Формула власти. Первое условие - Анастасия Поклад

Иметь больше троих-четверых у сильфов считается верхом вульгарности и легкомыслия, даже порицается иногда. Правда, почти у всех благородных господ в роду были сильфы, это по фамилиям видно, а семьи у благородных обычно многодетные. И многие девчонки в Институте грезят о прекрасном сильфе на белой доске. В частности, Гулька. Все уши своими фантазиями прожужжала! Якобы сильфы и лучше, и краше, и… прочие достоинства у них имеются. Клима этих мыслей не разделяла и большой разницы между сильфийскими и людскими парнями не видела. А если и видела, то всегда в пользу последних.

Наверху, над тучей, кто-то фыркнул, отвлекая Климу от размышлений. Странно. Голос недевичий, а мальчишки сейчас не летают. Кто бы это мог быть?

Клима резко взмыла вверх, пропарывая облако. На нее снисходительно уставились кристально-фиолетовые блестящие глаза.

— Прекрасная госпожа скучает? Какого смерча такая нескладеха делает в небе?

— Сам об тучу стукнутый, — огрызнулась Клима.

Легок на помине. Пресловутый сильф на белой доске. Разумеется, он прилетел не для того, чтобы признаться Климе в любви, а просто так, позубоскалить. Сильфийская молодежь иногда тайком перелетает границу на своих быстрых досках. И власти ничего не могут поделать, поскольку еще ни одного нарушителя поймать не удалось. Отдубашенный парнями-десятигодками в прошлом году — не в счет, он тоже ухитрился вырваться и удрать. Доски у сильфов хороши, таких даже в секретном Орденском арсенале пока нет.

— Прекрасная госпожа сердится! — рассмеялся сильф. — Пусть она убирается на землю!

Эх, сюда бы тех легендарных парней… Да только они уже выпустились, и наверняка большинство успело сложить головы на войне.

Клима нарочито пристально глянула на сильфа. Смазливый, зараза, темные пепельные кудри обрамляют узкое лицо. Все сильфы курчавые. А еще высокие и остроухие. Тьфу!

И на доске он сидит, закинув ногу за ногу, а не стоит, как все нормальные существа. Точно об тучу стукнутый. А доска-то как хороша!

— Прекрасная госпожа желает молчать! — продолжал издеваться сильф, летая вокруг объекта насмешек, но не приближаясь. — Прекрасной госпоже мешает говорить длинный нос!

А как он по-принамкски шпарит! Даже без акцента почти. Где только научился?

— «Прекрасная госпожа» сейчас поразит тебя в самое сердце, — прошипела взбешенная Клима по-сильфийски, выразительно вскидывая ортону. — И вовсе не своим длинным носом.

Язык Холмов в Институте учили с пятого на десятое, это большей частью была привилегия благородных господ, но для перевода летописей девушке часто приходилось пользоваться принамкско-сильфийским словарем. А по разговорной речи Гулька подтянула, ей все равно о чем болтать и на каком языке, лишь бы слушатели нашлись.

— А тебя за убийство — в темницу, — не унимался противный сильф.

— Мне награду дадут, — заявила Клима. — Не я сейчас незаконно летаю над территорией другой державы.

Сильф беззлобно ухмыльнулся и вроде бы собрался улетать. Но внезапно доска под Климой жалобно фыркнула (хотя по идее даже сломанные доски беззвучны) и враз утратила всю летучесть.

Трудно удержаться от крика, когда неожиданно начинаешь падать с двухсотметровой высоты без возможности уцепиться за что-либо, кроме аморфных облачков. Клима пару раз перекувыркнулась в воздухе и, кажется, успела подумать, что ни одна обда в истории еще не умирала столь нелепой смертью — от сломавшейся доски. Другое дело, и досок в те далекие времена не изобрели…

Руку дернуло вверх и по ощущениям оторвало до локтя. Сквозь слезы Клима увидела белое днище доски и смазливое сосредоточенное лицо со сжатыми губами. Падение замедлилось, но не прекратилось: доска сильфа была легкой, двоих не выдерживала. Опять крутнулись, поменявшись местами, небо и земля. Клима бессознательно задрыгала ногами, пытаясь обнаружить хоть какую-то опору.

— Да не трепыхайся ты! — сердито прошипели сверху по-сильфийски. Наверное, от волнения юноша поступился принципами и перешел на родной язык.

Рядом мелькнул темный силуэт, кто-то громко ахнул. Климе уже было наплевать, кричит она или нет, насколько ее смерть нелепа, и на прочую подобную чепуху. Откуда-то сбоку прилетела крыша сарая с острой каменной черепицей. Раздался треск, а на коленки будто плеснули крутого кипятка. Сверху выругались, но руку не отпустили.

Проехавшись по крыше вниз, Клима грохнулась на каменную оградку летного поля, чудом не расквасив нос. Финальным аккордом падения стало мягкое, по сравнению с остальным, приземление на песок, с тормозным путем метров в десять.

Кое-как придя в себя, Клима перевернулась с живота на бок и принялась выплевывать перекатывающиеся на языке песчинки. Откуда ж их столько?! Такое ощущение, что все поле облизала. Рука оказалась на месте, чуток посиневшая, с выкрученным запястьем, но вроде целая. Зато ноги спереди превратились в сплошную кровавую рану.

— Клима! — заорала наставница полетов, подбегая. Дорогие ласточки-одногодницы приземлялись рядом и так надрывно ахали, словно они, а не Клима, лежали сейчас на песке с вывернутой рукой и ссадинами на ногах.

— Живая, — откликнулась девушка. — Доска в воздухе отказала.

Поскольку жизни Климы и впрямь ничего больше не угрожало, внимание переключилось на «прекрасного сильфа», который вместе с поцарапанной кое-где «белой доской» опустился неподалеку, успел подняться на ноги и пока не удрал.

— Ага! — торжествующе воскликнула наставница, крепко хватая юношу за руку. — Нарушитель границы! Теперь-то мы вам предъявим веские доказательства, и штраф затребуем! Не отвертитесь, вор-робушки!

— А может, отпустим его? — пискнула Гулька, с надеждой строя нарушителю глазки. — Он же нашей Климе жизнь спас, я все видела!

— Не трогай меня, — дернул плечом сильф, обращаясь к наставнице по-принамкски. — Знать не знаю ни про каких нарушителей.

— Да, а сам-то кто? Ты кому врать надумал?! А ну пошли к директору! Аруля, беги сейчас в Институт и позови госпожу наставницу дипломатических искусств…

— Это я у вас сейчас штраф требовать буду! — рассердился сильф. — Ты обозналась, должно быть, госпожа. Я агент тайной канцелярии, летел в вашу столицу, в Мавин-Тэлэй, с официальным визитом. А тут эта падает, — юноша кивнул на Климу, спрашивая глазами: «Ты ведь не скажешь о нашем разговоре?»

«Нет, — так же взглядом ответила Клима. — Но ты извинишься за свои слова».

Соглашение было достигнуто.

— Вот так я тебе на слово, дура старая, и поверила! — уперла руки в бока наставница. — Документы есть?

— Мне бежать в Институт или нет? — не к месту уточнила Арулечка, которой вовсе не хотелось пропускать половину исторического разговора с незнакомым симпатичным нарушителем-сильфом — единственным, кого поймали в буквальном смысле за руку.

— Да подожди ты, — отмахнулась наставница, которую самоуверенность задержанного настораживала. Далеко не каждый решится безосновательно прикрываться поддержкой сильфийской организации, занимающейся внешней политикой и борьбой с преступностью.

— Есть документы, — нагло ухмыльнулся сильф, доставая из внутреннего кармана куртки несколько мятых бумажек. — Удостоверение личности, справка из тайной канцелярии, приглашение на