Папа (для) моей дочери (СИ) - Фомина Татьяна

Однако это её не остановило. Ирина уверенно заняла место, где я только что сидел, быстрым движением ввела пароль и вставила переходник с микро SD в картридер. Я же, как последний дурак, стоял и наблюдал за ловкими движениями её длинных пальцев, красивых, с неярким маникюром. И первое, что бросилось в глаза, – отсутствие колец. Не было даже обручального, что немного озадачило.

Ирина скинула файлы, забрала карту памяти и снова ввела пароль!

– Передайте Кире, что последняя сессия в отдельной папке.

И пока я соображал, умудрилась выскочить из кабинета.

Я смотрел на закрытую дверь и не понимал: Бархалеева мне привиделась? В таком идиотском положении меня и застала сестра: я застыл возле стола и тупо пялился на дверь.

– Клим, ты что, так и стоял? Мог бы сесть! – побеспокоилась обо мне Кира.

Как же! Сядешь тут! С меня можно смело писать картину. Не «Приплыли», конечно, а «Приехал на свою голову».

– Да нет. Всё нормально.

Хотя что я говорю? Ни фига не нормально!

– Иришка приходила? – Кира плюхнулась в своё кресло и защёлкала по клавиатуре.

– Да. Приходила. Кира, почему компьютер, а не ноутбук?

Браво, Клим, ничего тупее ты спросить не мог!

– Потому что мне нужен хороший процессор и видеокарта, а за такие деньги, сколько стоит ноутбук, я могу купить два компьютера. О! Да Туманскую и не узнать! – воскликнула Кира, уткнувшись в монитор.

– Туманскую?

– Да, эта коза решила сделать фотосессию. Иришка – золото!

– Ты давно с ней знакома?

– С кем?

– Кира, ну не с Туманской же! – возмутился чуть резче, чем хотелось бы.

Ева Туманская – дочь папиного знакомого. Эту, как заметила Кира, «козу» мы все хорошо знали. Пожалуй, слишком хорошо, чтобы лишний раз не встречаться. И её появление здесь немного озадачивало.

– С Иришкой? Да с самого начала.

– А что она здесь делает?

– Клим, вообще-то, люди и за три тысячи километров от Москвы живут!

Представляю, каким идиотом я выглядел в глазах сестры. Только мне непонятно, что делает Ирина Бархалеева здесь, когда Вадим всё так же трудится в Москве?

– И как давно она здесь живёт?

– Она здесь родилась. Здесь её мама и бабушка. Бабушка, кстати, мировая женщина!

Какая мама? Чья бабушка? Я ни черта не понимал. Всё перемешалось, стоило мне снова увидеть Ирину.

– Вот смотри. – Кира протянула мне снимок, который я уже видел. – Это Женя, Иришкина дочка. Они с Кристинкой так сдружились, что иногда мне кажется, что они сестрёнки. Кажется, даже сходство есть, – щебетала Кира, но её слова не сразу до меня доходили.

Знала бы сейчас Кира, что только что сказала! Значит, Ирина забеременела. Тогда почему на руке нет кольца? Я словно попал в какую-то аномалию, мозг стал вязким и не хотел воспринимать полученную информацию.

– Она замужем?

– Кто? Иришка? Нет. Она не замужем. Точнее, была, но давно развелась, а больше замуж так и не вышла. Да и без мужа можно жить. Проверено на личном опыте!

Я пристально посмотрел на сестру, но она перелистывала снимки Туманской. Первый раз был благодарен этой стерве, что от неё получилась хоть какая-то польза. Это я про Туманскую. Если бы сестра не рассматривала её снимки, вряд ли не заметила бы мои тупые вопросы.

– А ребёнок?

– А что ребёнок? Женя – чудесная девочка. Умная, смышлёная, гиперактивная.

– Сколько ей?

– Женя на полгода младше Кристинки.

Я ещё раз посмотрел на детский снимок. Считать я ещё не разучился. Значит, всё-таки Ирина забеременела после… той ночи. Тогда почему она здесь, да ещё и без мужа? На этот вопрос у меня пока не было ответа, но пришло совсем другое понимание: Женя – моя дочь, и Ирина растит её в одиночку.

Глава 13

– А ты вообще с какой целью интересуешься? – Кира развернулась и строго посмотрела на меня, наконец включив аналитика.

– Две молодые девушки, красивые, успешные, и не замужем. Тебе это ни о чём не говорит? – попытался я выкрутиться из неудобного положения.

– Если ты сейчас намекаешь на то, что мы с Ирой…

– Боже упаси! Сестра! Ты меня пугаешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ага. Так я тебе и поверила! Напугаешь тебя. Сказанул. Кстати, ты так и не ответил, зачем приехал.

– Возьмёшь меня на работу? – произнёс то, чего до этого даже в мыслях не было.

– Какие люди! Бархалей! Ты ли это?! – поприветствовал я своего бывшего одноклассника и лучшего друга.

Бархалеев сидел в шумном баре в полном одиночестве и пил.

– Клим? Здарова! – Вадим улыбнулся лишь одним уголком губ. Вышло криво.

– Что один? – Я посмотрел на пустой стакан, стоявший перед ним. – Может, выпьем, возьмём девочек и отдохнём? Хотя ты и так уже пьёшь.

– На хрен девочек! Я женат, – отрезал Вадим.

– Тогда какого лешего ты напиваешься в баре, а не торопишься к жене?

– Не хочу, чтобы Ира меня таким видела.

– Так она всё равно увидит. Ты же не будешь здесь ночевать?

– Не буду. Но и домой в таком виде не пойду.

– Слушай, давай ко мне. Здесь слишком шумно, а напиться ты и у меня сможешь, – предложил я. Не оставлять же его одного в таком виде?

И мы поехали ко мне.

Сначала мы действительно немного выпили, но потом Вадим наотрез отказался, тогда как я решил, что мне мало. Вот тогда-то Вадим и рассказал, что его счастливый брак всего лишь одна сторона медали.

– Ты понимаешь, что я не могу дать ей то, чего она хочет больше всего?! – Вадим чуть ли не плакал. Хотя мне кажется, это были последствия выпитого.

– Нет. Я не понимаю. Сейчас лечат всё! – мотнул головой. Да и как понимать, если все нормальные бабы хотят денег, побрякушек и прочих радостей жизни. А ребёнок? Это же куча проблем!

– Это не лечится, Клим, – вздохнул Вадим, запустив обе пятерни в свои волосы.

– Ну слушай, можно, в конце концов, усыновить ребёнка, – предложил я, но Вадим покачал головой. – Есть ЭКО. – Мой нетрезвый мозг всё-таки посетила хоть какая-то умная мысль. – И твоя жена может сама выносить и родить, если ты так не хочешь усыновлять.

– А потом признать меня не мужчиной? – Вадим поднял на меня взгляд. В нём была безнадёжность. И я понял, что Бархалей действительно любит свою жену и готов на всё, чтобы исполнить любое её желание.

– Тогда я не знаю, Вадь.

– Вот и я не знаю, Клим.

Некоторое время мы сидели молча. А потом я сказал то, о чём позже не раз пожалел:

– Тогда нужно, чтобы твоя жена забеременела от кого-нибудь, но была уверена, что это ты.

Вадим молчал, и мне показалось, что он не слышал, но я ошибся.

– И как это сделать?

– Не знаю. Глаза ей завязать, например.

Больше мы эту тему не обсуждали. Вадим остался у меня отсыпаться, чтобы не показываться пьяным дома, да и я вырубился практически сразу.

Утро не бывает добрым, если вечером перебрал с алкоголем. Меня разбудили странные звуки, доносящиеся из моей кухни. Не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь у меня хозяйничал, поэтому, отодрав голову от диванной подушки, поднялся, скривившись от ломоты во всем теле. Спать на диване – не самое умное решение, но именно там я и уснул.

На кухне я застал Вадима, который пытался найти кофе. Я молча открыл дверцу шкафчика, где стоял растворимый.

– А натурального нет?

– Нет. Я не любитель. Да и этот стоит уже лет сто, наверное.

– Чёрт! – выругался Вадим. – Придётся пить, что есть, – вздохнул он и включил чайник.

Я уже хотел выйти, оставив Бархалея одного разбираться со своим напитком, и принять горизонтальное положение, чтобы хоть немного прийти в себя, но меня остановил голос друга:

– Клим, я подумал над твоим предложением.

Я развернулся и посмотрел на него. Хоть убейте, но я не помнил, что мог предложить на пьяную голову. Явно ничего умного. Впрочем, так оно и вышло.