Избранное - Мария Петровых

Март 1955

Сказка

Очарованье зимней ночи,Воспоминанья детских лет…Пожалуй, был бы путь корочеИ замело бы санный след,

Но от заставы ЯрославскойДо Норской фабрики, до нас, —Двенадцать верст морозной сказкойПод звездным небом в поздний час…

Субботним вечером за намиПрислали тройку. Мы с сестройСадимся в сани. Над санямиКружит снежинок легкий рой.

Вот от дверей начальной школыМы тронулись. На облучке —Знакомый кучер в долгополойОвчинной шубе, в башлыке.

И вот уже столбы заставы,Ее двуглавые орлы.Большой больничный сад направо…Кусты черны, снега белы,

Пустырь кругом, строенья редки.Темнее ночь, сильней мороз.Чуть светятся седые веткиЕкатерининских берез.

А лошади рысцою рядомБегут… Почтенный коренникСолидно вскидывает задом.Он строг и честен, он старик.

Бежит, бряцая селезенкой,Разумный конь, а с двух сторонШалят пристяжки, как девчонки,Но их не замечает он.

Звенит бубенчик под дугою,Поют полозья в тишине,Но что-то грезится другоеВ завороженном полусне.

На горизонте лес зубчатый,Таинственный волшебный лес.Там, в чаще, — угол непочатыйВидений, страхов и чудес.

Вот королевич серым волкомПодходит к замку на горе…Неверный свет скользит по елкам,По черным елкам в серебре.

Спит королевна непробудно,И замок в чарах забытья.Самой себе признаться трудно,Что королевна — это я…

Настоян на морозе воздухИ крепок так, что не вздохнуть.И небо — в нелюдимых звездах,Чужая, нежилая жуть.

Все на земле роднее, ближе.Вот телеграфные столбыГудят все то же, а поди же —Ведь это песня ворожбы.

Неодолимая дремотаВ том звуке, ровном и густом…Но вот фабричные ворота,Все ближе, ближе, ближе дом.

Перед крылечком санный полозРаскатывается, скользя,И слышен из прихожей голос,Который позабыть нельзя.

15 авг. 1955

«За окном шумит листва густая…»

За окном шумит листва густая —И благоуханна и легка,Трепеща, темнея и блистаяОт прикосновенья ветерка.

И за нею — для меня незримы,Рядом, но как будто вдалеке, —Люди, что всегда проходят мимо,Дети, что играют на песке.

И шоссе в движенье непрестанном,И ваганьковская тишина.Я от них волненьем и блистаньем,Трепетом живым отрешена…

Вянет лето, превращаясь в осень.Август отошел, и вот, спеша,Ветер листья рвет, швыряет оземь,Откровенным холодом дыша.

И в окне, наполнившемся светом, —Все, что близко, все, что далеко,Все как есть, что было скрыто летом,Вдруг возникло четко и легко.

Если чудо — говори о чуде,Сочетавшем радость и печаль.Вот они — невидимые люди!Вот она — неведомая даль!

20/VIII 55

«Что ж, если говорить без фальши…»

Что ж, если говорить без фальши,Ты что ни день — отходишь дальше,Я вижу по твоим глазамИ по уклончивой улыбке, —Я вижу, друг мой, без ошибки,Что нет возврата к чудесам.Прощай. Насильно мил не будешь,Глухого сердца не разбудишь.Я — камень на твоем пути.Ты можешь камень обойти,Но я сказать хочу другое:Наверно, ты в горах бывал,И камень под твоей ногоюСрывался, падая в провал.

1955

«Не беда, что жизнь ушла…»

Не беда, что жизнь ушла,Не беда, что навсегда,Будто я и не жила,А беда, что без следа,Как в песок вода.

1955, авг.

Надпись на портрете

(Мадригал)

Я вглядываюсь в Ваш портретНастолько пристально и долго,Что я, быть может, сбита с толкуИ попросту впадаю в бред,

Но я клянусь: Ваш правый глазГрустней, внимательнее, строже,А левый — веселей, моложеИ больше выражает Вас,

Но оба тем и хороши,Что Вы на мир глядите в оба,И в их несхожести особой —Таинственная жизнь души.

Они мне счастья не сулят,А лишь волненье без названья,Но нет сильней очарованья,Чем Ваш разноречивый взгляд.

1956

«Смертный страх перед бумагой белой…»

Смертный страх перед бумагой белой…Как его рассеять, превозмочь?Как же ты с душою оробелойБезоглядно углубишься в ночь?

Ни дымка, ни звука — тьма и снег.Только тьма и снег в степи бескрайной.Ни звезды, ни вехи — только тайна,Только ночь и только человек.

Он идет один, еще не зная,Встретится ль в дороге огонек.Впереди лишь белизна сплошная,И сплошная тьма, и путь далек.

Он идет, перемогая вьюгу,И безлюдье, и ночную жуть,И нельзя пожаловаться другу,И нельзя в пути передохнуть.

Впереди ночной простор широкий,И пускай в снегах дороги нет,Он идет сквозь вьюгу без дорогиИ другому пролагает след.

Здесь, быть может, голову он сложит…Может быть, идущий без пути,Заплутает, сгинет, но не может,Он уже не может не идти.

Где-то ждет его душа живая.Чтоб ее от горя отогреть,Он идет, себя позабывая…

Выйди на крыльцо и друга встреть.

1956

«Какой обильный снегопад в апреле…»

Какой обильный снегопад в апреле,Как трудно землю покидать зиме!И вновь зима справляет новоселье,И вновь деревья в снежной бахроме.

Под ярким солнцем блещет снег весенний.Взгляни, как четко разлинован лес:Высоких сосен правильные тениПо белизне легли наперерез.

Безмолвие страницы разграфленнойКак бы неволит что-то написать,Но от моей ли немоты бессоннойТы слова ждешь, раскрытая тетрадь!

А под вечер предстал передо мноюВесь в перечерках черновик живой,Написанный осыпавшейся хвоей,И веточками, и сухой листвой,

И шишками, и гарью паровозной,Что ветром с полустанка нанесло,А почерк — то веселый, то серьезный,И подпись различаю и число.

Не скрыть врожденный дар — он слишком   ярок,Я только позавидовать могу,Как, не страшась ошибок и помарок,Весна стихи писала на снегу.

1956