В тени большого взрыва 1977 (СИ) - Арх Максим

— Если вы считаете, что он враг, то им должен заниматься Комитет Государственной Безопасности. Вы же сказали, что даже Андропов изучал это дело и не считает Васина врагом. Так что Вы хотите от меня?

— Арестуйте его, — прошипел собеседник. — Арестуйте и допросите как положено. Уверен, что если его правильно допросить, то он всё и всех сдаст.

— Что значит — правильно допросить? Вы имеете в виду пытки? Что Вы такое говорите?! Мы разве не в правовой стране живём, а в средневековье каком-нибудь?

— Я не это имел в виду… Я имел в виду, что грамотный допрос может вывести подозреваемого на чистую воду и тогда мы узнаем его истинные мотивы и его кураторов. А они, я Вас уверяю, есть!

— Товарищ Суслов, я ещё раз хочу повторить свои слова: на Александра Васина у нас ничего нет! Понимаете?! Ничего!! — рявкнул Щёлоков и хотел было вновь отправить собеседника к Андропову. Но в этот момент неожиданная мысль пришла в голову министра и он, решив, что это будет хорошее алиби, произнёс: — Однако, раз Вы считаете, что парнишку всё же стоит проверить, а также считаете, что для спокойствия страны такой допрос необходим, и учитывая, что Андропов отказывается это делать, то я готов пойти Вам навстречу и выполнить Ваше поручение — лично побеседовать с этим, — он выдержал паузу и громко сказал, — советским юношей. Мне докладывали, что он сейчас на даче.

— Да! На даче в Подмосковье. Сбежал туда сразу после премьеры! Сказал всем, что у него переутомление! Ага, верим… Просто трус и за свои поступки не хочет нести уголовную ответственность! Вот и скрылся. Сейчас на лыжах катается. Думает мы о нём забудем, — зло произнёс Суслов, посмотрел в блокнот и продолжил: — Мне доложили, что он послезавтра вернётся. Хорошо было бы сразу его доставить на допрос, — чуть помолчал, ожидая реакции собеседника, и, не дождавшись, добавил: — Кстати, товарищ Щёлоков, я бы тоже хотел присутствовать на этой, гм, беседе. Разумеется, инкогнито. Как нам лучше это сделать?

Через пять минут было решено, что в комнате для беседы будет установлен микрофон, который будет транслировать разговор в соседнее помещение, где и будет находиться товарищ Суслов.

На том и порешили.

Повесив трубку Михаил Андреевич посмотрел на исписанную тетрадь, поправил очки и в задумчивости произнёс: — Ну хоть один порядочный и честный человек остался. — Взял составленный список, кому он хотел позвонить и сагитировать на свою сторону, и набрал номер министра иностранных дел СССР.

Как и ожидалось, тот, по обыкновению своему, твёрдого ответа не дал. Да ему тоже не нравилось, что пионер своей бурной деятельностью влез фактически в крайне непростые международные отношения. Но в тоже время, товарищ Громыко не мог не отметить, что именно благодаря Васину Соединённые Штаты Америки стали идти на диалог более охотно и, что самое интересное, внутри их общества стал проявляться интерес к культуре СССР, который до этого ограничивался четырьмя символами: коммунизм, медведь, водка, балалайка.

Сейчас же по линии министерства культуры в СССР хотело приехать и подало соответствующие документы уже более ста человек: актёры, певцы, историки, искусствоведы и другие лица творческих профессий.

Такой интерес, великой и мощной державы как США, к своему геостратегическому противнику не мог остаться не замеченным в остальном мире. Поэтому совершенно ничего удивительного нет в том, что следом за американцами, чётко следуя в их фарватере и пытаясь урвать хоть что-то от намечающегося пирога, потянулись и другие их западные коллеги из Италии, ФРГ, Англии и других стран как Европы, так и мира в целом. Всем им нужно было одно: обмен опытом с советскими людьми творческой специализации. Лишь за последние три дня в МИД СССР поступило более десяти предложений о сотрудничестве в различных областях творчества. Естественно МИД все предложения перенаправлял в Минкульт, но оставаться в стороне, естественно, не собирался, пытаясь более детально вникнуть в ситуацию и получить с неё максимальный профит.

Одним словом, позиция «ни два, ни полтора» была для министра иностранных дел обычным делом. Он практически никогда не отвечал сразу и в лоб, не посоветовавшись с товарищами и не выработав общую линию. Впрочем, справедливости ради, нужно сказать, что на серьёзные вопросы в лоб в ЦК вообще мало кто отвечал. Не принято это было в высших эшелонах власти. Все вопросы решались исключительно коллегиально и не в коем случае не келейно. Попытка решить вопрос без совета с другими компетентными товарищами могла закончиться партийно-дисциплинарным делом, выволочкой вплоть до исключения из партии или судом с формулировкой в деле: «Создание антипартийной группы». Поэтому с ответами, на вроде бы прямые и недвусмысленные вопросы, никогда никто не спешил. И уж тем более это было не присуще главному дипломату СССР, который по своей профессии и должен был быть человеком крайне осторожным в своих высказываниях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Всё это Михаил Андреевич знал, поэтому и не требовал ответа прямо сейчас, давая собеседнику время на обдумывание.

Повесив трубку, Суслов вновь взял листок, поставил напротив его фамилии знак вопроса и, положив список на стол, стал его пристально рассматривать, в задумчивости глядя на фамилию, которую он вписал несколько минут назад, и которая была в конце списка по порядку, но не по значимости.

«Как ни крути, а Генсеку по телефону о таком говорить не будешь. Он никакие темы по телефону вообще обсуждать не любит, предпочитая личное общение. Что ж попробую узнать сможет ли он меня сегодня принять», — решил Суслов и, набрав секретарю, попросил того соединить с приёмной Брежнева.

Оказалось, что Генеральный секретарь сегодня находится у себя в доме в Подмосковье. Михаил Андреевич набрал номер сам и лично поговорил с помощником Леонида Ильича. Узнав о здоровье Брежнева и услышав в ответ, что Генсек чувствует себя хорошо, поинтересовался о возможности встречи с главой государства по одному достаточно важному делу. Помощник узнал где находится Михаил Андреевич, пообещал сейчас же узнать у своего шефа о такой возможности и в течение часа перезвонить.

Через полтора часа Суслов был в Заречье, а ещё через двадцать минут уже ехал обратно в Москву и, сидя на заднем сидении правительственного «ЗИЛа», размышлял о несправедливости бытия, часто задавая себе вопрос: «А мне вообще это надо?»

Получалось, что, кроме Михаил Андреевича, данная тема вообще никому не интересна. Все всем довольны и более того, радуются как дети возможности в сфере культуры превзойти американцев.

После того как Брежнев услышал суть вопроса и все претензии, которые накопились у Суслова к вражескому агенту влияния, американскому шпиону, диверсанту, спекулянту, диссиденту, врагу Советского Союза № 1, шестнадцатилетнему Саше Васину, то сказал:

— Михаил, а ты как себя чувствуешь, гхм? Может быть у тебя жар, гхм? Может быть, тебе врача вызвать, гхм? Давай я Чазову позвоню? Пусть он тебя посмотрит? Это ж надо, что ты там понапридумывал себе! Мальчишку все характеризуют, как прекрасного и в высшей мере честного комсомольца. А ты его в шпионы, гхм?! Сам-то веришь во всё что наговорил? Откуда у тебя такая информация, гхм? Кто тебе всё это рассказал? Кто, гхм, накрутил? Гхм, у тебя твёрдые доказательства этим твоим обвинения, гхм, есть? Нет? Ну так что ж ты напраслину возводишь, гхм? Судя по твоему заявлению, гхм, и тем обвинениям что ты против него высказал, этого юношу, гхм, следует немедленно арестовать. А по совокупности предъявленного тобой, гхм, ещё и расстрелять, гхм. Тебе не кажется, что это, гхм, слишком? Что это, гхм, уже перебор? Наобвинял, гхм, парня чёрт-те в чём, гхм, а доказать ничего, гхм, не можешь. А ведь, это наша молодёжь, гхм. Это наше будущее, гхм. Кстати, я же тебе давал поручение доклад по молодёжи сделать, гхм? Как продвигается? Сделал? Вижу, что нет. А если б сделал, то видел, какую порядочную смену мы себе воспитали! А ты их в шпионы, гхм! Парень, песни пишет, гхм, хорошие. Музыку сочиняет, гхм, хорошую. Книжки пишет, гхм, не оторваться. А тут ещё и фильм придумал и снял такой, гхм, что я его до сих пор, гхм, вспоминаю. Очень хороший фильм получился. И, гхм, американцам он пришёлся по душе. Мы валюту с него получаем. Мне Андрей Андреевич Громыко докладывал. Говорит они без ума от него, гхм, — от фильма. И в Европе, гхм, им там тоже этот фильм пришёлся по вкусу. Н-да… Так, что, Михаил, давай это дело прекращай, гхм. И присмотрись к тем, кто тебе такие глупости, гхм, внушил. Крепко присмотрись, гхм. Это я тебе советую, как друг, гхм. Что же касается Саши, то, как я тебе и говорил, на него поступили только положительные характеристики. В том числе из милиции поступили, гхм, и из КГБ. Так, что тут всё предельно ясно, гхм. Но если же этот вопрос тебя более интересует, то где-то через недельку я этого парнишку к нам с Викой хочу пригласить, гхм, в гости. Опять же внучка приезжала и меня расспрашивала, гхм. Ждёт, гхм. Галина может быть тоже подъедет. Вика обед приготовит, гхм, посидим, гхм, поговорим. Так, что если к тому времени интерес твой не пропадёт, то приезжай, гхм, я тебе расскажу о чём мы беседовали. А теперь прости, гхм, мне пора обедать.