По ту сторону черты (СИ) - Шевченко Юлия

Так как спустя несколько минут напряженной тишины в кабинете, она поворачивается ко мне и пронзает меня гневным взглядом. Словно запугивает меня, на место поставить хочет. И будь я маленьким мальчиком, точно бы испугался и выполнил любое ее требование. Но уже давно тот мальчик исчез. Теперь бесполезно так на меня смотреть. За это можно дорого поплатиться.

— Зачем ты на самом деле сюда приехал, Родриго? — За пару глотков выпивает на половину полный стакан с виски. Должно быть пить она начала еще с утра, так как стоящая на столе бутылка практически пустая. Гектор же не употреблял спиртные напитки до вечера. — В твои утешения я не верю. — Облокачивается на книжную полку, с трудом удерживая себя на ногах. Пить эта женщина не умела. Всегда становилась пьяной после пары глотков. Особенно если это что-то крепкое. Зависимой от алкоголя она конечно же не была, но любила за ужином пропустить пару бокалов вина. — До этого же ты ни разу не появлялся здесь просто так. Постоянно. — Наливает себе еще и тут же осушает стакан, не отрывая взгляда от меня. — что-то требовал от Гектора. Что-то пытался ему навязать. — Язык начинает заплетаться, но она сдерживает себя. Пытается говорить нормально. — Вы о чем-то вечно спо… спорили. Всегда. После чего он… Ой! — приземляется на кушетку, выронив стакан и схватившись руками за голову. Слышится звон разбитого стекла, что под ее ногами находится. Белый ковер начинает впитывать в себя янтарную жидкость. Только Мауре на это наплевать. Она внимания не обращает. Продолжая сидеть с опущенной головой.

— На самоубийство твоего мужа. — Прохожусь по комнате. Прямо до кожаного кресла у стола, где когда-то сидел хозяин дома. Отодвинув его немного назад, сажусь и вытягиваю ноги под столом. Принимаю расслабленную позу, будто этот особняк мне принадлежит. Хотя так оно и есть. Я владелец всей их собственности. Точнее стану им, если она не ответит согласием. Тогда придется идти на крайние меры. — мне глубоко плевать. — Резко выпрямляется, смотря на меня глазами, полными слез. Взывая к моему состраданию. Но тут ее ждет сплошное разочарование. — Он всего лишь трусливый ублюдок, что не смог достойно проблемы свои решить. — Вскидываю правую руку вверх, призывая ее замолчать. Маура же рот свой поганый попыталась открыть. Возразить мне захотела, дерзко ответив. — Как жил, та и закончил все. Будь он мужчиной, не схватился бы за пистолет, пустив себе пулю в голову. Ведь я ему давал шанс все исправить. — Скрещиваю руки на груди. Сейчас самое время сказать ей об истинной цели моего визита. — Либо он теряет все, что имеет. Либо малышка Блэр становится моей.

— Что? — Резко выпрямляется, дернувшись назад. На лице полное недопонимание. Глаза нервно бегают, осматривают меня. Маура пытается понять, пошутил я или нет. — О чем ты говоришь? — Поднимается на ноги, направляясь прямиком к бару, достает какую-то бутылку и сжимает в руках. Женщину слегка потрясывает. Видно, как она дрожит. И в этом лишь я один виноват. Мои слова довели ее до такого состояния. Но ведь она же не думала, что я могу поступить по-другому. Начну утешать ее, говорить сочувственные слова, возможно даже обниму, окажу какую-нибудь помощь. Нет, такого делать я никогда не буду. Тем более с этой семьей. Слишком много проблем принес мне Керкленд, чтобы снисходительность проявлять ко всем его родственникам. Раз он не думал о них, когда решился пойти на преступление, то и мне тем более нет до них никакого дела.

— Тогда в моем кабинете. — Решаю рассказать ей всю правду. Насрать на боль и мучения. Насрать, что ей будет неприятно об этом слышать. Меня не заботит ее самочувствие. Только лишь согласие нужно. — твоему мужу было предложено два варианта. — Показываю ей средний и указательные пальцы. — На кону стояла ваша прелестная дочь. Малышка Блэр, что должно быть в своей комнате сейчас находится, плачет по отцу. Расстроена очень его смертью. Ведь как мне сообщали, они были довольно близки. Правда после его повторяющихся измен, он редко стал с дочерью видеться. Любовницы оказались важнее родной плоти и крови. — Он мог отдать мне ее без скандала, препирательств. Просто согласиться на это. Или же. — С каждым сказанным мной словом Маура меняется в лице. От шока до безумной ярости в глазах. Она с такой силой сжимает пустой стакан, что стекло того и гляди треснет в ее руках. Готов поклясться, слышу скрежет ее зубов. Вдова может в любую секунду наброситься на меня с кулаками. — все, что он имеет: ваш чудесный особняк, машины, яхта, даже городская квартира, — отойдет мне. — Усмехаюсь краешком губ. — Ты, моя милая, останешься на улице без гроша в кармане. Даже на кофе не будет ни одного реала (реал — денежная единица Бразилии — прим. автора).

— Пошел вон, — произносит еле слышно, тяжело дыша. — Вон из моего дома, Морейра. — отбрасывает стакан куда-то в сторону. Он даже не разбивается, так как оказывается на кушетке. Вот нужно ей сказать, быть поосторожнее с чужой собственностью. Не выплатит же за ущерб. — Пошел вон! — В три шага оказывается около меня, упирается руками в подлокотники кресла и нависает надо мной. Смотрит своими карими глазами, пытаясь запугать, подавить, прогнать. — Ты никогда не получишь мою дочь, ничтожество. — Словно ядом брызжет. Шипит как змея при виде своего заклятого врага. — Таким как ты место в тюрьме, а не в приличном обществе. Ты уничтожаешь все, к чему прикасаешься. — Ее лицо очень близко от моего. Ее шея так и манит вцепиться в нее руками и начать душить, лишь бы она поскорее заткнулась. А еще лучше сломать ей ее. Просто чуть сильнее надавить, повернуть в сторону и лишить жизни эту дрянь. Тогда все будет проще простого. Без ее согласия получу все, что хочу. — Никто не хочет иметь дело с ублюдком, который…

Резкое движение — толчок ей в грудь. И вот она уже на полу лежит, вскрикнув от боли. Должно быть очень сильно ударилась, поэтому и скулит, как гребаная собака, получившая удар от своего хозяина. Заслуженно получила. Такое положение как раз для нее. На спине, с раскинутыми вверх руками, закрытыми глазами. Обычная падаль, коих ставят на место словами, действиями. Чтобы впредь они себя не вели слишком дерзко и нагло. Иначе здорово об этом пожалеют.

Поднимаюсь на ноги, снимаю с себя пиджак, бросив его на стол, подхожу к неподвижно лежащей Мауре и приседаю на корточки рядом с ней. Она смотрит на меня запуганным взглядом. Боится стерва моей реакции. И правильно делает, так как разговаривать со мной подобным образом никому не позволено. Тем более женщинам. Молчит, не произносит ни слова, просто наблюдает за мужчиной, склонившимся над ней. Боже! Как же нравится демонам, что внутри находятся, видеть страх в глазах других людей. Как же они подпитываются от этого, получая очередную дозу страданий.

От чего еще сильнее становятся, еще более жестокими. Они подсказывают порой совершать самые опасные, низменные вещи, на которые с радостью иду. Нравится такая жизнь, полная темноты, порока, грязи, денег, раскрепощенных женщин. Когда ты ломаешь человеческие судьбы. Когда распоряжаешься чужой жизнью, пусть и принося что-то в жертву. Так как в этом мире поступать приходиться именно жестокими способами. А раз Маура этого до сих пор не поняла, надо ей объяснить.

— Ты же умная женщина, донна Керкленд. — Провожу рукой по ее волосам. Несколько прядей все же выбились из прически, чем портят образ примерной, скорбящей вдовы. Немного это небрежно. — Неужели не понимаешь, кому ты говоришь все эти слова? — Все же хватаю ее за шею, слегка сдавливая горло.

Она тут же вцепляется в запястье ногтями, пытаясь оттолкнуть. Хрипит, дергается всем телом. Да только от выпитого алкоголя это выходит у нее очень плохо. Да и правая коленка, давящая ей на ноги, слегка обездвиживает ее. Должно быть ей даже очень больно.

— Я с легкостью могу сломать твою прелестную шейку. — Давлю еще сильнее, от чего она бьется как в конвульсиях. Широко распахивает глаза, ногами перебирает, ногти вдавливает в мою кожу. От них точно следы останутся. — А после. — Наклоняюсь еще ниже, шепчу ей на ухо. Вижу слезы, раскрасневшееся лицо. Как медленно жизнь начинает от нее уходить. — пойду в комнату к Блэр и заберу то, что по праву мне принадлежит. Она! — Злобная ухмылка на губах, в голове коварные мысли. Самые грязные и порочные, как раз для такой невинной малышки, как эта девчонка. Ведь нужно же ее утешить после смерти еще и матери. — Ее тело, душа, каждая ее мысль, — все это будет моим. Я получу ее. С твоим согласием, Маура, или нет.