Госпожа Победа - Ефим Гольдберг

развалинам залов старинных —

Разбитые вазы и люстры в гостиных.

И средь черепушек после бомбежки

(От битой посуды рожки да ножки)

В куче обломков былой красоты

Грязный и пыльный валяешься ты.

Не знаю, какого ты места и времени.

Не знаю, какого ты рода и племени.

Любуюсь тобой. То чего ж ты хорош,

Нарядно раскрашенный. Гож да пригож

Фарфоровый слоник. Почистил, умыл.

Он хоботом вроде атаку трубил.

Себя уберег – ни ушиба, ни раны.

Экипажем решили: возьмем талисманом.

И вот, телогрейкою плотно укрыт,

В танковой башенной нише лежит,

Тесно прижавшись, рядышком, рядом

С готовым к стрельбе бронебойным снарядом.

Тылы подтянулись. Команда «Вперед!» —

Свой талисман нас теперь бережет.

Идем бездорожьем по гати, по топи.

В атаках утюжим чужие окопы.

Опасностей всяческих было избыток.

Он был под прямою наводкой зениток,

Такое, наверно, запомнишь навеки.

Он с нами бесстрашно форсировал реки.

На маршах – во встречном и ближнем бою,

Бывал и у смерти на самом краю.

И в штурме Берлина – и с крыш, и с балконов —

Летели гранаты и фаустпатроны.

И круглосуточно ночью и днем

Был под проливным огнем.

Бои не смолкали ни на мгновенье,

Шло последнее наступленье.

Танки с пехотой кольцо окруженья

Клещами сжимали все туже и туже.

Сколько разбито в бою баррикад,

Только вперед и ни шагу назад!

Отчаянно сопротивляется враг,

Близится центр, а за ним и Рейхстаг.

Последние залпы. Последние взрывы.

Даже не верится – кажется, живы.

И тишина. Это так необычно.

И так непривычно.

Люки открыли – в небо глаза.

Майское утро – небес синева,

Деревья в зеленой одежде,

И жизнь засветилась надеждой.

Это, должно быть, из тишины,

Что больше не будет войны.

А мы с тобой, слоник, без укоризны,

Честно, сполна отслужили Отчизне.

Ты талисманом служил безупречно.

А дальше? Известно, слоны долговечны

Должно быть, с почетом отдам в музей —

Примером отваги служи для детей.

10 января 2012 г.

Никто не хотел умирать

Не спеша, деловито и бодро

У плацдармов за крепкой спиной

Шла к Балтийскому морю Одра,

Шла последней военной весной.

На плацдармы войска прибывали,

Был от Вислы нелегок путь.

Отдохнуть бы, но выйдет едва ли,

Да война разве даст отдохнуть?

Путь к победе был ой как труден.

Чтоб немного хоть снять усталость

На танковых башнях, стволах орудий:

До Берлина осталось малость —

Шестьдесят. Размечтался, как в кинокартине,

Полчаса за рулем и ты в самом Берлине.

Гутен морген! Не ждали? Я встрече рад.

Шестьдесят. Но каких шестьдесят?

Шестьдесят – это все глубина обороны,

Прямо с хода такое легко не прорвать.

Все в змеином клубке рубежи и зоны.

И поверьте – никто не хотел умирать.

Знали – ждут не букеты цветущей сирени

Или яблони в белом строю у дорог.

Мы для пушек и танков живые мишени,

Хоть бы случай и чей-нибудь бог уберег.

Шесть десятков – железобетонные ДОТы

И минных полей не один эшелон.

Вначале Зееловские высоты,

И для затопленья готовый район.

И за всем этим стаи – «пантеры» и «тигры»,

Для них это точно последний бой.

Погибнут – закончатся страшные игры,

Но и наших немало возьмут с собой.

Точно, не было страха. Надо – так надо.

Привыкли. Втянулись. Не первый бой.

Ведь будет победа ценной наградой.

Годами мечталось вернуться домой.

Ну, что же, сыграем в рулетку с судьбой.

И вот оно. Верно пристреляны цели,

И танковым армиям выдан маршрут.

Плацдармы ожили, огнем загремели,

В атаках мы сами себя не жалели,

И точка поставлена. «Гитлер – капут».

А весна ликовала. Поснимала шинели,

Подружилась с бойцами и поет под гармонь,

Торопила, и в третьей декаде апреля

«По фашистскому логову – беглый… Огонь!»

17 февраля 2012 г.

Штурм

Такого, должно быть, не знала история.

Три фронта столицу зажали в кольцо.

Оценка – наивысшая категория

За скорость, за мужество и мастерство.

Отдай, что положено. Богу – богово.

Суровы, жестоки законы войны.

А нам – по заслугам фашистское логово.

К нему добирались от самой Москвы.

Ни каменных стен, ни подъемных мостов.

Битком, до отказа набитый войсками,

Снятыми спешно со всех фронтов,

Разбитый бомбежкой Берлин перед нами.

Сюда, под защиту Валькирий с небес

«Тигры» с «пантерами» – есть еще порох —

Сбежались дивизии войск ЭСЭС,

Битых не раз на российских просторах.

На штрассах во всю ширину баррикады,

Готова атаки отбить артиллерия,

Танки в воротах укрыты в засаде —

С громкою музыкой гибнет империя.

Мосты через Шпрее готовы к подрыву,

Метро подготовлено к затоплению.

Весною в Берлине бывало красиво,

Но не до весенних красот населению.

По городу густо посеяны мины.

Неблагонадежные загнаны в тюрьмы.

Берлин не сдается плакаты в витринах:

Старики с молодежью в отрядах фолькштурма.

А Берлин в окруженьи. Безопасно – осадой.

К нему не прорваться – кричи не кричи.

Мы ему не желали судьбу Ленинграда —

Мы солдаты» мы воины» не палачи.

Знали точно – потерь наших будет немало,

И никто под конец не хотел умирать.

Точно, мы воевали за правое дело,

И война нам настолько осточертела,