Миллион миров - Антон Александрович Карелин

изрёк Гамма. Это было предельно очевидно, поэтому все иронично промолчали.

Перед ними возник подтянутый гепардис в деловом костюме, гипно-галстуке в мерцающую звёздочку и со стильными титановыми запонками. На его пушистой верхней губе виднелся едва заметный след белого кристаллического порошка, ещё чуть-чуть на усах, а глаза были мутноваты и красноваты.

— Друг мой, — с хрипотцой промурлыкал гепардис. — Не утруждай себя скучным разбирательством в тонкостях межзвездных законов, не разбивай лоб о подводные астероиды налогов! Позволь Верданди Миамуру решить все твои проблемы и уладить все твои дела! Перед тобой Агент, и не какой-то заштатный агентишка, а уполномоченный представитель первой категории, посредник экстра-класса. Вот, кстати, мои награды.

Он на секунду высветил стоящий позади стенд, обильно украшенный разнообразными значками и кубками. Кубки выглядели золотисто и представительно, но хотя они проявились и тут же выпали из визиограммы, Фокс успел разглядеть, что большинство наград — за успехи и достижения в области смуглеводства. Похоже, они принадлежали не агенту экстра-класса, а его папе-фермеру.

— Я продам твою находку и выбью самую высокую цену за самую разумную долю, всего двадцать пять процентов, малую часть от ждущих тебя богатств! Вот агентская матрица, друг мой, нейри её, не раздумывая, и уже через несколько часов мы оба будем богаты!

— Средний агентский процент на сопровождении подобных сделок составляет три-пять процентов, а степень квалификации данного индивида… — начал было Гамма.

— Уверяю тебя, все всё поняли, — вежливо оборвал Одиссей. — Кто там следующий?

— Э, уважаемый, пошли пересечёмся, — развязно предложил ящерн нехилых размеров. — Обсудим нюансы на месте, перетрём, так сказать, в сите взаимнопонимания. Деньгами не обидим, отвечаю. Зову как брат брата, приходи.

И ощерился парой сотен фотогеничных клыков. Громила сидел на корточках и был могуч: смотрящих не покидало абсурдное ощущение, будто ящерн едва умещается в визиограмму.

Фокс изучал не только самого громилу, его статусные браслеты и неоновые гребневые татуировки — но и смотрел ему за спину. Там в тени вожака держались еще двое-трое разных этноидов. Какая дружная и приветливая межрасовая компания, просто пример для всех ксенофобов.

Вихрастый детектив что-то замышлял, взгляд мимоходом скользнул по Ане.

— Ладно, давай следующего.

— Не соглашайтесь ни на какие предложения! — возбуждённо воскликнул мальчишка-волаж с румяными щеками, одетый в унты и меховое охотничье варгу. — Вас хотят обмануть, этот предмет очень дорого стоит! Я не знал, что это за штука, когда нашёл его в ледяных пузырях на побережье. И продал за четыре тысячи, чтобы помочь своему племени…

Мальчишка шмыгнул носом.

— Но меня обманули! Обязательно изучите прежде, чем продавать или на что-нибудь соглашаться! И сторонитесь посредников, они берут слишком много, а цену ставят заниженную, потому что от покупателя получают отдельный процент!

Юный волаж был круглолицый и забавный гуманоид, похожий на человека, с оливковой кожей, побритой головой и тонким хохолком на макушке, с кольцами в двойных ушах и в приплюснутом носу, защищённом от холода. Опоясанный широкой металлической полосой, к которой крепилось ещё пара десятков колец.

— Один порядочный на шесть мошенников, как-то не очень, — огорчилась Ана.

— Гамма, сколько ещё входящих сообщений появилось, пока мы смотрели эти?

— Семьдесят четыре. Секундочку, и ещё двести… пятьдесят девять. И ещё… Всего к моменту, когда я закончу эту фразу: пятьсот сорок одно.

— Ого.

— Резкий спад. Похоже, пик обращений пройден.

— Отлично. Сделай статистическую выжимку.

— Около половины обратившихся предлагают невыгодные сделки по сильно заниженной цене. Около пятой части предлагают услуги посредников. Оставшаяся часть либо предлагает более честные варианты, либо старается объяснить, что мы нашли и почему это ценно для всего фэндома.

— Видишь, шекловоды не так уж и плохи, — улыбнулся детектив. — Что с нашим хакером, как поживает наш взлом?

— Вскоре после обнародования информации атака прекратилась, и все вирусные структуры, поразившие «Фантом», самоуничтожились.

— Понял, что уже бесполезно, и свернулся. А какие данные о хакере удалось собрать тебе?

— Только то, что первичный источник атак находится в девятом секторе. Сначала мне удалось локализовать систему, из которой идут команды верхнего уровня. Но потом стало ясно, что это фантомная система, созданная как прикрытие и передаточный хаб.

— Нет, я его не переоценил, — улыбнулся Фокс. — Наш противник чертовски хорош.

— Ну ладно, — сделав над собой усилие, признала Ана, — Ты был прав насчёт штуки, она и правда ценная. Но что нам со всем этим делать? День назад мы понятия не имели ни о каких шеклах, «Шекланде», хакерах, сумасшедших коллекционерах и интригах — а теперь готовы в этом погрязнуть. Разве ты этого хочешь? Может, лучше продать шекл, порадоваться нежданной прибыли и лететь своей дорогой, пока нас никто на самом деле не взломал или чего похуже?

Она плохо знала Одиссея Фокса.

Впрочем, сейчас Ане казалось, что она уже ничего не знает и не понимает. Её волосы ужасно запутались — нет, они были такие же шёлковые и чудесные, как всегда, просто никак не могли определиться с цветом чувств хозяйки. Они уже перестали быть чёрными от пережитого горя, но оставались опустошённо-серыми. Среди блёклых волн переливались цветные пряди: недоверчивый тёмно-фиолетовый и несогласный пронзительно-голубой, жёлтые отблески раздумий и золотистые ниточки надежды.

Ана хотела, но никак не могла поверить, что этот вихрастый парень — её спаситель. Тот, кого она была готова признать наставником, самый необычный человек из всех, прозорливый Одиссей Фокс. Из печального столетнего провидца он превратился в ладно скроенного красавца, каких во вселенной неисчислимые миллионы. Даже бесформенный свитер сидел плотнее на его молодом торсе и широких плечах. Пфф, нашёлся модник! И единственное, что осталось от Одиссея, к которому она испытала столько чувств — это загадочный чёрный глаз.

Он смотрел внимательно и чутко, как раньше, в глубине мерцала звёздочка непонятного цвета, неопределённая, как судьба. И у Аны внутри каждый раз что-то сжималось, когда он смотрел на неё.

Одиссей между тем стремительно размышлял, как поступить. Он сделал всё, чтобы отвлечь Ану от пережитой травмы: дурачился, раздражал её, вызывая ответную реакцию, помогал обустроить на «Мусороге» своё гнездо, чтобы начать новую жизнь. Он ухватился за первое попавшееся дело с колыбелью, в надежде, что это переключит девушку от деструктивных мыслей к созиданию, вернёт ей волю к жизни и желание двигаться вперёд. Эти усилия явно приносили плоды. Но Фоксу приходилось снова, второй раз подряд, преодолевать недоверие Аны — и от этого становилось