Лучшая половина - Мелани Тем

– Ой, Рон. – Вот и все, что я сказала, глупо, конечно. И замолчала в ожидании указаний.

– Не могла бы ты приехать, – попросил он. – Мальчикам придется нелегко.

Так я и осталась. Даже не вернулась к себе в квартиру за вещами; ничто из моего прежнего имущества не стоило подобных хлопот. У меня не было домашних животных, которых надо кормить, не было растений, которые надо поливать, никаких книг, одежды, мебели или фотографий, которые по-прежнему что-то для меня значили бы.

Келли вела хозяйство аккуратно. Все необходимое я нашла сразу. Распорядок дня у мальчиков был простой, хотя и очень напряженный. Имена и телефоны родителей их друзей, вожатых скаутов, преподавателей фортепиано я обнаружила на ламинированном листе бумаги, приколотом к кухонной доске для записей. В спальне, в той части платяного шкафа, которая принадлежала Келли, я нашла одежду разных размеров; та, что побольше, купленная еще до того, как она похудела, прекрасно подошла мне.

В первую неделю я взяла на работе отгул. В последующие дни, если не забывала, то звонила и говорила, что больна; в последнее время вообще перестала звонить, а они, разумеется, понятия не имеют, куда я делась.

Рон редко бывает дома. У него очень важная и секретная работа; не знаю точно, чем он занимается, но я очень горжусь, что помогаю ему.

И все же первую неделю он провел дома, так что мы немного привыкли друг к другу. Я сказала ему:

– Ты совсем не такой, как тот парень, с которым я была знакома в университете.

Мы беседовали в полутемной гостиной. Говорили о Келли. И оба плакали.

Он сидел возле меня на кушетке. Я заметила, что он кивнул и слабо улыбнулся.

– Келли часто говорила, что я оправдал ее самые несбыточные надежды, – подтвердил он. – А она всех разочаровала.

Я ощутила прилив раздражения против Келли. Ведь она умерла.

– У нее был выбор, – сказала я. – Никто ее ни к чему не принуждал. Она могла бы жить по-другому, если бы захотела.

– Не будь так уверена, – отрезал Рон.

Его тон меня удивил и обидел. Я взглянула на него и сквозь сумерки увидела, как он наклонился вперед, чтобы поставить стакан на кофейный столик. Он забрал у меня из рук пустой бокал, отставил его тоже и быстро склонил лицо к моей шее.

Я почувствовала легкую боль – потом осталось жжение и крошечная ранка. Закончив, он выпрямился, вытер рот носовым платком, торчавшим из нагрудного кармана, и ушел наверх спать. В ту ночь я долго просидела без сна, взволнованная, потрясенная, напуганная. Я больше не одна. Больше не нужно принимать решения, не нужно защищаться от внешнего мира. Той ночью, когда все произошло впервые, мне не было ни холодно, ни тяжело. Потом пришла болезнь, но с нею и радость.

Рон говорит, что любит меня. Он говорит, что я очень нужна ему и мальчикам, что они без меня пропали бы. Мне нравится это слышать. И я понимаю, что он имеет в виду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});