Пушкин. Жизнь в цитатах: Лечебно-профилактическое издание - Константин Леонтьев

… тебе грустно по Байроне, а я так рад его смерти, как высокому предмету для поэзии. Гений Байрона бледнел с его молодостью…

(из письма П.А. Вяземскому, 24 – 25 июня 1824 года)* * *

… то, что я предвидел, сбылось. Пребывание среди семьи только усугубило мои огорчения, и без того достаточно жестокие. Меня попрекают моей ссылкой; считают себя вовлеченными в мое несчастье; утверждают, будто я проповедую атеизм сестре – небесному созданию – и брату – потешному юнцу, который восторгался моими стихами, но которому со мной явно скучно… вследствие этого все то время, что я не в постели, я провожу верхом в полях.

Все, что напоминает мне море, наводит на меня грусть – журчанье ручья причиняет мне боль в буквальном смысле слова – думаю, что голубое небо заставило бы меня плакать от бешенства, но, слава богу, небо у нас сивое, а луна точная репка…

В качестве единственного развлечения я часто вижусь с одной милой старушкой соседкой – я слушаю ее патриархальные разговоры. Ее дочери, довольно непривлекательные во всех отношениях, играют мне Россини…

(из письма В.Ф. Вяземской, октябрь 1824 года)* * *

Государь император высочайше соизволил меня послать в поместье моих родителей… обвинения правительства сильно подействовали на сердце моего отца и раздражили мнительность, простительную старости и нежной любви его к прочим детям.

Решился для его спокойствия и своего собственного просить его императорское величество, да соизволит меня перевести в одну из своих крепостей. Ожидаю сей последней милости от ходатайства вашего превосходительства.

(из письма губернатору Б.А. Адеркасу, октябрь 1824 года)* * *

Милый, прибегаю к тебе. Посуди о моем положении. Приехав сюда, был я всеми встречен как нельзя лучше, но скоро все переменилось: отец, испуганный моей ссылкою, беспрестанно твердил, что и его ожидает та же участь…

Голова моя закипела. Иду к отцу, нахожу его с матерью и высказываю все, что имел на сердце целых три месяца… Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его бил, хотел бить, замахнулся, мог прибить…

Перед тобою не оправдываюсь. Но чего же он хочет для меня с уголовным своим обвинением? рудников сибирских и лишения чести? спаси меня хоть крепостию, хоть Соловецким монастырем. Не говорю тебе о том, что терпят за меня брат и сестра – еще раз спаси меня.

……

Мать согласна была с отцом, теперь она говорит: да он осмелился, говоря с отцом, непристойно размахивать руками – дело – да он убил его словами…

Стыжусь, что доселе не имею духа исполнить пророческую весть, которая разнеслась недавно обо мне, и еще не застрелился. Глупо час от часу далее вязнуть в жизненной грязи.

(из письма В.А. Жуковскому, 31 октября 1824 года)* * *

… книг, ради бога книг!..Стихов, стихов, стихов!..

Знаешь мои занятия? до обеда пишу "Записки", обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!

…сухое известие о Сеньке Разине, единственном поэтическом лице русской истории.

(из письма брату Льву, ноябрь 1824 года)* * *

Мне жаль, милый, почтенный друг, что наделал эту всю тревогу; но что мне было делать? я сослан за строчку глупого письма, что было бы, если правительство узнало бы обвинение отца? это пахнет палачом и каторгою.

(из письма В.А. Жуковскому, 29 ноября 1824 года)* * *

Вот уже 4 месяца, как нахожусь я в глухой деревне – скучно, да нечего делать; здесь нет ни моря, ни неба полудня, ни итальянской оперы. Но зато нет – ни саранчи, ни милордов Уоронцовых. Уединение мое совершенно – праздность торжественна.

… вечером слушаю сказки моей няни… она единственная моя подруга – и с нею только мне не скучно.

(из письма Д.М. Шварцу, 9 декабря 1824 года)* * *

…деньги нужны… денег, ради бога, денег!

(из письма брату Льву, декабрь 1824 года)

Поэтические произведения

Цыганы

Сюжет:

Гордый Алеко находит в цыганском таборе убежище и любовь Земфиры, которую через два года начинает подозревать в неверности.

Старик – отец Земфиры уговаривает его смириться с непостоянством вольного женского сердца, но Алеко выслеживает и убивает Земфиру и ее молодого возлюбленного.

Табор уходит, Алеко остается один.

Цыганы шумною толпойПо Бессарабии кочуют.Они сегодня над рекойВ шатрах изодранных ночуют.……Всё скудно, дико, всё нестройно,Но всё так живо-неспокойно,Так чуждо мертвых наших нег,Так чуждо этой жизни праздной,Как песнь рабов однообразной!……Птичка божия не знаетНи заботы, ни труда;Хлопотливо не свиваетДолговечного гнезда………Алеко:

О чем жалеть? Когда б ты знала…Неволю душных городов!

Любви стыдятся, мысли гонят,Торгуют волею своей,Главы пред идолами клонятИ просят денег да цепей.……Старик (об Овидии):

Имел он песен дивный дарИ голос, шуму вод подобный………Земфира:

Старый муж, грозный муж,Режь меня, жги меня:Я тверда; не боюсьНи ножа, ни огня.

Ненавижу тебя,Презираю тебя;Я другого люблю,Умираю любя.

Алеко:

Молчи. Мне пенье надоело,Я диких песен не люблю.

Земфира:Не любишь? мне какое дело!Я песню для себя пою.

Режь меня, жги меня;Не скажу ничего;Старый муж, грозный муж,Не узнаешь его.

Он свежее весны,Жарче летнего дня;Как он молод и смел!Как он любит меня!

Как ласкала егоЯ в ночной тишине!Как смеялись тогдаМы твоей седине!……Земфира:

Не верь лукавым сновиденьям.

Алеко:

Ах, я не верю ничему:Ни снам, ни сладким увереньям,Ни даже сердцу твоему.……Старик:

Утешься, друг: она дитя.Твое унынье безрассудно:Ты любишь горестно и трудно,А сердце женское – шутя.……Ах, быстро молодость мояЗвездой падучею мелькнула!Но ты, пора любви, минулаЕще быстрее: только годМеня любила Мариула.……Алеко:

Я не таков. Нет, я не споряОт прав моих не откажусь!Или хоть мщеньем наслажусь.……Земфира:Нет, полно, не боюсь тебя! —Твои угрозы презираю,Твое убийство проклинаю…

Алеко:

Умри ж и ты!

Земфира:

Умру любя………"Оставь нас, гордый человек!Мы дики; нет у нас законов,Мы не терзаем, не казним —Не нужно крови нам и стонов —Но жить с убийцей не хотим…Ты не рожден для дикой доли,Ты для себя лишь хочешь воли;Ужасен нам твой будет глас:Мы робки и добры душою,Ты зол и смел – оставь же нас,Прости, да будет мир с тобою".……Но счастья нет и между вами,Природы бедные сыны!..И под издранными шатрамиЖивут мучительные сны,И ваши сени кочевыеВ пустынях не спаслись от бед,И всюду страсти роковые,И от судеб защиты нет.

* * *

Давно ли ветхая Европа свирепела?Надеждой новою Германия кипела,Шаталась Австрия, Неаполь восставал…И самовластие лишь север укрывал?

Из письма к Вульфу

Здравствуй, Вульф, приятель мой!Приезжай сюда зимой,Да Языкова поэтаЗатащи ко мне с собой…Запируем уж, молчи!Чудо – жизнь анахорета!В Троегорском до ночи,А в Михайловском до света:Дни любви посвящены,Ночью царствуют стаканы,Мы же – то смертельно пьяныТо мертвецки влюблены.

К Языкову

Издревле сладостный союзПоэтов меж собой связует…

Разговор книгопродавца с поэтом

Книгопродавец:

Стишки для вас одна забава,Немножко стоит вам присесть,Уж разгласить успела славаВезде приятнейшую весть…Стишки любимца муз и грацийМы вмиг рублями заменимИ в пук наличных ассигнацийЛисточки ваши обратим…

Поэт:Все волновало нежный ум………Блажен, кто про себя таилДуши высокие созданьяИ от людей, как от могил,Не ждал за чувство воздаянья!……Не чисто в них воображенье:Не понимает нас оно,И, признак бога, вдохновеньеДля них и чуждо и смешно.Когда на память мне невольноПридет внушенный ими стих,Я так и вспыхну, сердцу больно:Мне стыдно идолов моих.К чему, несчастный, я стремился?Пред кем унизил гордый ум?Кого восторгом чистых думБоготворить не устыдился?..……Где та была, которой очи,Как небо, улыбались мне?Вся жизнь, одна ли, две ли ночи?……Книгопродавец:

Прекрасно. Вот же вам совет;Внемлите истине полезной:Наш век – торгаш; в сей век железныйБез денег и свободы нет.Что слава? – Яркая заплатаНа ветхом рубище певца.Нам нужно злата, злата, злата:Копите злато до конца!……Позвольте просто вам сказать:Не продается вдохновенье,Но можно рукопись продать.……Кто просит пищи для сатиры,Кто для души, кто для пера;И признаюсь – от вашей лирыПредвижу много я добра.

Поэт:Вы совершенно правы.Вот вам моя рукопись. Условимся.

К морю