В объятиях принцессы - Джулиана Грей

– Да, вполне. – Мистер Динглби взял кусок хлеба и густо намазал его маслом. – Наш прилежный Тобиас с большим энтузиазмом взялся за обучение своего юного подопечного, весьма испорченного малого, я должен отметить. А наш энергичный юный Стивен – вы не поверите! – всерьез увлекся правом. Я очень доволен.

– А их наниматели? Что они за люди? – Вопрос прозвучал немного резче, чем хотелось Луизе.

Мистер Динглби улыбнулся хитрой кошачьей улыбкой:

– О, могу вас заверить, ваши братья хорошо устроены. Просто отлично. Вам не о чем волноваться.

– Мистер Динглби, я старший брат… глава семьи. Конечно, я волнуюсь. Так было всегда. – Луиза уставилась на манжеты своей рубашки, белые и накрахмаленные, с ничем не примечательными оловянными запонками, которые скорее поглощали, чем отражали свет множества газовых ламп вдоль стен. Девушка снова подумала об ответственности, тяжким бременем лежащей на ее плечах. Она отвечала за сестер, за свой народ. Но пока была бессильна. Она ничего не могла сделать – только горевать и ждать, пока мистер Динглби, ее бывшая гувернантка, и миссис Дьюк, герцог Олимпия, пытаются выследить убийц ее отца и мужа.

Она сделала глоток чая и поставила чашку на блюдце.

Это невыносимо. Вся ситуация невыносима! Она, принцесса Луиза, проводит время, как обычный клерк, барахтается в импровизированном спасательном поясе, в то время как Динглби и Олимпия стоят у руля и ведут корабль.

– Ты слишком важна, – очень тихо сказал мистер Динглби.

Луиза подняла глаза:

– О чем вы?

– Вы трое, и особенно ты, мой дорогой мистер Маркем, очень важны. Поэтому мы прячем вас здесь, переодетыми в мужское платье. Здесь, где никто не станет вас искать. – Глаза гувернантки были полны сострадания. Луиза вздохнула и снова уставилась в чашку.

– Мы – опытные профессионалы, мой мальчик, – фальцетом проговорила миссис Дьюк. – И знаем, что делать. Доверься нам.

– Опытные профессионалы? – Луиза скользнула взглядом по фруктам из папье-маше, по багрово-красным губам миссис Дьюк. – Довериться вам?

– Ты еще не родился, мой дорогой, а я уже знал, что, когда рубят лес, щепки летят, – глубокомысленно изрекла миссис Дьюк.

– И куда дует ветер, – добавил мистер Динглби и откусил изрядный кусок хлеба. На масле остались следы розовой помады.

Луиза тряхнула головой, залпом выпила чай и встала.

– Не знаю, какого черта вы задумали… – Оказалось, что иногда очень приятно не стесняться в выражениях. – Но только мне точно известно одно: я не смогу выносить общество его светлости больше месяца. К Рождеству один из нас непременно убьет другого. Имейте это в виду.

Мистер Динглби встал:

– Превосходно, мистер Маркем. Вижу, мы, как всегда, единодушны. Очень рад, что у вас появились такие превосходные перспективы. – Он напялил на голову коричневую фетровую шляпу. – А теперь, если вы окажете любезность и проводите вашу дорогую старую тетушку…

– Старую? – возмутилась миссис Дьюк, дернув себя за рыжий локон на затылке. – Что значит старую? Да мне всего лишь сорок, и ни днем больше, грубиян!

– Тетушку? – растерянно переспросила Луиза.

– Вашу очаровательную тетушку в ее апартаменты, – продолжил мистер Динглби и похлопал себя по карманам: – Буду вам очень признателен. У меня, знаете ли, дела. Нужно идти.

Луиза перевела глаза на миссис Дьюк:

– В ваши апартаменты, мэм?

– В Баттерси, мой милый мальчик. Там я купила себе с помощью вашего дорогого дяди уютный маленький домик. – Миссис Дьюк подняла свое массивное тело со стула и протянула Луизе руку, с которой свисало боа. – Там все оборудовано по последней моде. Есть водопровод и уборная с настоящим фарфоровым унитазом…

– Дорогая миссис Дьюк! – Мистер Динглби схватил затянутую в перчатку лапищу и весьма чувствительно дернул. – Был очень рад повидаться с вами. Мистер Маркем? – Он повернулся к Луизе и энергично пожал ей руку. – Всего вам хорошего.

– Всего хорошего, – проговорила Луиза, но мистер Динглби уже пробирался между столиками, помахивая черным зонтом. На столах, мимо которых он проходил, дребезжала посуда.

Миссис Дьюк взяла Луизу под руку:

– Мой дорогой мальчик, не надо стоять столбом и ловить мух. Лучше найти экипаж. Нам необходимо кое-что обсудить. – Она склонила утяжеленную фруктами голову к уху Луизы и шепнула: – Наедине.

– Вы хотите, чтобы я для вас шпионила?

Луиза говорила тихо, чтобы не услышал кучер.

Миссис Дьюк просунула руку под шляпу и с удовольствием почесалась.

– Проклятый парик! Голова постоянно чешется и потеет. Чертовски неприятно, но что поделаешь…

– Дядя! – Они ехали по набережной. Вокруг громко свистел промозглый ноябрьский ветер, и Луиза была рада на какое-то время сбросить маску.

Олимпия тяжело вздохнул и негромко ответил:

– Шпион – всего лишь слово, дорогая. Для вульгарных умов и жаждущих сенсаций газет. Им не нужны нюансы. Знаешь, я сейчас с удовольствием бы выпил стаканчик бренди. А ты?

– Как это ни назови, – сказала Луиза, – но я не могу обыскивать письменный стол Сомертона посреди ночи, подглядывать в замочную скважину и все такое. И, помимо всего прочего, меня никто не учил таким делам.

– Тем лучше, – сказал герцог. – Никто не разоблачит любителя. Это профессионалов, как правило, убива… ловят.

– Кроме того, если Сомертон как-то связан с бандой убийц, захвативших мою страну, я отказываюсь терять время на ваши игры. Я хочу выяснить, кто убил отца и Петера, и добиться, чтобы их настигло правосудие. И не желаю бездарно проводить время в чужом доме в Белгравии, вынюхивая и выискивая то, не знаю что. – Луиза изо всех сил стукнула кулаком по сиденью. Оно оказалось мягким, и должного эффекта эта мера не произвела.

– Подобные вспышки гнева, дорогая, раньше тебе были не свойственны, – мягко проговорил герцог.

Девушка рассеянно потерла занывшую руку. Несмотря на мягкость сиденья, она больно ударилась.

– Я зла. И расстроена. Вы мне ничего не говорите, хотя, я уверена, что-то знаете.

– Мне известно очень мало. Когда при родах умерла твоя мать, царство ей небесное, я решил, что должен послать кого-то охранять твои интересы. И отправил мисс Динглби – своего лучшего агента, имей это в виду.

– Да, мне это известно. Вы говорили…

– Совершенно верно. Именно она вскоре сообщила мне о существовании группы анархистов, членов Революционной Бригады «Свободной крови», проклятой общеевропейской организации, весьма сложной по структуре и использующей изощренные методы. Они, как ты знаешь, ответственны за многие преступления и покушения на высокопоставленных лиц, и…

– Я говорила тогда, когда вы впервые рассказали мне об этом, и повторяю сейчас: если мы все это знаем, почему не возвращаемся в Хольштайн-Швайнвальд-Хунхоф и не отдаем их под суд? – Почувствовав боль, Луиза опустила глаза на свои руки. Она так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони.