Арон Гирш. Утерянный исток - Роман Арефкин

Голые стены не имели ни покрытия, ни цвета, ни оттенка, и хотя такое сложно себе представить, но глядя на эти стены, Риз затруднялся дать даже самое приблизительное описание их внешнего вида.

Продолговатой формы, маленькая комната оканчивалась окном, не имевшим остекления. Именно на отсутствие остекления молодой человек поначалу был готов списать отсутствие пыли. Но вспомнив о том, какие условия были снаружи, не менее удивительным теперь казалось и отсутствие снега в комнате. Риз уставился в окно, и с первого взгляда ему показалось, будто что-то совершенно необъяснимое привлекало его взор. Заинтересовавшись своим наблюдением, молодой человек также утратил всякое чувство осторожности, он не ощущал более никакой опасности, и ему отчасти даже казалось, будто он знает этот самый дом.

Риз приблизился к окну, не отводя взгляда от чёрного проёма в стене. Да, снаружи должна была быть ночь, и заволоченное зимними облаками небо могло быть чрезвычайно тёмным, но то, что виднелось из оконного проёма, не было ночью, не было ночным зимним небом. Приблизившись достаточно близко, чтобы увидеть пространство снаружи, Риз был поражён своей находкой. То, что открылось его взору, потрясло молодого человека до глубины души, перехватив его дыхание и заставив тотчас же отвернуться, припасть на одно колено, и зажмуриться. Оставаясь в таком положении, Риз глотал ртом воздух, в надежде поскорее восстановить дыхание. Глаза он не раскрывал из-за опасения, что вновь сможет увидеть то, что было там. За оконным проёмом.

Наконец, когда молодому человеку удалось вернуть себе на мгновение утраченное самообладание, он предпочёл поскорее удалиться к двери, ведущей в коридор, так, чтобы оказаться подальше от окна. Делая эти несколько шагов, Риз не раскрывал до конца глаз, предпочтя сделать это тогда, когда он окажется уже в коридоре, с обратной стороны от двери этой злосчастной комнаты. И когда от двери Риза отделял последний шаг, молодой человек услышал внезапный, острый звук трескающегося стекла. Буквально подпрыгнув на месте, Риз безошибочно угадал источник звук, он находился у молодого человека под ногами. Позабыв про своё потрясение, Риз присмотрелся и увидел, что своим неосторожным, слепым шагом, он наступил не небольшого размера зеркало, которое в свою очередь треснуло, но осталось одним целым. Отражающая поверхность теперь была испещрена многими десятками глубоких трещин. Риз прекрасно помнил, как на входе в эту комнату, он осмотрел всё то немногое, что представляло из себя её внутреннее пространство. Ни единого постороннего предмета не было внутри. Однако теперь, на полу у порога лежало это зеркало, и единственным предположением, которое позволил себе сделать Риз было то, что некто оказался за его спиной в тот самый момент, когда он выглянул в злополучное окно. Этот кто-то, руководствуясь одному ему известными причинам, подложил зеркало и вновь оставил Риза одного.

«– Зачем?» – спрашивал себя Риз – «Для чего он это сделал?»

Подняв с пола потрескавшееся зеркало и поднеся его перед собой, Риз постарался увидеть отражение через паутину трещин. Увиденное в искажённой поверхности отражение, заставило Риза потерять дар речи, и в следующий миг, тьма поглотила его.

В палате горел свет, и помимо двух дежурных санитар, в помещении был сам Кирилл Генрикович.

– Мне доложили, – говорил доктор – что ты тревожно спал.

– Что? – переспросил Риз.

– В обязанности дежурных санитар входит внешний мониторинг твоего сна. – пояснил доктор – Они заметили, что ты сперва сильно ворочался, затем стал издавать тревожные звуки, а затем у тебя появились признаки сомнилоквии1 Тебя пытались разбудить, но ты не просыпался, вызвали меня и я имел возможность немного пронаблюдать за тобой.

Риз сидел на краю своей кушетки, растирая глаза, ещё не адаптировавшиеся к свету лампы.

– Видишь ли, во многом сон является рекреационным механизмом. Будучи полистадийным процессом, во время сна происходит послойное построение нашей психологической модели, а также формируются устойчивые комплексы наших знаний, памяти и того, что мы называем жизненный опыт.

– Я, кажется, что-то слышал об этой теории. – отозвался Риз, в его голосе не звучало сильного энтузиазма – Но если я не ошибаюсь, всё что касается научного познания о сне, это пока что в большей части гипотезы.

Кирилл Генрикович повернулся к молодому человеку и улыбнулся.

– Видишь ли. Сон это не просто набор образов, картинок или игра воображения. В нашей нервной системе ничего не происходит просто так. То, что ты видишь во сне, это своего рода интерпретация работы нейронов с информацией. Разумеется, что в зависимости о слишком большого количества субъективных психологических факторов, каждый конкретны человек будет видеть «свою картинку» – пояснил доктор – Мы не рассматриваем сон с перспектив аналитической психологии Фрейда, это нас не интересует. Напротив, для нас наибольший интерес представляет нейрофизиология. В твоём случае, как я предполагаю, сон является весьма информативным процессом. Частые моторно-двигательные возбуждения во время сна могут свидетельствовать о нескольких различных процессах.

– Кирилл Генрикович, – Риз пристально посмотрел на доктора, который предпочёл ответить пациенту снисходительной улыбкой – вы, совершенно очевидно, знаете что-то, что не доверяете мне. Я понимаю, что это вы специалист, и вам должно быть виднее, однако меня эти обстоятельства касаются не в меньшей степени.

Кирилл Генрикович вздохнул, стараясь восстановить своё самообладание, и вновь занять позицию, позволяющую ему говорить менторским тоном.

– Я понимаю, что тебе хочется получать ответы на все вопросы, которые каждодневно становятся перед тобой, с учётом твое ситуации. Но и ты пойми нас, ты – наш самый первый опыт. До тебя, ещё никто не подвергался нейросинтезу, и соответственно, твой случай, каждодневно, ложится в основу научного познания данной области нейрофизиологии. С какой-то точки зрения, это может воодушевлять, ведь быть первопроходцем – всегда честь. С другой стороны, именно первопроходцам приходится сложнее всего на своём пути, потому что первопроходец оказывается вынужден наступать на самые первые «грабли», совершать ошибки.

Риз задумался над словами доктора, в частности о спорном характере своего положения. Однако, молодой человек обратил своё внимание на совершенно другой аспект:

– Кирилл Генрикович, скажите, не совпадение ли это, что с самого первого дня как я пришёл в сознание, я нигде не обнаружил ни единого зеркала в вашем центре. Я имею в виду, что ни в моей палате, ни в коридорах, ни даже в уборной, нигде нет зеркал. С чем это связано?

Доктор ответил Ризу пристальным, оценивающим взглядом.

– Почему ты вдруг спрашиваешь об этом?

Риз заметил, что доктора либо озадачил его вопрос, а это, в свою очередь, означало, что Ризу удалось нащупать подход к тем сведениям, которые мог скрывать доктор, либо ему пришлось поставить вопрос, ответа на который у доктора попросту не было.

– С недавних пор я задаюсь вопросом, почему меня сознательно лишают некоторых предметов, без которых жизнь, знаете ли не очень удобна. – ответил Риз, даже не пытаясь придать своему голосу дополнительной убедительности.

– Я, пожалуй, распоряжусь, чтобы тебя снабдили зеркалом. – растеряно ответил доктор – Ты верно заметил, что все отражающие поверхности были убраны от тебя подальше. Это было сделано не без причины. Опять-таки, причина во многом заключается в тебе самом, Риз.

Сказав это, Кирилл Генрикович ещё раз посмотрел на часы, и словно отметив про себя ни то время, ни то какой-то иной факт, удалился, оставив Риза наедине с самим собой.

Спустя какое-то время, Ризу в палату принесли зеркало. Санитар внёс средних размеров настенное зеркало, которое держал отражающей поверхностью к себе, и спросил, куда бы Риз хотел его разместить. Молодой человек отмахнулся от этого предложения, сказав, что размещать зеркало не придётся.

– Не стоит беспокоиться, я полагаю, что в скором времени я покину это место.

Санитар растеряно поглядел на Риза, затем пожал плечами, и положил зеркало на кушетку.

–Будьте осторожны с этим. – санитар дал странную, показавшуюся Ризу неуместной, рекомендацию, после чего вышел из палаты.

Риз стоял на том же месте, где его застал санитар, и смотрел на зеркало, которое лежало всего в нескольких метрах от него на кушетке. Отражающая поверхность теперь смотрела вверх, и Риз мог видеть отражение потолка палаты. Понимая, что всего несколько шагов теперь отделяло его от собственного изображения. Риз посмотрел в дверной проём палаты, убедившись, что дежурный персонал был занят собственными делами, и никто сейчас за ним не следил. Не то чтобы молодой человек пытался утаиться от внимания дежурных санитар, просто ему сделалось неловко от одной только мысли, что молодые люди и одна медсестра могли увидеть его нерешительность перед столь обыденным делом, как созерцание себя в зеркале.