Последний диктатор Европы - Борис Талиновский

Магату удавалось лавировать — и об общих премиях договариваться, и вовремя отходить в сторону при намечающихся личных конфликтах игроков с руководством. Он замыкал недовольного (например, вратаря Руди Каргуса) напрямую на Нетцера: «Это не тот случай, когда должен вмешиваться капитан». Ему удалось не нажить врагов среди партнеров и сохранить нормальные деловые отношения с тренером и менеджером, а после того как Магат выбил из начальства увеличение премии за матч КУЕФА с четырех тысяч марок до семи, Нетцер похлопал его плечу и то ли в шутку, то ли всерьез произнес: «Растешь, Фели, соображаешь. Пожалуй, я знаю, кого оставить менеджером после моего ухода. Побудешь в моей шкуре».

Но как раз капитану Магату пришлось чаще и больше других отвечать на вопросы журналистов после поражения в ВЛ и финале КЕЧ. «Я не пожелал бы этого никому!» Он отбрехивался, что-то объяснял стандартными отговорками, иногда отвечал односложно — «нет» или «да», — но никого персонально не обвинил даже намеком. Что еще нужно? Зато на другую тему рассуждал охотно и жестко. И тут вся гамбургская пресса была за него. «Действительно, почему это Дервалль игнорирует нашего лучшего игрока?» Юпп Дервалль — тренер сборной, сменивший самого Хельмута Шёна после ЧМ-78 и покинувший бундестим по окончании ЧЕ-84.

Магат дебютировал в сборной еще при Шёне, но как только главным стал Дервалль, Феликса перестали вызывать в бундесэльф. Наличие других «шпильмахеров» в немецком футболе сыграло с Феликсом злую шутку. Честолюбивый Магат не понадобился тренеру в отборе к ЧЕ-80, был этим крайне удручен и, разумеется, недоволен. Гамбургские газеты кричали о «недальновидности» Дервалля и ставили под сомнение его компетентность. Усердствовали также Зебец и Нетцер. Они регулярно, в особенности Нетцер, язвительно отзывались о Дервалле: «Я тоже кое-что понимаю в футболе. Пусть Юпп объяснит, чем это Ханси Мюллер лучше Феликса. Я в увеличительное стекло не могу разглядеть этих преимуществ. Может, их просто нет? Зато недостатков у Ханси в сравнении с Феликсом хватает. Характер не спрячешь…»

Дервалль в конце концов сдался и вызвал на свою голову Магата за месяц до ЧЕ на товарняк с поляками. Нетцер: «Теперь видели? Видели? Он дал Феликсу семьдесят минут, а Ханси двадцать (Мюллер заменил Магата на 71-й минуте), и тот за такое короткое время сделал больше ошибок, чем наш капитан…» Дервалль объяснял замену тем, что Магат «пал жертвой высокого темпа, который он сам и навязывал всей команде полтора тайма. Но Феликс великий игрок, он обязательно поедет на ЧЕ». Магат в Италию поехал и принял участие в двух первых матчах в группе, он начинал обе встречи на лавке и выходил на замену в середине второго тайма. На третьей игре с Грецией его не было даже в заявке, а финал он смотрел со скамейки запасных.

Гамбургская «Абендблатт» Писала о трагической (?!}роли Магата: «Он (Дервалль) выпустил в игре с греками Мемеринга, дель Хайе, Вотаву, а для Феликса не нашлось места! Тренер боялся, да-да, боялся, что Магат сыграет так., как Ханси Мюллеру не сыграть никогда, и придется его выпускать на финал (…) Все игроки без исключения говорили нашему Феликсу, что с ним играется гораздо лучше и удобнее, чем с Ханси (…) Даже Бригель, которого оторвал от картинок в «Плейбое» наш корреспондент, пробурчал: «Конечно, Магат должен играть». Хорошо еще, что Дервалль допер выпустить на поле других гамбургцев — Кальтца и Хрубеша, без них уж совсем не годится. Но мы уверены, он не любит «Гамбург» и не любит его игроков…»

Магат, разумеется, был зол: «Зачем меня туда брали? Лучше бы я остался дома с женой, которая должна была рожать (первый ребенок в семье Магатов — дочь Джанина — появилась на свет во время ЧЕ-80. Б.Т.). Я теперь сто раз подумаю, прежде чем соглашаться играть за сборную. Особенно при этом тренере», Конечно, если бы сборная ФРГ не выиграла тот ЧЕ, то Дерваллю пришлось бы несладко. Его кадровые решения и, прежде всего, отсутствие Магата в рещающих матчах, были далеко не бесспорны. Победителя пытались судить гамбургские издания. Наезды на тренера продолжались, даже несмотря на последующие регулярные вызовы: Феликса в бундесэльф, и достигли пика в период между ЧМ-82 и ЧЕ-84, когда «квота красноштанников» в сборной резко пошла вниз. Это особенно раздражало и удивляло газетных писателей, так как «Гамбург» в 1982-м и 1983-м становился чемпионом и даже выиграл КЕЧ.

Эти успехи состоялись уже при другом тренере. Ристич после увольнения Зебеца, как в свое время Озкан после Гутедорфа, дотренировал команду до окончания сезона. И Нетцер, торжествуя, объявил: «Смотрите, кто идёт!»

На смену Бранко Зебецу и временно исполняющему обязанности тренера Александру Ристичу пришел, Эрнст Хаппель (подробную статью о Хаппеле см. в «Футболах» 68,70,84 за 2008 год).

О новом наставнике игроки «Гамбурга» были наслышаны — слава Хаппеля как преуспевающего тренера, но немного «чудака» бежала впереди него. Игроки понимали, что тренировочных послаблении не будет — в этом деле австриец был не менее требователен, чем югослав. Но любой новый наставник начинает что-то менять. Что именно станет peформировать Хаппель, в команде не знали, и потому отнеслись к назначению настороженно.

ГОВОРИ ТИХО!

«Герр Магат, не могли бы вы сравнить Зебеца и Хаппеля в порядке, так сказать, «поступления», чем они отличались друг от друга и чем были похожи?»

«Понимаете, Зебец, без сомнения, был великим тренером, и его потогонную систему можно было выдерживать, только ясно понимая поставленную цель и соглашаясь со способами ее достижения. Но главное — эту цель нужно было достигать в каждом соревновании. Если же цель не была достигнута, тогда начиналось брожение и дрязги: «За что страдали и страдаем?» И в этом случае недовольство игроков направлялось на тренера, поскольку команда действовала так, как он учил. У него нельзя было сыграть так, как тебе хочется, даже если такая игра разок-другой приносила победу. Всё отшлифовывалось на тренировках и тактических занятиях, разжевывалось до мелочей. Переспросить, условно говоря, можно было только один раз. Если игрок, разглядывая начерченную тренером схему, не «въезжал» дважды и осмеливался это непонимание показать, тренер ставил на нем крест. Был у нас такой случай с одним из неплохих вроде новичков. Зебец отправил его в глубокий запас, а затем и из команды совсем (…) Мы взбрыкнули разок после проигранного финала КЕЧ, предъявив претензии тренеру, но потом, поостыв, поняли, что и сами вообще-то кое в чем виноваты…»

Магат в различных интервью соглашался с тем, что больше взял от Зебеца, нежели от Хаппеля, хотя бы потому, что «процесс тренерского мышления Зебеца был мне понятнее, чем хаппелевокий»: «Да, упражнения у Эрнста шли разнообразнее, чем у Бранко, и количественно, и качественно. Но впечатление было таково, будто все идеи просто кто-то свыше вкладывал ему в голову в готовом виде. У Зебеца можно было проследить рождение и развитие варианта, в случае с Хаппелем, мы получали готовый продукт. Как это можно перенять и развить?

И потом: они оба не очень понятно излагали свои мысли. Но славянин Зебец говорил много. В сравнении с австрийцем Хаппелем, разумеется. Тот мог обойтись на занятии десятью фразами, сказанными на своем, хаппелевском языке.

Кроме того, оба говорили негромко…»

Вот эту черту, негромкое изложение, Магат наверняка перенял у своих учителей.

«А вы специально тихо говорите на занятиях?». — «Я в принципе не люблю кричать, но, действительно, иногда, особенно на обсуждении тактических действии, говорю тише обычного. Это имеет смысл — игрок вынужден прислушиваться и концентрироваться. Услышал ли он сказанное и как понял, сразу видно на поле. Да, можно сказать, что такой стиль я перенял у своих великих учителей…»

«ОГРОМНЫЙ ЛОБ ВОЗНИК В ДВЕРИ…»

Хаппелю было и легче, и труднее, чем предыдущему наставнику. Легче потому, что он получил под свое начало очень мощную и хорошо подготовленную игровую машину, труднее — потому что «вековая» мечта «Гамбурга» выиграть бундеслигу уже при Зебеце сбылась, и именно при Зебеце HSV стал в БЛ верховодить.

Футболистам, уже попробовавшим вкус побед, в отличие от «голодных», нужно предложить новые ориентиры и способы их достижения.

То, что Хаппель, как тренер, по крайней мере, не хуже Зебеца, игроки поняли быстро. В том, что он может их научить чему-то новому и запросто опустить с небес на землю, они убедились на первой же тренировке после ударов по знаменитой «банке».

Кальтц: «Он сбил нашу спесь моментально, показал, что для него, пятидесятилетнего, тайн в футболе нет. Зауважали его все и сразу, буквально с первого дня. Да и при всей своей неразговорчивости шеф обладал каким-то особым шармом, и мы сразу прониклись к нему доверием. Даже такие скептики, как я, или осторожные ребята вроде Феликса».