Папа (для) моей дочери (СИ) - Фомина Татьяна

А вот спать я стала плохо. Возможно, из-за жары, совершенно несвойственной нашему климату, а возможно, из-за своих снов, в которых постоянно появлялся тот, кого я не видела даже во сне. Только теперь эти сны нагоняли ужас.

Глава 8

Как ни возмущалась бабуля, как ни пыталась разубедить мама, я подала заявление на развод. Но чтобы обойтись без суда, нужно было согласие Вадима. Я сама позвонила ему.

– Ира? – услышала почти забытый голос.

Всё, что я помнила, – это обидное слово, которым он меня назвал.

– Здравствуй, Вадим. Мне нужно твоё согласие на развод.

В трубке повисла небольшая пауза.

– Ира, нас не могут развести, пока ребёнку не исполнится один год.

– Я не беременна.

В заявлении я не указала этот факт, впрочем, как и не вставала пока на учёт.

Вечером от Вадима пришло согласие, поэтому проблем с разводом у меня не возникло.

– Ой, дурная! – ругала меня бабушка. – Вот ты мне скажи, каким местом ты думала? Ты понимаешь, что будешь работать как проклятая, чтобы поднять ребёнка?

– Нет.

– Что нет?

– Я не буду работать как проклятая, а буду заниматься любимым делом.

– А ребёнка ты чем кормить будешь? – не унималась бабуля.

– Прокормлю, ба.

– Конечно, прокормишь! Пока я жива, с голоду никто не помрёт!

Не стала разочаровывать бабушку. До тех пор, пока она не увидит результат, ей ничего не докажешь. Слова для неё мало что значили.

Я смогла восстановиться в университете, подала несколько заявок в разные фотостудии, но не получила ни одного положительного ответа, поэтому мне ничего не оставалось, как разместить объявление о проведении индивидуальных фотосессий. Сейчас это стало модно. Я бы сказала, был самый пик. А поскольку своей фотостудии у меня не было, то съёмку приходилось проводить на улице. Стрит-фотографии пользовались даже большей популярностью.

Моей первой клиенткой стала Малевская.

Мало того, что Олеська была очень фотогеничной, так ещё и любила позировать. Она разместила свои фото где только можно, с указанием ссылки на фотографа. При разводе я вернула свою девичью фамилию.

– Лесь, я могу ещё кое о чём тебя попросить?

– Проси, – разрешила Малевская, сделав широкий жест рукой, – я сегодня добрая!

– Попроси Рому, чтобы он ничего не говорил обо мне Вадиму. – Насколько я знала, Рома и Вадим не так часто общались, но всё же.

Леся вздохнула.

– Это сложно, – честно ответила подруга.

– Почему?

– Но! – Леська подняла указательный палец вверх. – Рома ничего не скажет, если не будет знать сам.

– Тогда ты ему про меня ничего не рассказывай, – попросила подругу.

Я знала, что Аронов никогда не задаёт ненужных вопросов, и для себя решила: не появляться у них в гостях, чтобы избежать лишних разговоров и… ненужных встреч.

– Ты представь, как это будет сложно мне? – переполошилась Олеся, у которой никогда не было секретов от Ромки.

– Ну, Лесь. Пожалуйста!

– Ладно. Я постараюсь, но обещать ничего не буду. Я бы всё-таки подала на алименты.

– Я сказала Вадиму, что не беременна.

– В смысле, не беременна? – Олеся закашлялась, а потом демонстративно наклонилась под столик, чтобы убедиться, что мой животик никуда не исчез, пока мы с ней сидели в кафе. Здесь мне разрешали проводить фотосессии бесплатно, точнее, с указанием самого кафе. И им реклама, и мне очень удобно.

– Зачем? – протянула Леся.

– Он сказал, что это я хотела ребёнка. Так что ему малыш, по сути, не нужен.

– Ир, ты меня извини, но ты иногда такая дура бываешь! Ты видела хоть одного мужика, которому был нужен ребёнок? Я – нет! Им процесс нужен, а дети – это так, побочный эффект.

– Вот и пусть у него не будет этого побочного эффекта.

Я ярко себе представила, как бы Вадим относился ко мне, если у него перед глазами бегало живое напоминание, что его жена – «шлюха». Нет. Я всё сделала правильно. В этом я абсолютно уверена.

– Ладно. Всё равно спорить с тобой бесполезно. Но имей в виду, что я с этим не согласна! – тут же добавила Леся. – Кстати, тебе уже сказали пол ребёнка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Да. Девочка. – Я вздохнула.

– Оу! Круто! А что так тяжко? Не рада?

– Очень рада, – заверила подругу. – Ты просто не слышала, что сказала по этому поводу ба.

– О! И что же она сказала? – Леся изобразила неподдельный интерес.

– Ну и кто там у нас? – Бабуля приложила ухо к моему животику, словно ответ должен был прозвучать оттуда.

– Девочка, – отвечаю.

– Да что же такое?! Ещё одна мокрощелка на мою седую голову! – Бабуля выпрямилась и посмотрела мне в глаза, будто в этом была моя вина. Потом снова наклонилась к моему животу и прошептала:

– Давай ты будешь мальчиком! Ну что тебе стоит? Ведь одно бабье царство! Сколько же можно? Вот что за мужики пошли, одних девок только и умеют делать!

– Боже! – Леся наконец просмеялась. – Я обожаю твою бабулю.

– Да, я тоже её люблю, – пришлось признаться.

– Да не переживай ты так! Роза Андреевна будет любить свою правнучку больше всех! – пыталась успокоить меня Леся. – Это она специально так говорит.

Не знаю, специально или нет, но когда бабуля первый раз увидела Вадима, то просто махнула рукой. Почему она его забраковала, я не знаю, но настоящего мужчину бабуля в нём не нашла. Да и Вадим не особо старался ей понравиться, хотя моя мама его боготворила. И мне иногда казалось, что в мире нет мужчины, который соответствовал бы бабулиным нормам. По крайней мере, в нашей галактике.

Глава 9

– Ты долго ещё будешь глаза мозолить? – ворчала ба. – Уже давно уйти можно! Так нет же, ходит туда-сюда!

– Бабуль, ну не ругайся! Я же переживаю! – Я чмокнула бабушку в сухую щёку.

– Переживать надо было, когда ребёнка в такой мороз в сад повела! Тоже мне, мамаша года!

– Не ругайся. Я уже ушла.

Женя заболела.

Вопреки всем бабулиным молитвам, родилась девочка. Евгения. Так я назвала свою дочь.

– Хоть имя будет мужское! – не удержалась от комментария бабуля.

Я же не считала имя мужским. Мне оно нравилось. Очень. Только вот прав был капитан Врунгель по поводу того, что от имени многое зависит. Моя Женька была хуже любого мальчика, а если быть совсем точной, то как десять мальчишек, вместе взятых. Она никак не могла усидеть на одном месте, и её ни на секунду нельзя было оставить без присмотра.

Жене было меньше года, когда я снова начала принимать заявки на фотосессии. Ничего не поделаешь, на одно детское пособие ребёнка не прокормишь. Оставляла свою крошку в надёжных бабушкиных руках.

Как матери-одиночке, место в детском саду мне дали почти сразу. К моему огромному счастью, Женя росла крепкой и здоровой, вместо простудных заболеваний у неё были синяки и шишки.

– Вот точно шило в одном месте! – ворчала ба, залезая под стол за нашкодившей правнучкой.

Стоило Жене поползти, поймать её было очень сложно, а как она встала на ножки, бабуля схватилась за голову:

– Ира, нужно купить скотч. Упаковок двадцать, а лучше тридцать!

– Зачем, ба?

– Как зачем?! Скоро придётся к потолку всё подвешивать, потому что за ней всё равно не углядишь! Стоит отвернуться, как эта егоза уже что-нибудь да натворит!

В садике была та же беда: Женя никак не хотела сидеть, как все нормальные дети. И мне постоянно приходилось выслушивать жалобы от воспитателей, но тут, как ни странно, на защиту Жени встала бабуля:

– Нашла кого слушать! Этим курицам только в телефонах своих тыкаться, а за детьми смотреть им некогда! Пусть бы ребёнок дома сидел!

– Бабуль, но тебе же тяжело.

– И что? Зато синяков на лбу у ребёнка меньше будет. А то один не успеет сойти, так уже второй красуется! Не личико, а целая палитра. Все оттенки!

Я была в чём-то согласна с бабулей. Но ребёнок должен быть не только под присмотром, его нужно научить общаться. Ни одна самая любящая бабушка не сможет заменить игры со сверстниками, поэтому я старалась водить дочку в садик. Тем более Жене там очень нравилось.