Криминальный кураж - Марина Серова

Владимир не заставил меня ждать:

— Разумеется, сейчас договорюсь. Пропуск тебе выпишут, сама и заберешь своего парня.

— Ну, положим, он не мой парень, а просто приятель. Ладно, Кирь, с меня пиво.

— Угу… — набирая телефон и уже забыв о моем присутствии, машинально хмыкнул Владимир.

Попрощавшись с ним, я вышла из кабинета и спустилась к машине. Поеду, заберу беднягу. Надеюсь, он не слишком намаялся в камере за эту ночку.

* * *

— Таня, ты! — рванулся к зарешеченной двери Сидоренко, едва меня увидел. Я кивнула и огляделась, пока охранник, сопровождавший меня до камеры предварительного содержания, открывал дверь.

Не сказать, чтобы здесь было очень уютно, если честно. В маленькую, метра два на два, камеру было набито человек пять-шесть народу, и физиономии личностей доверия не внушали. А на меня они вообще так посмотрели… Но реплик бросать не стали: каменная рожа охранника действовала на них в качестве холодного душа.

Сидоренко был нешуточно потрепан. Джинсы походили на половую тряпку, правда, с бирочкой крутой фирмы. На лице красовалось багрово-синее пятно, оставленное чьим-то резвым кулаком. Волосы всклокочены, а на щеках — поросль рыжеватой щетины. В глазах — паника и злость.

— Меня что, отпускают? — с надеждой поинтересовался Сидоренко. — Танюш, правда?

— Ну да, только дашь подписку о невыезде, — обрадовала его я. — Вань, ты в порядке?

— Н-ну… в душ очень хочется, — не стал кокетничать Сидоренко.

Я улыбнулась — в самом деле, в душе побывать ему не повредит.

Наконец все формальности были успешно завершены, и мы вышли к моей «девятке».

— А где моя машина?

— Неподалеку, на штрафной стоянке. Ты хочешь ее забрать?

— Нет, — мотнул головой Сидоренко, поглаживая волосы, словно пытаясь привести шевелюру в порядок. Руки его заметно дрожали, выдавая охватившее парня нервное напряжение. — Я вряд ли сейчас смогу вести машину. Подбросишь?

— Само собой, — я распахнула дверцу своей «девятки» и предложила Ваньке садиться.

Он плюхнулся на сиденье, едва не запутавшись в собственных ногах, я заняла свое место, и мы поехали.

— Танечка, от меня ведь не отцепятся, — помолчав, трагично заявил Сидоренко. — Этот следователь на меня так взъелся! Слышала бы ты, как он меня допрашивал — того и гляди по физиономии надает. Ни одному слову не верил! Постоянно порывался унизить. И эта жуткая камера…

— Верю, — кивнула я, ободряюще улыбаясь. — Само собой, ты же его вчера сбил, как вражеский самолет. Вот он и бесится.

— И что мне теперь делать?

Вопрос прозвучал риторически. Ванька задумался, пытаясь отыскать в своем ученом мозгу ответ на него. Я тоже молчала, следя за дорогой и злясь на ритмичные движения «дворников» по стеклу. В крышу машины барабанили крупные дождевые капли, словно ударник на дискотеке. Все вокруг было затянуто дождевой прозрачно-серой пеленой. Деревья казались тусклыми, будто в тумане, листья угрюмо свисали вниз. Птицы, которым такая погода тоже явно не доставляла радости, нахохлившись, сидели на ветках, не решаясь спрыгнуть вниз и позавтракать. Видно, боялись утонуть.

Небо, затянутое свинцово-сизыми тучами, клонилось к земле, словно жаждая раздавить все, на ней находящееся. Мрачноватая погода, прямо для готической сказочки, не меньше. В такой ливень хочется сидеть дома, желательно — перед ярко пылающим камином, пить крепкий кофе, курить сигару, вяло покачиваясь в кресле-качалке, и поедать что-то вроде «коньяка в шоколаде» или пирожных.

Машин на дорогах практически не было. Видно, немного найдется идиотов, желающих раскатывать по городу в подобную весеннюю погодку. Я вела свою «девяточку» совершенно спокойно, не боясь чьего-то неосторожного обгона. И думала о том, что, наверное, не смогу оставить эту загадку нераскрытой. На милицию в таком деле надежды мало — убийства случаются нередко, зато раскрываются значительно реже. Но мне и самой интересно, куда мог деться труп и кому понадобилось убивать Перцевого?

Перед мысленным взором встало лукаво-интеллигентное лицо Андрея с кошачьими глазами, полускрытыми очками в слишком толстой черной оправе. И вспоминалось, как доберман, гибкий и черный, жался к ноге хозяина и преданно заглядывал ему в глаза.

Нет, не буду заниматься этим делом, благотворительность — не моя стезя! — приказала я себе мысленно и тут же обратилась к Сидоренко:

— Вань, а какие отношения были у Астраханцевой и Перцевого? Как он мог затащить ее на вашу вечеринку?

Вырванный из плена своих мыслей, судя по выражению лица невеселых, Сидоренко задумчиво ответил:

— Танечка, я понятия не имею. По-моему, они очень давно общались. Встречались, может, даже любовниками были. Года два назад, наверное. Вот и все. А так… Сама знаешь, я не слишком интересуюсь людьми. Вот работа…

— Кстати, как называется ваше НИИ? Чем оно занимается? Что за проект мы отмечали вчера? — не знаю, могут ли мне пригодиться такие сведения, но лучше хоть что-то, чем совершенная пустота в сознании.

— НИИ ЭКТ, — непонятно, словно на другом, незнакомом мне языке, например, на турецком, ответил на вопрос Сидоренко. Но тут же расшифровал, уловив удивление в моих глазах: — Электроники и компьютерных технологий. Мы разрабатываем программы, «железо» и навороты для оргтехники. Поэтому нами и заинтересовалась фирма «Морок», московские производители компьютеров. Они нас спонсируют, за что, естественно, получают наши разработки. А что касается последней разработки… — сейчас Ванька говорил гладко, словно выступал с докладом на публике. Даже озабоченное выражение стерлось с его лица — вот что значит истинный ученый. — Мы успешно сдали проект печатающего блока для лазерных принтеров.

— А что, это такая важная вещь? — удивилась я.

— Для принтера — безусловно, — с легким смешком откликнулся Сидоренко. — Но вообще-то, такие блоки уже есть. Мы не изобретали нечто новое, просто старались усовершенствовать то, что имеется в наличии. И это удалось — теперь блоки будут значительно дешевле в производстве, что принесет нешуточную прибыль. К тому же мы произвели некоторые усовершенствования…

Я не стала даже вслушиваться в технические детали того, что они там наусовершенствовали. Мое знакомство с современными технологиями ограничивается способностью пользоваться компьютером для собственных нужд. В остальном же я — полная бездарность.

— А кому еще могли понадобиться ваши разработки?

— Понятия не имею, — изумленно воззрился на меня Ванька. — Может, и надо кому, но я не знаю. Слушай, а почему тебя это интересует?

Я промолчала, а Сидоренко вновь погрузился в глубочайшую задумчивость. Закурил, неловко чиркнув зажигалкой и уронив ее на коврик. Держа в вытянутой руке зажженную сигарету, он ринулся вниз в поисках источника огня, при этом едва не ткнул меня горящим кончиком сигареты и уронил сигарету на сиденье. Тогда я подхватила ее, вышвырнула в окно и рявкнула:

— В моей машине ты не куришь!

— Ладно, — пожал плечами Сидоренко. Чуть покраснел и убрал найденную на полу зажигалку в карман. Потом повернулся ко мне и подхалимски заявил: — Танюш, ты же умная девушка и вообще лучший детектив в Тарасове…

«Ну, такой неприкрытой лестью меня не пронять», — подумала я и улыбнулась, довольная.

— Может быть, ты попробуешь отыскать убийцу Перцевого? — продолжил Ванька. — Я заплачу, ты не бойся. Ведь с тех пор как появились спонсоры, у меня вполне нормальная зарплата. Просто мент этот от меня точно не отвяжется.

Я сделала вид, что раздумываю, хотя думать, в сущности, было не о чем. Впрочем, сначала не повредило бы посоветоваться с моими магическими «косточками» — для порядка. При расследовании, любом, а особенно на первых порах, я всегда советуюсь с высшими силами, так сказать.

Вот и теперь, подогнав машину к обочине, я выудила замшевый мешочек с додекаэдрами и, задумавшись о перспективах дела, швырнула их на сиденье. Сидоренко не удивился — за время нашего с ним прежнего общения он успел привыкнуть к странностям моего метода.

Выпало: 13+30+2. Я с ходу вспомнила формулировку и присвистнула: сочетание, во-первых, означало разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Но, во-вторых, оно предупреждало или советовало: «Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе». Ну, начало предсказания предельно ясно: я раскрою дело и отыщу убийцу Перцевого. А вот дальше…

Ладно, жизнь покажет.

— Ну что? — когда я убрала волшебные «косточки» обратно в замшу и забросила мешочек в сумку, поинтересовался Ванька. — Возьмешься за расследование?

— Возьмусь. Почему бы и нет? — усмехнулась я.

— Правильно, — обрадовался Сидоренко. — Друзьям надо помогать в беде.

— Только, Ванечка, золотце, не лезь ты, куда не надо. И вообще, лучше из дома не выходи, — вспомнив о тяготении к моему приятелю всевозможных неприятностей и приключений с ярко выраженной криминальной окраской, предупредила я. — Иначе париться тебе за решеткой до скончания века.