Санкт-Петербург. Полная история города - Петр В. Мельников

обычно располагаются лагерем войска; далее в реку впадает маленькая речка или рукав. У самой реки его царское величество имеет теперь резиденцию.

Летний дворец Петра Первого. Гравюра 1716 год

Она представляет собой маленький дом в саду на самом берегу реки, выстроенный в голландском стиле и пестро раскрашенный, с позолоченным оконным переплетом и свинцом [на стеклах]».

«Маленький дом в саду» – это не Красные хоромы, а Зимний дом Петра I, находившийся на пересечении Зимней канавки и Миллионной улицы. Этот дом начали строить осенью 1707 года под руководством близкого Петру корабельного мастера Федосея Моисеевича Скляева (кстати, это именно на пару с ним закладывал Пётр «Полтаву»). Дом был невелик: всего на шесть небольших комнат, но всё же побольше Красных хором, да вдобавок и с печным отоплением. Пётр I прожил здесь до 1712 года, а затем переехал в двухэтажный Зимний дом (он же – Первый Зимний дворец), находившийся между набережной Невы и Миллионной улицей.

Алексей Зубов. Свадьба Петра I. Гравюра. 1712 г.

Троицкая площадь недолго считалась центральной. Очень скоро сердцем Петра завладел Васильевский остров, который он хотел превратить во второй Амстердам или, если угодно – вторую Венецию. Три проспекта (Большой, Средний и Малый) – пересекались линиями, которые часто называют «улицами», но это не совсем точно, потому что линия обозначала одну сторону улицы. Улиц было пятнадцать, стало быть, линий вышло тридцать – с первой по двадцать девятую и ещё одна «именная», Кадетская. Царский план был таков: проспекты становятся широкими каналами, от которых к домам отходят более узкие, прорытые по линиям, а с четырёх сторон этот «амстердамский парадиз» окружает благоустроенная набережная. Жителям острова, а тут селились только дворяне да богатые купцы, было велено «при своих палатах делать гавани… к двум домам одну гавань… а без гаваней тех палат не делать… понеже таковые гавани весьма тем жителям будут потребны для их домовых нужд». Предпочтения жителей царя не интересовали, он вообще считал, что у всех подданных должно быть единое мнение – государево. Люди, вне зависимости от чинов и званий, переселялись в новую столицу в приказном порядке, оседали там, где было предписано и строили такие дома и дворцы, которые хотелось видеть царю. Сказано «при своих палатах делать гавани», значит – делать. И ничего, что под боком Нева, которая во время наводнений могла затопить весь Васильевский остров…

К счастью, государева «коса» нашла на «камень» – первого генерал-губернатора Санкт-Петербурга светлейшего князя Меншикова, которому не очень-то хотелось иметь возле своего роскошного дворца Большой канал. Большой проспект устраивал генерал-губернатора больше. Предание рассказывает об очередном казнокрадстве Меншикова, который, подобно всем выскочкам, «загребал под себя обеими руками, да вдобавок и ногами способствовал» – дескать, Меншиков в очередной раз «сэкономил в свою пользу», прорыв каналы у`же положенного. На самом деле оплошал сам Пётр, не давший сразу четких указаний по поводу ширины василеостровских улиц. Царь спохватился лишь в 1718 году, после того как побывал на острове с инспекцией. По карте Амстердама, полученной от голландского посланника, Пётр вычислил ширину амстердамских каналов и понял, что василеостровские получились гораздо у`же. «Заметя, что каналы у`же амстердамских, и справясь о том у резидента Вильда, он закричал: “Всё испорчено!” и уехал во дворец в глубокой печали», – пишет Пушкин в «Истории Петра». «Пётр жестоко пенял за то Меншикову. Архитектор Леблонд советовал сломать дома и завалить каналы и строить все вновь. “Я это думал”, – отвечал Пётр и после уж никогда о том не говорил». Рытьё каналов прекратилось, но они ещё долго были «бельмом на глазу» – засыпали их полвека спустя, а до той поры практичные петербуржцы сваливали в них мусор и выливали нечистоты. Можно представить, какое амбре было на острове. Впрочем, в старину все города, в том числе и столичные, пахли не лучшим образом. Канализации не было, отходы жизнедеятельности собирались в особых ямах или бочках, а затем их вывозили ассенизаторы-золотари; смердели бойни, расположенные при каждом рынке; на улицах валялся лошадиный навоз; мылись горожане далеко не каждый день…

В 1722 году на Васильевском острове начали строить здание для учрежденного Петром Сената[13] и двенадцати Коллегий, пришедших на смену старым приказам. Четырехсотметровый фасад выходил на площадь, которая тогда называлась Сенатской (сейчас это Менделеевская линия Васильевского острова, а в здании с 1819 года находится Санкт-Петербургский университет). Вот на этом строительстве Меншиков хорошо погрел руки, закупая некачественные материалы по завышенным ценам, за что и был наказан, правда очень мягко – Пётр ограничился тем, что прогнал своего любимца вдоль всего здания, колотя его при этом своей тростью. Рука у царя была тяжелой, но побои всяко лучше виселицы или каторги.

В конечном итоге центром Города стал не Васильевский остров, а противоположный берег Невы, где в 1710 году началось строительство царской резиденции – Летнего дворца, названного так по Летнему саду, в котором этот дворец находился. Пётр I въехал в этот дворец в 1712 году, ещё до завершения его отделки. За Летним садом располагался дворец императрицы Екатерины, а на углу Невы и Зимней канавки в 1716 году началось строительство новой зимней резиденции, в которой царская семья жила с 1720 года, здесь же Пётр и умер 8 февраля 1725 года.

План Александро-Невской Лавры. 1720–1723 годы

Где царь – там и пуп земли, то есть – центр столицы. Но, вдобавок к царским резиденциям, на правом берегу располагался мужской монастырь, основанный Петром в 1710 году в честь победы Александра Невского над шведами в Невской битве 1240 года. Длинное название «монастыря Живоначальные Троицы и Святого Благоверного великого князя Александра Невского» быстро сократилось до «Александро-Невского монастыря». Царь Пётр, не отличавшийся особой религиозностью, подарил монастырю большие земельные владения с двадцатью пятью тысячами крепостных крестьян и вообще всячески о нем заботился, поскольку новой столице нужна была своя национальная святыня, великий духовный центр, подобный Киево-Печерской лавре или московскому Троице-Сергиеву монастырю. В 1724 году в монастырь из Владимира перенесли мощи Святого Благоверного князя Александра Невского, что позволило ему в 1797 году назваться лаврой.

Окончательное закрепление «центрового» статуса правого берега состоялось в 1763 году, когда в бывшем особняке канцлера Алексея Петровича Бестужева-Рюмина разместился Сенат и в Петербурге появилась новая Сенатская площадь.

Парадиз в парадизе

Большим парадизом считался Город, а малый решено было устроить в Летнем саду, у царской резиденции. Но