Все еще люди - Белая лиса

вспотел, никакого сбитого дыхания. По нему не было видно даже намека на усталость. А вот новобранцы, больше половины из них, просто выдохлись.

— Десять минут на отдых и продолжаем!

Элис сразу же улеглась на землю, смотря в небо над собой и глубоко дыша. Казалось, что по ее рукам и ногам бегают маленькие мошки, а во рту горело от дыхания. Голубая пелена с небольшим количеством облаков, сейчас вовсю позволяла летнему солнцу подогревать черную униформу военных. “И какой идиот, придумал черную форму носить летом?” — задумалась Элис, но в ответ на свой мысленный вопрос, она лишь услышала крик сержанта.

— Встать в строй! Приступаем к следующему упражнению!

Следующим на очереди были прыжки в высоту на месте. Сержант требовал, чтобы все прыгали так, чтобы лица были на одном уровне. Он словно издевался над маленькой Элис, которой приходилось тратить очень много сил, чтобы хотя бы допрыгнуть до головы стоящих, не говоря уже о прыгающих сослуживцев. Благо это длилось недолго и снова команда на отдых. Мышцы ныли, не хотелось даже разговаривать или отвечать кому-то. Согнувшись пополам, Элис пыталась лишь приводить себя в чувство перед следующим упражнением, а оно точно будет. В голове была уже лишь сплошная пустота.

К счастью для многих, сержант решил не добивать новобранцев, что едва держались на ногах. Дав им непродолжительный отдых, сержант просто осматривал каждого, словно пастух вверенное ему стадо овец. Иногда Мясников о чем-то шептался с солдатами Krieg Korps. Элис едва не проклинала все вокруг, а в первую очередь себя, эмоции снова начали брать верх над разумом. Спасением от этого стал вновь крик сержанта, после чего началась монотонная муштра. Мясников учил добровольцев строю, как правильно стоять, как правильно двигаться, где и кто должен стоять. Элис теперь понимала, для чего здесь нанесены линии и, похоже, не забудет никогда.

— Ну что, песики, проголодались? Налево! За мной! — сержант крикнул этот приказ спустя немалые несколько часов, после чего развернулся и отправился вперед.

Еле переставляя ноги, Элис шла вместе со всеми за своей мамой уткой, который вел их к столовой. В воздухе витал запах сваренной каши, не самая лучшая и вкусная еда. Желудок девушки сразу отозвался. Элис не ела со вчерашнего дня, скорее всего, как и остальные добровольцы. Сержант дал им час на употребления пищи и свободное время. Подносы с разложенной еды, выдавались из раздатчика. Это автомат, который часто можно было встретить в общественных столовых или домах помощи бездомным. Он четко выдавал порции по весу, любого типа. Такие типы автоматов разработали еще более пятнадцати лет назад, но если новые использовали принцип таблеточных порций, то этот старого образца, загружался приготовленной пищей. Элис взяла свой поднос, на который автомат выплюнул порцию каши, налил в кружку чай и вывалил один кусок жареного мяса. После чего — девушка направилась искать свободное место.

Желание Элис посидеть в тишине и одиночестве за трапезой, разрушились, когда к ней подсела Эмили. Казалось, эту девушку не прошибить ничем, она выглядела намного лучше Мерсер, следов усталости уже как и не бывало, а ее лицо источало лишь радость. Вокруг стали слышны периодические разговоры и постукивания приборами о подносы. Столовая в один момент превратилось в еще одно напоминание школьных дней. Оживленная, веселая и наполненная некой радостью, которые девушка не могла разделить с другими. Элис часто прогуливала время обеда, оставаясь в учебном классе за книгами. Сейчас, похоже, это не удастся, как и в дальнейшем.

— Надо было меньше курить и больше заниматься спортом. Эх, сейчас бы покурить, — начала разговор Эмили, попутно поедая свой завтрак. — А ты не куришь, Элис?

— Нет, — коротко ответила девушка, задумавшись на секунду о сигаретах.

— Могу угостить, если спрячешь рога, — прервал их недолгий диалог Генри Майер, что уже ставил поднос напротив них. Рядом с парнем был еще один, чуть меньше ростом с медного цвета волосами и такой же небрежной прической. Взгляд второго с серого цвета глазами выражал полное равнодушие к ситуации. Парень был скорее астенического телосложения, явно выделяясь на фоне Генри, более костлявым видом.

— Угостишь, тогда и подумаю, осёл, — с этими словами, Эмили тут же протянула руку к собеседнику, который недолго думая вынул пачку сигарет и передал девушке. Та, быстро вытащила две штуки и положила себе деловито в нагрудный карман и вернула пачку. — Ладно, Генри, побуду доброй.

— Вот и хорошо. Мы так и не познакомились, это Итан. Итан Вуд, — показал Майер на своего рядом сидящего уже спутника, тот лишь кивнул в ответ.

— Эмили Фукс, а это Элис Мерсер, — деловито ответила Эмили, так же показывая жестом на рядом сидящую девушку, чье внимание было больше приковано к еде, нежели к людям. Элис хотела сказать, что и сама может назвать свое имя, но момент был утерян, а встревать в разговор не очень хотелось. А вот Эмили, точно хотела продолжить, ее любопытство взяло верх. — Ты же не простой доброволец, да? Я имела дела с военными, и они отличаются от обычных людей.

— Так заметно? — на что Майер, получил лишь утвердительный кивок, — ладно-ладно, я и Итан уже служили. Вместе прошли Сибирский конфликт.

— Тогда почему вы не… — Эмили не успела закончить фразу, как все это время молчаливый Вуд решил перебить.

— Потому что прошло шесть лет, а мы больше не были причислены к армии. Мы тогда были мобилизованы на время конфликта и когда контракт был окончен, нас отправили по домам, — парень говорил это достаточно тихо, так что приходилось прислушиваться собеседникам. — Да и Генри преувеличивает наши заслуги, мы были далеко от военных действий. За все время было всего пару случаев, когда нам приходилось стрелять. В основном мы стояли на постах и проверяли документы.

— Ну вот, ты, как всегда, все испортил, — Майер разочарованно вздохнул, но продолжил. — В общем, да, как-то так все и было. Сейчас же, — он задумался над следующими словами, — сейчас нас готовят к полноценным военным действиям в основных рядах.

Эти слова немного шокировали девушек. Элис, конечно, задумывалась, над словами того вояки, что предлагал ей отказаться, но не воспринимала их серьезно. Думая лишь о том, что это было сказано, чтобы напугать, но сейчас слова, произнесенные от такого же добровольца, как и она, словно гвозди вошли в ее голову со страшной силой. Девушка даже опустила ложку,