудачных дней, постоянно беспокоились о том, сколько им осталось жить на этом свете, потому что измерение времени неизменно оборачивалось обратным отсчетом.

Вскоре в каждой стране время стало самым ценным товаром. И желание владеть им и тратить без ограничения вылилось в бесконечный хор на всех языках, звучавший в пещере Дора.

Дайте хоть немного времени! Дочь держит за руку слабеющую мать. Всадник скачет, чтобы успеть до заката. Фермер боится запоздать с уборкой урожая. Студент корпит над кипами работ.

Время, зачем ты так неуловимо? Мужчина с похмелья бьет по будильнику. Уставший работник зарылся в отчеты. Автомеханик копошится под капотом в окружении нетерпеливых клиентов.

Бесчисленные просьбы подарить лишние минуты, часы и годы легли на Дора тяжким бременем. Голоса роились вокруг него, точно мошкара. Он жил еще в те времена, когда мир говорил на одном языке, но теперь ему была дана способность понимать все земные наречия. Они звучали в таком количестве, что Дор поражался, какой густонаселенной стала Земля. А сколько новых занятий появилось у людей! Теперь они не только охотились и строили дома — одни ходили на службу, другие путешествовали, третьи воевали, и все как один впадали в отчаяние, взывая к небесам о продлении времени. Аппетит человечества был неуемен. Поток жалоб и стенаний не прекращался.

И вот постепенно Дор стал сожалеть о той чистой страсти к познанию, которая когда-то захватывала его целиком. Он не понимал, для чего эта медленная пытка, и проклинал день, когда начал считать свои пальцы, с ненавистью думал о чашах и палках, своих водяных и солнечных часах… На что были истрачены мгновения, проведенные в разлуке с Алли? Вместо этого он мог быть рядом с ней, слушать ее голос, склонять голову к ее плечу.

Главная причина негодования Дора заключалась в том, что, пока все остальные люди неизбежно умирали, подчиняясь своей судьбе, он, по-видимому, был осужден жить вечно.

Середина

24

Увидев Итана на следующее утро, Сара держалась непринужденно. По крайней мере, она приложила к этому все старания. Ее одежда была подчеркнуто небрежной: фуфайка с капюшоном, рваные джинсы, кроссовки «Найк».

Итан бросил на кухонный стол коробки с макаронами и яблочным соком.

— Как делишки, Лемон-ад?

— Да так, нормально, — ответила Сара, зачерпывая овсянку.

Пока он открывал упаковки, она тайком поглядывала на него, надеясь получить хоть какие-то подсказки насчет вчерашнего. Почему он отменил встречу? Сара хотела, чтобы Итан об этом заговорил — сама она, конечно, не стала бы. Однако парень не спеша занимался своим делом, насвистывая рок-мелодию.

— Отличная песня, — сказала Сара.

— Ну да, — буркнул он и снова принялся свистеть.

— Так что случилось прошлой ночью? — «О господи. Неужели я это брякнула? Глупая, глупая!» — спохватилась Сара и попыталась исправить положение: — Вообще-то, это не имеет значения.

— Ну извини, я не мог…

— Да ладно…

— Время не рассчитал…

— Ничего страшного.

— Вот и хорошо.

Итан расплющил опустевшие коробки и сложил их в большие мусорные ведра.

— Готово. Можешь идти, — объявил он.

— Конечно.

— Увидимся на следующей неделе, Лемон-ад.

Итан вышел пружинящей походкой, по своему обыкновению сунув руки в карманы.

«И это все? — подумала Сара. — Что он подразумевал под следующей неделей? Вечер будущей пятницы? Или утро субботы?»

Надо было уточнить. Но почему всегда спрашивает именно она?

Бездомный в голубой кепке подошел к окну за порцией овсянки.

— Можно бананов побольше? — попросил он.

Сара наполнила его миску. Этот бродяга каждый раз говорил ей одно и то же, а потом благодарил.

— Не за что, — пробормотала она в ответ, а потом взяла бумажное полотенце и обтерла последнюю из распакованных Итаном бутылок; крышка на ней разболталась, и яблочный сок расплескался вокруг.

25

— Внутри вот этих? — спросил Виктор, показывая пальцем на огромные цилиндры из стекловолокна.

— Да, — ответил заведующий крионической лабораторией.

Его звали Джед.

Цилиндры были круглые и толстые, примерно двенадцать футов в высоту, цвета вчерашнего снега.

— И сколько людей помещается в каждом?

— Шесть.

— И они сейчас находятся там в замороженном виде?

— Да.