Если у нас будет завтра - Скотт Эмма

– О, Шерил и Аднан, – проговорил Даниэль, с энтузиазмом взмахивая рукой кому-то у двери. Он схватил Малькольма. – Пойдем, ты должен с ними познакомиться. Они классные.

– А нам что, ждать здесь? – крикнул я ему вслед, но Даниэль, даже не обернувшись, лишь махнул рукой. Когда Чарли скользнул на свободное место рядом со мной, я понял, что все было подстроено.

Он наклонился ко мне, пока Крис Корнелл пел о падении и черных днях.

– Итак, Макс.

– Итак, Чарли, – проговорил я, криво усмехаясь. – Ты что-то задумал?

– Вообще-то, да, – согласился он. – Ты засел у меня в мыслях. Накрепко.

– Если бы это не звучало так похоже на чью-нибудь реплику, я бы повелся.

– Реплика точно не моя. – Он подтолкнул меня локтем. – Да ладно. Ты разве не думал об этом? Мы с тобой. Общаемся. Наедине. Необязательно что-то серьезное. Вообще, у меня аллергия на серьезные отношения.

Я отхлебнул содовой.

– Даниэль рассказал, в каком я положении?

– Кое-что. Ты вырос здесь, но родители вышвырнули тебя. И теперь ты вернулся, чтобы попытаться заставить их прозреть. Обычная песня в нашей среде.

– Это лишь часть, – вздохнул я. – Остальное породило во мне аллергию на нечестность. По отношению к себе. И к другим.

– Кажется, меня вот-вот пошлют.

Я улыбнулся, чтобы прогнать саднящее чувство.

– Ничего личного, но случайные связи не для меня. По крайней мере, не сейчас. Когда мне исполнилось семнадцать, я вступил на зыбкую почву, и я не… – «Не позволю, чтобы мне причинили боль». – Не стану связываться с кем-либо, пока не пойму, что все по-настоящему.

Чарли шумно выдохнул.

– Дани меня предупреждал.

– О чем?

– Я сказал, что хочу с тобой переспать. Он ответил, что могу попытаться, но я тебя недостоин.

Мои глаза вспыхнули.

– Недостоин?

Чарли махнул рукой.

– Поначалу я обиделся, но теперь понимаю. – Он наклонил бутылку пива в мою сторону. – В тебе что-то есть, Макс Кауфман. Ты словно… не знаю. Слишком хорош, чтобы быть правдой. Так сказал Дани, не я. Но я тоже заметил.

– Что весьма далеко от истины, – пробормотал я, чувствуя, как в груди разливается тепло. Не хотелось признавать, но с тех пор, как меня выгнали из дома, мое сердце цеплялось за доброту. Изо всех сил.

Чарли пожал плечами.

– Ты умный. Точнее, мудрый. Когда мы были здесь в последний раз, я слышал, что ты советовал Малу по поводу брата. Ты сталкивался с подобной дрянью и знаешь, о чем говоришь.

Я поерзал на стуле.

– Если я и посоветовал нечто дельное, то лишь потому, что несколько лет назад коснулся самого дна и кое-что понимаю.

– Верно. Понимаешь. А на мой скромный, поверхностный взгляд, ты – горячий парень. И сейчас меня волнует именно это, – он тяжело вздохнул и рассмеялся. – Видишь? Дани оказался прав. Я недостоин.

– Это просто смешно.

Чарли пожал плечами.

– Ты все держишь под контролем. Это не плохо, просто встречается довольно редко.

Ничего я не контролировал. Наверное, со стороны так казалось, потому что я уделял все внимание работе и не подвергал себя риску ни в больнице, ни за ее пределами. Но у подобного поведения имелись недостатки. Я не мог радоваться жизни, не прокручивая в голове все произошедшее. И время, проведенное на улицах, напоминало о себе в самый неподходящий момент.

Я пообещал себе, что в следующий раз мужчина прикоснется ко мне лишь тогда, когда захочет дать столько же, сколько и взять. Он посмотрит на меня с нескрываемым вожделением. И увидит настоящего меня…

– Даниэль преувеличивает, – бросил я. – И сильно. Ничего я не контролирую. И мудрости мне, определенно, не хватает. Во всяком случае, я ее не ощущаю. Я лишь чувствую…

«Одиночество», – закралась в голову мысль, и я вышвырнул ее обратно.

– Собранность, – сказал я. – Я просто собранный.

Чарли ухмыльнулся.

– Ты ведь знаешь, чего хочешь, верно? И не готов уступить. – Он чокнулся бутылкой с моим стаканом. – Так что, друг мой, у тебя все под контролем.

На это возразить было нечего. Вернулись остальные. Даниэль бросил на нас вопросительный взгляд. Чарли опустил вниз большой палец. Но, проведя еще час в баре, он уехал домой с парнем, которого встретил на вечеринке неделю назад. Даниэль с друзьями рванули в ночной клуб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы с «мудростью» в одиночестве направились домой.

* * *

В пятницу днем я запихнул свои скудные пожитки в спортивную сумку и чемодан на колесиках. Сезар Кастро обещал, что комната в огромном доме для меня будет готова уже завтра.

Даниэль работал допоздна, но когда он вернется, мы устроим прощальный ужин с пиццей. А пока я решил заглянуть в местный колледж, чтобы еще раз обсудить с Дианой возможное наставничество. Теперь, когда я ушел из отделения «Скорой помощи» и не находился постоянно на грани нервного срыва, я чувствовал, что смогу кому-нибудь помочь.

В колледже, в основном, находилась та же группа. Некоторых я узнал с прошлого раза. Кто-то не пришел. Встречались и новички.

А сзади сидел модный Унабомбер.

«Черт…»

Я увидел, как он вновь ссутулился на стуле, вытянув ноги и скрестив руки на груди, и сердце мое неожиданно пропустило удар. Сегодня он надел очередную дорогущую толстовку с капюшоном, джинсы и черные ботинки. И даже темные очки на глазах не могли скрыть, как он чертовски красив. Я с жадностью рассматривал точеную челюсть и этот рот… Боже. Даниэль восхищался полными губами Тома Харди[11]. Модный Унабомбер ни в чем не уступал тому же Тому.

Парень поймал мой взгляд и склонил голову набок, как бы спрашивая: «И какого черта тебе от меня надо?»

Я кашлянул и отвернулся. На трибуну поднялась Диана, пытаясь призвать собравшихся к порядку. После встала женщина, чтобы поделиться своей историей, за ней – мужчина постарше. Я изо всех сил пытался внимательно слушать, но чувствовал, что меня будто силой гравитации притягивает к сидящему позади парню.

«Возьми себя в руки. Ты же заделался монахом, а он всем своим видом сообщает: «отвали».

Но он вернулся. Я думал, что никогда его больше не увижу. И вот он здесь, чтобы сделать еще попытку.

«Молодец, парень».

Диана обратилась к собравшимся.

– Кто-нибудь еще хочет с нами поделиться?

Но присутствующие сегодня не стремились к разговорам. Как и я. В комнате повисло молчание.

– Конечно.

Слово, произнесенное глубоким низким голосом, разбило тишину.

Головы собравшихся повернулись к парню, сидящему сзади. Машинально я тоже обернулся и увидел, что модный Унабомбер наклонился вперед, положив мускулистые руки на бедра.

– Замечательно, – проговорила Диана. – Может, поднимешься…

– Мне и здесь хорошо.

– Как хочешь.

Парень изучал лежащие на коленях руки; длинные пальцы он сплел в замок.

– Меня зовут… Скотт.

– Привет, Скотт, – хором поздоровались мы.

Парень сгорбился еще сильнее, и на долю секунды мне показалось, что он сейчас сбежит. Но Скотт лишь глубоко вздохнул, и я заметил, как расслабились его широкая грудь и спина. И пусть говорил он, глядя в пол, голос разносился по комнате. Глубокий и сильный, но ровный. Лишенный каких-либо эмоций.

– Несколько лет назад в жизни у меня выдался тяжелый период, и когда я вернулся… выбрался из него, – быстро поправился он, – то чувствовал себя хреново. И мне хотелось это изменить. Вообще ничего не чувствовать. А под рукой оказался достаточный запас ОксиПро. Слышали о нем? Болеутоляющее.

Несколько человек в комнате кивнули. Точнее, больше половины.

«А я теперь работаю на владельца и генерального директора фирмы, создавшей это болеутоляющее».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне пришло в голову, что я почти ничего не знаю о «Марш Фарма». Слышал лишь, что компания вбухала кучу денег в Медицинский центр Сиэтла. И теперь врачи всем прописывали выпускаемые фирмой лекарства.

– Я несколько лет принимал таблетки время от времени. А потом стало еще хуже. И таблетки перестали помогать. И не только потому, что я к ним привык. Просто уже не имело значения, принимаю я их или нет. Жизнь моя от этого не менялась. Я мог бы продолжать принимать таблетки, все чаще и чаще, и в конце концов умереть от передозировки. Или просто выбросить их и покончить со всем.