Вечная сталь - Григорий Игнатов

Чарли, да и деньги зарабатывать кому-то надо.

— Знаете, когда мама умерла, я пообещала присматривать за ними. Чарли был такой милый, такой маленький, — тихо заговорила Онория, сосредоточенно разжигая огонь.

Затем уронила руки и вместо плиты увидела розовое личико брата с копной шелковистых светлых волос на голове.

— Сколько он уже в таком состоянии?

— Вы про кашель? Три недели и пять дней. Крови раньше не было…

— Я не про кашель, мисс Прайор.

Хоть и произнесенные сочувствующе, слова выбили почву у нее из-под ног.

— Пять месяцев с появления первых симптомов.

Вот она и призналась.

— Вы знали, чем он болен? — удивленно вскинул брови доктор.

Онория покачала головой… а потом кивнула:

— Я знаю, какие симптомы у вируса жажды, доктор Мэдисон… Но это невозможно, Чарли не должен был за…

И тут она запнулась, боясь сболтнуть больше, чем надо.

— Не должен был что? — переспросил доктор.

— Я просто поверить не могу, что это случилось.

Онория вымученно улыбнулась и налила ему чашку чая.

Доктор отпил немного и посмотрел на бедняжку с отеческим беспокойством.

— Держитесь начеку. Я заметил в комнате лежанку. Не думаю, что вам или вашей сестре стоит оставаться с ним наедине при таких обстоятельствах.

— Он в жизни нас не обидит.

Но то, как Чарли смотрел на нее, на кровь…

— Он может потерять контроль над собой. Чудовище внутри него… — начал доктор.

— Он не чудовище.

Но разве не в этом суть голубокровного? Разве не так всегда считала сама Онория?

— Конечно, нет. Я лишь хотел сказать, что Чарли может не справиться с собой.

Онория опустилась в кресло. Она, как никто, знала, во что обращает вирус жажды человека. Записывала рассуждения отца, помогала ему с не слишком опасными пациентами в Институте. У нее даже шрам на плече остался. Девочка по имени Дейзи — милая, вежливая малышка, пока Викерс не заразил ее вирусом — попыталась перегрызть горло Онории в тот день, когда та потеряла бдительность.

Если Чарли не справится с собой и нападет на Лену, Онория никогда себе этого не простит. Болезнь прогрессирует. Если срочно не найти способа остановить ее, будет слишком поздно.

— Я перенесу лежанку. И стану запирать дверь на ночь.

Доктор сжал ее плечо.

— Извините, но я должен сообщить о вашем брате властям.

— Нет! — Онория вскочила на ноги. — Нет, умоляю! Если Чарли не сможет себя контролировать, они заберут его и убьют, а если сможет — запрут и превратят в одного из своих рабов.

Она видела в Эшелоне безмозглых верзил, которых держали на цепи и выгуливали на поводке, словно модный аксессуар. И эти хотя бы выжили.

Глаза защипало от слез.

— Умоляю, — прошептала Онория.

— У вас есть месяц. Большего я для вас сделать не могу. Лучше вам держаться от брата как можно дальше. Возможно, сырое мясо немного утолит его голод. Если Чарли станет неуправляемым, свяжите его. — Доктор задержался на пороге. — За сегодня платить не надо.

Онория утерла слезы.

— Это необязательно…

— Я больше не приду, мисс Прайор. И да смилостивится над вами Господь!

Нахлобучив котелок, доктор спустился по лестнице и исчез в переулке.

Глава третья

В окне горел свет. Блейд крался в тумане, что стелился по земле и клубился вокруг бедер. Не видно было ни зги, но хозяин трущоб знал булыжники под ногами как свои пять пальцев. Пятьдесят лет прошло с тех пор, как он дотащился до Чепеля, истекающий кровью от дюжины ножевых ран. И тогда же Блейд решил, что здесь будет его дом и что никому, даже Викерсу, его не отнять.

Война Блейда с Эшелоном была недолгой, но кровавой. Множество металлогвардейцев охотились за грязнокровным беглецом, однако территория Уайтчепела как нельзя лучше подходила для партизанской войны, в которой он был мастером. Пусть Викерс и вытащил его из канавы, но Блейд не забыл своего прошлого. В итоге он зарезал больше двадцати элитных солдат Ледяной гвардии, а вместе с ними уничтожил по крайней мере полсотни управляемых металлогвардейцев. Эшелон предпочел отозвать войска, уступив Блейду трущобы.

Проведя рукой по холодным железным перилам, он поднялся по ступенькам к обшарпанной зеленой будто горох двери. Леди не пришла. Мисс Онория Тодд не сдержала слово. Возможно, кто-то подобрее стал бы выяснять причину, но Блейд перво-наперво задумался о том, какую выгоду можно извлечь из ее проступка.

Хозяин Чепеля резко постучал в дверь. В трех кварталах от квартиры Онории залаяла собака. Блейд улыбнулся. Он чувствовал запах Уилла, следующего за ним по крышам, хотя категорически запретил помощнику сопровождать его. Рип и Уилл — парочка чертовых нянек. Парень хорош, его едва видно. Но иногда Уилл забывал, что органы чувств у хозяина развиты не хуже, чем у него самого.

Изнутри послышались шаги, а затем едва слышное бормотание, когда кто-то на что-то наткнулся. Как только щелкнули три замка, Блейд оперся ладонью на дверной косяк.

Створка со скрипом приоткрылась на пару сантиметров, и из проема на него уставились ясные черные изумленные глаза.

Блейд демонстративно посмотрел на наручные часы:

— Я ж вроде назначил на десять.

Онория закрыла рот рукой. Под ее глазами красовались темные круги, а шаль на плечах едва прикрывала ключицы. Бедняжка приоткрыла дверь чуть шире и выскользнула за порог, плотно закрыв за собой створку.

— Прошу прощения, я совсем забыла.

Блейд и не подумал отступить, так что Онории пришлось задрать голову и прижаться к двери, так что между ней и незваным гостем осталась лишь пара сантиметров. Она кашлянула и поплотнее запахнула шаль, невольно привлекая внимание к своим тонким рукам.

— Забыли? — переспросил Блейд мягче, чем собирался.

— Брат заболел, пришлось вызвать доктора, поэтому наша договоренность совершенно вылетела у меня из головы.

Блейд не мог отвести взгляда ни от запястий, ни от изящных скул, ни от запавших щек. Онория недоедала. Он повидал в жизни немало и считал, что ничего уже не может его тронуть, но невольно отступил, не желая давить на «учительницу».

— Пойдемте. Прогуляемси.

Она побелела.

— Не могу.

— Так я и не спрашивал.

— Я не могу оставить сестру одну.

Блейд слегка постучал по двери, на которой утром кто-то вырезал скрещенные кинжалы — символ, означающий, что обитали дома под защитой банды жнецов.

— Нихто не сунется через порог.

В этом