Программист - Игорь Денисенко

Пришёл, а дальше началась беготня. Отпечатал счет-фактуру, выбил чек, поставил печать (ноут, печать и кассовый у меня были с собой), получил предоплату в кассе и целых двадцать секунд держал в руках, пока часть суммы не уплыла Петровичу. Потом оптовый склад, закупка расходных, доставка в офис ЖКХ. Оглянуться не успел, как полдня пролетело. С директором договорился, что работу начнем завтра с утра, а в понедельник сеть будет. Только, чтобы сторож нам кабинеты открыл, обеспечил доступ ко всем компам. Прискакал к себе уже в три часа дня с довольной мордой на лице захожу и говорю с порога:

— Ребята, выходные работаем! Есть заказ!

И тишина в ответ. Смотрю, ребята какие-то притихшие сидят. И тут я вижу дядю вышибалу, расположившегося на гостевом диване. Вот чёрт! Совсем про него забыл!

— Нехорошо слово не держать программист. Второй час тебя жду. Мобильник в офисе оставил, а сам бегаешь где-то. Ладно… Поехали, — мрачно произнёс вышибала, поднимаясь с дивана.

— Куда поехали? Я вам хочу сказать, что, сколько вчера не думал, ничем помочь не могу.

— А вот это ты сам хозяину и скажешь….

Пятница.

Вот такой у меня был вчера насыщенный день, что весь в четверг не влез. Поднялся сегодня спозаранку и сел обдумать вчерашнее за ноутом. Привез меня цепной пёс к хозяину в хоромы. Хоромы и есть, квартирой назвать — значит, ничего не сказать. Два этажа в двадцати пяти этажном здании — это согласитесь больше чем квартира. Комнаты такие, что можно проводить соревнования по баскетболу. Экскурсию мне, конечно, никто по хоромам не проводил, просто завели и место указали (на диване). А когда по резной лестнице розового мрамора ко мне сам спустился со второго этажа в этом холле, вот тут я впечатлился. Да не боссом, лестницей впечатлился. А о боссе что сказать? Человек как человек, в толпе встретишь и не узнаешь, ничем внешне не примечательный, кроме имени — Эммануил Викентьевич. Согласитесь, красивое имя, главное редкое. Улыбка радушного хозяина с лица не сходила, словно я гость дорогой, а не под конвоем прибывший. Улыбаться ему в ответ категорически не стал. Посмотрел ему в глаза и попросил, чтобы он либо карты при мне раскинул, либо камни в руках подержал. Карт в доме не оказалось, а вот камни… Камни оказались хобби Эммануила Викентьевича, и это была не речная галька. Целый стеллаж вдоль стены в кабинете. И все сплошь драгоценные или полудрагоценные, причем не ограненные, а в природном виде, куски породы так сказать. Тут среди всякого разного я взглядом выделил кристаллы рубина, или не рубина, но множество красных камешков, сросшихся воедино в кусок размером с кулак. Хозяин за моим взглядом проследил и без приглашения этот образец в руки взял. Держит и рассказывает, что это и откуда. Есть такая черта у коллекционеров — похвастаться. Без разницы, понимает ли что-то собеседник в этом или нет, а похвастаться надо. Без этого смысл коллекционирования теряется. Надо чтобы люди впечатлились, и испытали, благоговейны трепет, если не от красоты, так от суммы — сколько это всё стоит. Но, увы, трепет я не испытывал и даже хозяина не слушал, а впитывал инфу от камней. Они говорили мне о многом. Например, о том, что Эммануил Викентьевич окончил Казанский университет по специальности геолог. И первые свои экземпляры, поделочные камни, начал собирать, ещё работая по специальности. Эти первые камни я даже мог указать пальцем. Камни помнили его не лысеющим бодрячком, а стройным парнем с завитушками черных как смоль волос. И вот Эмма (студенческая кличка) рос и рос по служебной лестнице, и росла и ширилась его коллекция, а потом наступили времена прихватизации, и хапнул Эммануил себе заводик, а потом скважину, и стал местным шейхом. А потом ему показалось всего этого мало, и он решил не скромничать и податься в столицу. В столице акул и без него хватает, а кусок ему принадлежащий показался лакомым, и тут по закону возмездия — не только он людей, но и его теперь хотят. В жизни же у нас, как в Польше, тот пан — у кого больше. Не в силах сопротивляться в открытую Эмма (писать имя отчество целиком лень) пошёл на хитрый ход, он открыл на подставное лицо банк. И его завод взял у банка сумасшедший кредит (на бумагах естественно, а не по факту), на расширение производства. Новый собственник, отбирает у Эммы прибыльный заводик, и тут банк требует возмещение долга, который возместить невозможно, даже если продать завод. Т. е. Эмма возвращает себе утраченную собственность, плюс к тому же ему остаются должны новые (теперь уже бывшие) хозяева. Такого, как понимаете, не прощают. И теперь Эмма хоть и на белом коне, но носа из своих хором высунуть боится. Совершенно точно знает, что его заказали. Ничего нового… всё это мне рассказал цепной пёс ещё вчера, или позавчера. Запутался. Но суть в том, что Эмма хотел от меня невозможного — узнать кто, где, когда и как, чтобы нанести превентивный удар. Я же не предсказатель будущего, не пророк мать их! Мне всего лишь доступна информация о прошлом, и кое-что о настоящем, крохи информации, которые в голове уже складываются в картинки. Что я честно и попытался сначала псу, а теперь Эмме объяснить. Он выслушал меня с улыбкой и дал в руки вот этот вот булыжник рубинов, что лежит у меня сейчас на столе, домой тащить боюсь (не дай бог слямзят), а в офисе сейф как никак есть.

В общем, дал он мне это камешек, сказал, чтобы я попробовал получить информацию с него, и времени дал до понедельника. Иначе я могу оказаться на улице. Напрямую намекнул, что купить недвижимость в нашем городе ему как два пальца об асфальт. От мыслей голова пухнет. Привязался упырь. Перфоратор я принёс, сейчас ребята подойдут, и пойдем сеть тянуть.

Суббота.

Думать некогда. Пашем. Осталось два дня до расстрела.

Воскресенье.

Мысли появились, но слишком банальные. Двойники, подставы, и просто ноги…

Понедельник.

— Сеть есть, интернет настроен, база доступна с любого компьютера. Убедились? Всё выполнено. А приберётесь вы тут сами, — такое было содержание моей пламенной речи, произнесенной перед сотрудниками, после продолжительных аплодисментов, переходящих в овации. Про приберетесь я, конечно, соврал. Представляю, как нас материла техничка. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Инструмент и остатки ютипишника мы унесли ещё Воскресной ночью. А в холодное пасмурное летнее утро понедельника, в ЖКХ пришёл я один, отчитаться о проделанной работе. Отчитался. Вышел на улицу и набрал номер, в трубке односложно ответили:

— Да.

— Приезжайте.

Гелик шелестит колесами по мокрому асфальту, аккуратно объезжает лужи. Желтеющая листва начинает отлетать. А ведь ещё на календаре лето. Грустно. Едем молча. Мне сегодня ночью приснилось решение проблемы. И я понял, почему не видел решения в реале. Это напрямую связанно со мной, с моей жизнью. В небесной канцелярии на это доступа нет, с этим строго. Но во сне видимо другой канал, по которому душе зайти оказалось можно. А там собственно три варианта развития событий.

Первый оказался крайне неприятным. Я наговорил ерунды, от меня отстали и камень оставили в качестве оплаты. А через два дня не было никакого покушения и меня сажают в кутузку по факту кражи рубинов. Основание? Заявление от владельца и видеозапись с камеры наблюдения, где я покидаю апартаменты Эммы с камнем в руке. (В кармане нести было не комильфо).

Вариант второй, был ещё хуже. Через три дня на каком-то вечере — Эмму травят, и он помирает от сердечного приступа. Подъезжает машина, меня вяжут, и мой труп бросают где-то за городом в лесу. Так хозяин завещал.

Третий вариант, где я вместе с Эммой пью шампанское за отлично проведенную операцию. Мы смеемся, и больше всех смеюсь я, поскольку Эмма подарил мне документы, от офиса. Прощай аренда! Это всё моё!

Третий сон мне понравился больше всех. Но где хоть намек? Хоть слово? Что это было за операция? Место? Время? Кто? Логически рассуждая, прихожу к выводу, что время и место согласно первым двум вариантам — 2–3 дня. Значит, плясать нужно от этого.

— А! Наш молодой подающий надежды программист! Чем порадуете молодой человек? — буквально с порога встретил меня радушный хозяин.

— Здравствуйте, — киваю я, и, достав из сумки камень, кладу на журнальный столик. — Это ваше. А новости у меня такие… Вы правы. Покушение готовится, и жить вам осталось три дня. Я не знаю, что это будет за фуршет, но там вас попытаются отравить. Смерть констатируют от сердечного приступа. Кто подсыпет яд, и куда сказать не могу.

— Через три дня говорите? Миша ты слышал? — Эмма переглянулся с начальником службы безопасности, или начальником охраны, не знаю, кем точно этот цепной пёс у Эммы числится в штате.

— А ещё я хочу сказать, что информация не точная, впервые попытался заглянуть в будущее. Поэтому не уверен.

— Ну, спасибо за то, что есть, — кивнул задумавшись о чем-то о своем девичьем Эммануил Викентьевич.