Житиé Святого Валентина - Владимир Пуховцев

Раб-виночерпий небольшим молоточком осторожно сбил гипс, которым была залита шейка амфоры, затем щипцами извлек пробку из волокон пальмы. Потом он дал команду рабам носильщикам и те осторожно наклонили амфору, чтобы слить масло, перекрывавшее доступ воздуху.

Налитое в кубки вино янтарного цвета имело удивительный аромат, который заполнил весь триклиний, и было очень приятным на вкус.

– Может всё-таки хиосского? – лукаво усмехаясь, спросил Кратоний.

– Теперь уже нет, – ответил Валентин, маленькими глотками отхлёбывающий вино и явно наслаждаясь его вкусом. – Теперь я смело могу утверждать, что пробовал нектар – напиток богов-олимпийцев.

После завтрака Валентину и Прокулу принесли их коричневые с капюшоном плащи из грубой шерстяной ткани, тщательно выстиранные и выглаженные.

Кратоний передал Прокулу мешочек с сотней сестерций, и, наконец, решился.

– Недавно меня вызывал к себе император. Мне показалось, что он обеспокоен поведением жрецов, желающих представить исцеление Геримона как колдовство и, обвинив христиан колдунами, начать репрессии. Галлиен сейчас не в том положении, чтобы пойти против жрецов. Это он мне дал понять очень ясно и намекнул, что жрецы вполне способны организовать какую-нибудь провокацию для придания видимости законности репрессиям против христиан. Сегодня ночью кто-то обезобразил несколько статуй богов на Форуме и напал на храм Весты, оставив везде знаки в виде выведенного чёрной краской креста. Сенат принял решение об аресте всех римских христиан, а на совете понтификов решено подвергнуть главарей христиан растерзанию львами в Колосее. Вам лучше остаться у меня, в доме советника императора жрецы не решатся на враждебные действия против вас.

– Все события в этом мире развиваются только так, как угодно Богу, да и ваш дом не сможет вместить всех наших братьев, – ответил Валентин и собрался уходить.

– Я покажу вам свою библиотеку, – сказанное получилось у Кратония как-то жалобно и нетвёрдо, но к его удивлению Валентин заинтересованно повернулся к нему.

– Прокул, ты иди к братьям, а я задержусь. Ты же знаешь мою слабость.., – Валентин пояснил, обращаясь уже к Кратонию. – Ещё ни разу я не смог отказаться посмотреть хранилище человеческих знаний и мудрости.

Библиотека занимала почти всю подвальную часть дома Кратония. Как только Валентин вошёл в неё, он не смог удержаться от восхищённого возгласа.

На деревянных многоярусных стеллажах от пола до потолка помещения на полках лежали книги: свитки папируса и пергамента, стопки тонких металлических пластин, аккуратно перевязанные прямоугольники тонкой хорошо выделанной кожи. Надписи на бронзовых табличках под каждой из них облегчали поиск нужной книги.

«Муций Сцевола28. Восстановленные «Великие анналы», – прочёл Валентин на ближайшей к нему табличке. Он взволнованно пошёл вдоль этого стеллажа, читая имена авторов: Гелланик Митиленский, Гней Невий, Квинт Энний, Квинт Фабий Пиктор, Марк Порций Катон, Полибий, Марк Теренций Варрон.

У этой последней таблички Валентин остановился и спросил у Кратония, наблюдавшего за ним с гордостью и удовлетворением присущими истинным коллекционерам, когда к их коллекции проявляют неподдельный интерес:

– «Древности» у вас обе части?

– Обе, – стараясь выглядеть равнодушным, ответил Кратоний, но удалось это ему плохо, так как видно было, что его буквально распирает от гордости.

Ничего не сказав, Валентин пошёл дальше и продолжил читать: Цицерон, Гай Юлий Цезарь, Гай Саллюстий Крисп.

У таблички с надписью «Тит Лукреций Кар. «О природе вещей» Валентин снова остановился и задумчиво погладил её пальцем. Потом он посмотрел на две следующие таблички и спросил Кратония:

– Диодор Сицилийский и Тит Ливий полностью?

– Да, – уже не в силах спрятать гордость за напускным равнодушием ответил Кратоний. – Все сорок и сто сорок две книги.

Валентин пошёл дальше, читая таблички, и вновь ненадолго остановился возле «Естественной истории» Плиния Старшего. Проходя мимо таблички с надписью «Апуллей. «Метаморфозы», Валентин улыбнулся.

Когда, не пропустив ни одного стеллажа и ни одной таблички, Валентин закончил осмотр, он сказал Кратонию:

– Вы действительно очень богатый человек. Сомневаюсь, что у кого-либо ещё в Риме имеется такая богатая библиотека. Даже библиотека терм – ничто по сравнению с вашей. Как вам удалось собрать такие сокровища?

– Моё утро начинается с посещения Аргилета29, с тех книжных лавок, где появляются литературные новинки, и лишь потом я направляюсь к Форуму.

Как постоянному покупателю и советнику императора мне оставляют первый экземпляр любой новинки, переписанный писцами. Что касается оригиналов, написанных самим автором, то ещё предыдущий император издал специальный эдикт, обязывающий торговцев книгами продавать их мне, как советнику императора, и возмещать мне расходы из государственной казны на их приобретение при предъявлении расписки продавца.

Валентин ненадолго задумался, а потом сказал:

– Вы спрашивали меня, чем можете отблагодарить за исцеление сына. Я буду очень признателен вам, если вы разрешите мне пользоваться вашей библиотекой.

– Одно ваше слово и я прикажу отнести всё, что у меня есть, в место, которое вы укажете, – волнуясь от того, что наконец получил возможность отблагодарить Валентина чем-то материальным, Кратоний шагнул вперёд и приложил обе руки к груди.

Валентин улыбнулся.

– Вы видели мою обитель. Подобное богатство мне хранить просто негде. Я буду вполне удовлетворён возможностью брать и читать книги. Обязуюсь пользоваться книгами со всевозможной аккуратностью. Начну с вашего позволения с Варроновых «Дела божеские». «Дела человеческие» я недавно прочёл.

Кратоний бросился к стеллажу, схватил с полки плотно увязанный свиток листов папируса и, подойдя к Валентину, протянул ему. Потом он метнулся к другой полке и, вернувшись, вложил Валентину в руку аккуратно связанную стопку тончайших прямоугольников пергамента.

– От этого подарка Учитель у вас нет права отказаться – это копия подлинника «Прогностики» Гиппократа, о которой вы упомянули при первой нашей встрече. Она на греческом языке, но не думаю, чтобы это было препятствием для вас.

Валентин подтвердил своё знание греческого языка кивком головы и бережно взял книгу.

– В таком случае, с Варроном я, пожалуй, повременю, – сказал Валентин и вернул свиток папирусных листов Кратонию.

Предложение выпить ещё один кубок янтарного египетского вина Валентин отклонил и одел плащ.

– Ну, тогда хоть воспользуйтесь моей лектикой, выглядите вы ещё не вполне восстановившим силы, – просительно сказал Кратоний.

В этот момент входная дверь распахнулась от сильного удара извне и в дом ворвались солдаты-преторианцы30 из когорты, находящейся в распоряжении сената. Они без каких-либо объяснений схватили Валентина под руки и поволокли к выходу. Стопка пергамента выпала из рук Валентина, немного скользнула по полу, и один из солдат наступил на неё своей грубой солдатской калигой.

– Стойте! – закричал Кратоний. – Я советник императора и имею право знать, на каком основании арестовывают гражданина Рима в моём доме.

Старший из преторианцев задержался и обернулся. Как проводить арест Валентина в доме Кратония его лично инструктировал понтифик храма Юпитера. Разъясняя задачу, он делал особое ударение на том, что ввиду святотатственного характера совершённого преступления, решение всех конкретных деталей ареста и наказания сенат делегировал совету понтификов, а Верховным Понтификом, как известно, является сам император.

– Это может объяснить тебе сам император, если пожелает. Жаль, что нет приказа арестовать и тебя, христианский пёс. Но я не сомневаюсь, что он скоро последует.

Глава 6

Валентина доставили в Мамертинскую тюрьму. Однако не посадили в камеру, а сразу провели в помещение для пыток.

– Говорят, когда ты колдуешь, появляется огонь, – сказал Валентину палач, мощного гориллоподобного телосложения личность, назвать которую человеком не поворачивался язык из-за выражения звериной жестокости на лице. Он улыбнулся, и в этой улыбке обнажились мелкие белые зубы, которым могли бы позавидовать очень многие крысы. – Сейчас ты его получишь.

Валентина толкнули к огромному деревянному столу. В мгновение ока его разложили на столе в позе распятого Христа: два преторианца держали прижатые друг к другу ноги, один прижимал к столу голову, ещё двое держали раскинутые в стороны руки. Палач, разорвав одежду, оголил Валентину грудь и дважды приложил к ней раскалённый докрасна металлический прут. Два сразу же появившихся багровых рубца образовали крест. Из-за ямки на груди линии рубцов не получились целостными и палач, снова нагрев прут на жаровне, исправил допущенный брак. Его лицо при этом выражало высшей степени наслаждение от выполняемой работы.