ГМИИ им. А. С. Пушкина - Ю. Корсакова

В феврале 1892 художник приехал в Руан и снял комнату на главной улице, прямо напротив знаменитого готического храма. Живописцу не давал покоя его новый замысел: «Я сломлен, я не могу больше. У меня была ночь, полная кошмаров: собор сваливал меня вниз, он казался то синим, то розовым, то желтым».

Моне превратил величественный массив собора в чистую вибрацию света. Сложная система стрельчатых конструкций в полной мере соответствовала светоносным подвижным красочным слоям, нанесенным кистью. Благодаря чуть изогнутым, «пламенеющим» мазкам художник воссоздал прихотливую графику готических переплетений фасада, не прибегая при этом к рисунку как таковому. В послеполуденные часы верхние ярусы с неизменным «окном-розой» в центре озарены заходящим солнцем, при этом свечение исходит как бы изнутри камня, а снизу к собору постепенно подступают фиолетовые вечерние сумерки.

Пьер Огюст Ренуар (1841–1919) Обнаженная 1876. Холст, масло. 92x73

В картине «Обнаженная» Ренуар обращается к одной из вечных тем искусства — женской красоте. Известная парижская натурщица «belle Anne», подобно богине любви и красоты Венере, окружена сиянием холодных серо-голубых оттенков окружающей ее световоздушной среды. Отказавшись от традиционной моделировки и четкости контуров, заменив их прозрачными лессировками и мелкими подвижными мазками, Ренуар передает необыкновенную изнеженность героини и добивается поразительного ощущения жизненного тепла.

Живопись Ренуара рождает впечатление неповторимости его модели, она — словно драгоценность на фоне полупрозрачных драпировок, неслучайно за картиной прочно закрепилось второе название — «Жемчужина».

Пьер Огюст Ренуар (1841–1919) В саду. Под деревьями Мулен-де-ла-Галетт 1876. Холст, масло. 81х65

Принято считать, что на холсте «В саду. Под деревьями Мулен-де-ла-Галетт» Ренуар изобразил своих друзей. Художник как бы случайно бросает взгляд на расположившуюся за столом компанию из-за спины стоящей натурщицы. Здесь нет никакого действия, сценка обыденна и непритязательна. Однако Ренуар с упоением передает эффект от солнечных бликов, которые падают на розовое в полоску платье модели. Благодаря освещению поверхность предметов испещрена световыми рефлексами, ткань платья, трава и листва обретают драгоценную фактуру, а вся картина в целом звучит как гимн радости бытия, прославляет неповторимость каждого солнечного дня.

Пьер Огюст Ренуар (1841–1919) Портрет актрисы Жанны Самари 1877. Холст, масло. 56x47

Женские образы занимают центральное место в творчестве Ренуара. В 1870-е его постоянной моделью становится начинающая актриса театра «Комеди Франсез» Жанна Самари. Она дебютировала в 1875 в роли Дорины в пьесе Мольера «Тартюф». В 1877 живописец создал один из ее самых прекрасных портретов. Облик героини излучает пленительную женственность. Едва заметная полуулыбка, глубокие, темные, с влажным блеском глаза в контрасте с рыжеватой копной волос и нежной кожей создают ощущение «пойманного мгновения» — запечатленной художником изысканной, неуловимой красоты. Ренуар виртуозно соединяет в портрете зеленый цвет платья Жанны и розовый фон стены, усиливая ощущение редкостного очарования своей излюбленной модели.

Пьер Огюст Ренуар (1841–1919) Девушки в черном 1880–1882. Холст, масло. 81x65

1880-е стали новым этапом в творчестве Ренуара. Под влиянием научных теорий взаимодействия спектральных цветов, доказывающих необходимость писать только чистыми тонами, существенно изменяется колорит его произведений. В картине «Девушки в черном» художник полностью отказывается от заявленного в названии цвета. В пасмурном освещении и влажном воздухе впечатление черных платьев очаровательных парижанок достигается сложными переливами самых темных оттенков спектра — густо-лилового, темно-зеленого, бордового. «Я дошел до конца импрессионизма…» — признавался Ренуар. Тем самым художник реабилитирует черный цвет в живописи.

Эдгар Дега (1834–1917) Танцовщица у фотографа 1873–1875. Холст, масло. 65x50

Это небольшое произведение написано маслом, что является редкостью для Эдгара Дега, после 1870 работавшего исключительно в технике пастели. В зимних, то ли утренних, то ли вечерних сумерках, в холодном пустом пространстве ателье фотографа танцовщица позирует для снимка. Художник схватывает момент, когда, пытаясь принять перед зеркалом эффектную позу, балерина едва не потеряла равновесие. Неудавшийся арабеск заставил ее сделать неловкое и скованное движение. На «фоне» обидной неудачи пышная розовая туника, тщательно уложенная прическа и оттеняющая ее черная бархотка на шее делают героиню трогательно-беззащитной от «непреднамеренной случайности» жизни. Вид отчужденного замерзшего Парижа за окном усиливает чувство одиночества.

Эдгар Дега (1834–1917) Голубые танцовщицы 1898. Бумага, пастель. 65x65

Балет был одной из основных тем в творчестве Эдгара Дега. Важно отметить, что в этом мире художника привлекает отнюдь не праздник красочного спектакля в театре, а монотонные репетиции закулисной жизни.

«Голубые танцовщицы» могут трактоваться как разработка разных позиций одной и той же балерины: вот она завязывает ленты пуант, потом поправляет на плечах бретели туники, встает в позу, держась за край декораций. Однако зафиксированные в идеальном квадратном формате одного листа, эти обычные движения неожиданно превращаются в прекрасный танец. На глазах зрителя посредством магии живописи возникает магия театра. Благодаря использованию техники пастели в этой композиции Дега удается добиться удивительного богатства фактуры. Густо положенные слои цветного мела образуют звучные, глубокие пятна синих теней, рождающих ирреальное пространство танца. Художник Морис Дени, посетивший Москву в 1909, увидев эту пастель Дега в коллекции С. И. Щукина, так отозвался о ней: «В большом салоне — голубой Дега, самый прекрасный, самый звонкий и самый новый».

Камиль Писсаро (1830–1903) Оперный проезд в Париже. Эффект света. Утро 1898. Холст, масло. 65x82

Камиль Писсарро стоял у истоков импрессионизма, позднее, в 1885-1890-х, его творчество отмечено поисками в области неоимпрессионизма и пуантилизма, который он называл «научным импрессионизмом». Главной его темой стал городской пейзаж, жизнь парижских улиц. Художник создал целые серии картин, изображая текучесть жизни и переменчивость большого города. Его полотна с видами Парижа отличает стремление к широкому охвату пространства, передаче облика города с непрекращающимся всеобщим движением экипажей, спешащих пешеходов, струящимися потоками воздуха и игрой света.

Картина «Оперный проезд в Париже» создана Писсарро в поздний период творчества. Общий тон композиции кажется серым, однако на холсте перемежаются мелкие мазки розового, лилового, зеленоватого оттенков, которые лишь на некотором отдалении сливаются в перламутрово-серый фон. Это оптическое смешение цветов — один из традиционных приемов живописи импрессионистов. Благодаря разноцветным мелким мазкам иллюзорный серый тон кажется вибрирующим, воздушным, он передает не только основной колорит пейзажа, но и всю предзимнюю атмосферу.

Винсент ван Гог (1853–1890) Красные виноградники в Арле. Монмажор 1888. Холст, масло. 73x91

Пейзаж Ван Гога поражает силой эмоционального напряжения, ощущением присутствия при возникновении мироздания. Раскаленный диск солнца расплавляет землю, виноградники охвачены тревожными багровыми тонами, и, будто сгорая на пожаре, дорога справа превратилась в поток солнечной лавы, лишь на первом плане лежат прохладные лиловые тени. Сборщики винограда кажутся порождением все той же могучей стихии, которая вызвала их словно из-под земли. Они вплетены живописцем в вечный круговорот природы. Солярный символ является неизменным в творчестве Ван Гога, он считал солнце источником жизни. Неслучайно крупнейший мастер XX века Пикассо говорил о Ван Гоге: «Есть художники, которые превращают солнце в желтое пятно, но есть и другие, которые благодаря своему искусству и мудрости превращают желтое пятно в солнце…»

Винсент ван Гог (1853–1890) Пейзаж в Овере после дождя 1890. Холст, масло. 72x90

В картине «Пейзаж в Овере после дождя» поражает бесконечность пространства. Возникает ощущение, что не человек смотрит на природу, а природа глядит на него. «Голубые глаза огородов», — эта метафора Юрия Олеши как нельзя лучше выражает первое впечатление от полотна Ван Гога.

Образ будто умытой дождем земли трогает прозрачностью и свежестью. Пейзаж воспринимается как созданный непосредственной и наивной детской рукой: и нелепая повозка, и «карточные», хрупкие белые домики с яркими карминными крышами, и высокая линия горизонта, и густой дым, идущий из трубы игрушечного паровозика, — кажется, что весь этот мир, словно заново увиденный художником, сотворен на глазах зрителя.