Мелисса. Часть 1 - Мария Пейсахова

станет легче.

– Ну просто, – она замялась. – Просто мне не дают покоя эти подземелья.

– Мелисса, – Хильда взяла ее за руку. – Тебе, конечно, не стоило туда спускаться. Ты девочка впечатлительная, а там все-таки мрачновато. Я бы и сама испугалась. Выбрось все это из головы и больше никогда не ходи туда.

– Естественно не пойду! – вскричала она. – Меня теперь туда калачами не заманишь.

– Ну вот и все, – Хильда улыбнулась, довольная ее ответом. – Завтра ты уже уедешь отсюда и обо всем забудешь. Кстати, пока ты спала, заходил Хэттер и интересовался, заезжать ли за тобой завтра утром?

Мелисса улыбнулась. Почтальон Хэттер вместе с женой Эльзой раз в месяц отправлялся в Бриф-Кост, чтобы отвезти почту в местный почтамт и забрать ожидающие фаундчан письма, газеты, книги и журналы. Мелисса всегда пристраивалась к ним в повозку в начале лета, когда ехала к тете Монике, и в конце – когда возвращалась обратно.

– И что ты ему ответила? – поинтересовалась девочка.

– Конечно, я сказала: не надо за ней заезжать, она никуда не поедет, – рассмеялась Хильда.

– Мама, не говори таких страшных вещей. Даже в шутку.

– Ладно, ладно, доченька, конечно, я шучу. Да, и кстати, – Хильда встала и подошла к секретеру. – Возьми письмо для Моники, пока я не забыла.

– Хорошо, мама.

– И не забудь напомнить ей, чтобы она прочитала его сразу, а не через месяц или два, – добавила Хильда.

– Да уж, – усмехнулась Мелисса. – От тети всякого можно ожидать.

– Обязательно пусть сразу прочитает! Слышишь?

Хлопнула входная дверь, и в гостиную вошел Артур.

– Уф, – он опустился в кресло. – Все не так уж плохо, – ответил он на вопросительный взгляд Хильды, – Жить будет. Я выписал ей лекарства, думаю, недели через две уже встанет на ноги, но в школу ей уже нельзя возвращаться. Я думаю, это к лучшему, она таки сварливая баба.

– Артур! – Хильда с укоризной посмотрела на него.

Он весело улыбнулся:

– А что, Мелисса, разве я не прав?

Мелисса кивнула, но промолчала. Скорей бы уехать, чтобы не слышать ничего о школе, учителях и Дне Обретения, и забыть все эти страшные сны.

Глава 6

Мэр Рэвел слонялся туда-сюда по кабинету: то и дело подходил к окну, чуть отодвигал занавеску и вглядывался в опустевшую безлюдную площадь. Он хмурил брови и тихо ворчал. На столе лежали отчеты учителей. Рэвел прочитал только два, помеченные грифом «Важно Мелисса», и составленные мадам Грегорией и мадам Этери. Отчеты взволновали его.

Он вызвал обеих дам к себе. Но Этери заболела и пришла только мадам Грегория, но и этого было достаточно. После ее визита Рэвел забеспокоился куда сильнее. Он тщательно обдумал положение дел и написал для мадам Грегории руководство к действию. Да, она была права, грядущий День Обретения будет самым важным за всю историю города, и нельзя оплошать, нельзя ударить в грязь лицом.

Все будет хорошо, все будет просто отлично! Он взглянул на часы и нахмурился: «Где же эти остолопы? За что они вообще получают жалование?». Остолопами Рэвел именовал свою сестру Франческу и ее мужа Дарена, родителей уже известной нам Каролины. Они оба служили в мэрии. Обязанности, которые они исполняли, были расплывчаты и туманны, зато жалованье – вполне ощутимое.

Рэвел сделал глоток уже остывшего кофе и поморщился. Черт возьми, все сегодня идет не так как надо! Послышался стук в дверь. «Ну наконец-то» – решил Рэвел и громко крикнул: «Войдите!». Дверь отворилась и вошла Беатрис, его жена. Мэр разочарованно протянул:

– А это ты!

На лице Беатрис отразилась обида:

– Ты что же, не рад меня видеть, дорогой?

– Рад, рад, вот только проблем много. Жду свою сестрицу и ее благоверного, а они все не идут, – раздраженно ответил он.

Беатрис понимающе посмотрела на него, заметив:

– Милый, а я думала, ты спустишься ужинать! Все уже готово!

– Да ты что не понимаешь?! – неожиданно рявкнул супруг. – Я же сказал – я жду их! Много дел!

Беатрис попятилась и изменившимся от досады голосом ответила:

– Хорошо. Я пойду к себе. Не буду мешать.

Она быстро скрылась за дверью.

– Давай, – бросил в пустоту мэр.

Беатрис спустилась вниз. В ее глазах стояли слезы. Последние несколько лет муж был с ней холоден. Она вышла за него, руководствуясь далеко не сердечной привязанностью, но со временем все изменилось. Но когда она искренне полюбила его, он сразу же стал к ней холоден. Ее благородная красота до сих пор вызывала восхищение у жителей города, но только не у Рэвела. За последние 15 лет он не сказал ей ни одного ласкового слова. А она жила только им! Ей было невыносимо обидно от того, что он не посвящает ее в свои дела. Потому она с удвоенной силой не любила его вульгарную сестру и ее туповатого мужа, ведь именно их он сделал своими доверенными лицами.

Зазвенел колокольчик, и Беатрис застыла в прихожей. «Легки на помине» – с горечью подумала она. Натянув на себя радушную улыбку, она пошла открывать дверь. Раз уж она тут, что толку ждать горничную – проще открыть самой.

На пороге, как она и предполагала, стояли Дарен и Франческа. Они в один голос начали источать любезности, а потом вихрем пронеслись в кабинет мужа.

Беатрис хотела было пойти к себе, но несмотря на нанесенную ей обиду, решила узнать, останутся ли гости на ужин. Женщина прошла наверх и застыла в нерешительности у двери. Они явно обсуждали что-то важное. В их голосах слышалось возбуждение и откровенное волнение, говорили они тихо, и сквозь сумбурный поток слов, она неожиданно уловила разборчивые слова мужа:

– Я думаю, Вы знаете, что надо делать и с чего начинать….Сомнений уже не осталось. Мы должны действовать слажено.

На несколько секунд повисла тишина. Кто-то встал и нервно заходил по комнате.

– Как страшно, – неожиданно громко пропищала Франческа.

– Не бойся, дорогая, где наша не пропадала, – раздался гнусавый голос толстяка Дарена.

– Нам уже надо начинать действовать, чтобы не разочаровать…, – Рэвел резко оборвал начатую фразу и замолчал.

Беатрис затаилась и напрягла слух.

– Братец, дорогой, а можно нам кофе? Мы так спешили к тебе, что не успели выпить ни чашечки! Да еще и эти известия! У меня прямо в горле пересохло, – льстиво залепетала Франческа.

– Да, сейчас, – угрюмо ответил Рэвел, явно недовольный тем, что она прервала столь важный разговор.

Беатрис отругала себя за неосторожность и бесшумно ушла в другое крыло дома. Ее не мучила совесть за то, что она сделала. И сделала явно вопреки воле Рэвела. В