Рубины Блэкхерста - Мария Грин

— Вы должны мне поверить, — умоляла его Хезер. — Я уже говорила сержанту: если я воровка, то зачем мне бесценное ожерелье носить в простой корзине? — Она надеялась, что Блэкхерст сможет почувствовать всю нелепость этого.

Но тот не обратил особого внимания на ее слова.

— Возможно, вы просто не ожидали, что ожерелье может выпасть из корзины. Найдется целая куча объяснений, почему ожерелье оказалось именно в корзине.

— Да, и одно из них, что кто‑то мог подбросить мне его.

— Согласен. Все же доказательств вашей невиновности у меня нет. Скажите мне, в этом мире вы остались в одиночестве?

— У меня есть несколько дальних родственников, но семьи у меня нет. — Никогда Хезер не чувствовала себя настолько одинокой, как в эту минуту. — Моя мать уже давно умерла, а брат погиб на Саламанке.

На жестком лице мужчины мелькнула тень сострадания.

— Да, много наших братьев погибло в этой кампании. У этого сумасшедшего француза на совести многие тысячи. — Помолчав минуту, он продолжал: — Но ведь наверняка кто‑нибудь из ваших родственников позвал вас к себе в дом после смерти сэра Уолтера?

Хезер не нравилось, что этот человек сует нос в чужие дела, но она ответила ему с достоинством:

— Вас это не должно касаться, мистер Блэкхерст, но я отвечу вам, что с большей радостью пошла бы в чужой дом, чем жить униженной у какого‑нибудь родственника. У меня есть своя гордость.

Он захихикал:

— Да, у вас довольно выступающий вперед подбородок, но ваша гордость сейчас вам не помощница. В действительности, может быть, гордость вас и погубила: она толкнула вас на преступление. Все же, я полагаю, положение бедной родственницы лучше, чем петля палача.

Хезер вздрогнула. Безрезультатное напряжение всех душевных сил слишком ослабило молодую женщину, неприятный холод пробежал по ее спине. Но она продолжала борьбу:

— После смерти отца вся моя жизнь переменилась. Мне было очень неприятно от намеков моих богатых родственников, что моя жизнь была бы иной, не промотай мой папа все деньги.

— Вам все равно придется теперь просить у них помощи. Хороший адвокат стоит очень дорого. — Блэкхерст оценивающе посмотрел на нее, в его взгляде не было никакого сочувствия. — Я уверен, что уже в марте ваше дело будет вынесено для рассмотрения суда. — Ожидая ответа, он повернулся к ней спиной и подошел к окну.

Его слова вновь заставили Хезер осознать всю серьезность ситуации. Мистер Блэкхерст не верил ей, пленнице не удалось продвинуться в этом деле ни на сантиметр.

Она предприняла еще одну попытку.

— Скажите мне, как, по‑вашему, я смогла бы воспользоваться этими драгоценностями? Они мне совершенно ни к чему в моем новом положении. Как гувернантке, мне дозволяется носить лишь гранатовую брошь и простенькое жемчужное ожерелье. К тому же любой ювелир легко опознает украденные рубины Блэкхерста.

Мужчина сухо засмеялся:

— Не думайте, что я верю вашим попыткам предстать передо мной в роли ангела. При желании любой может найти способ, куда деть драгоценности. Вы правы, большинство известных ювелиров опознали бы рубины и сообщили об этом в полицию, но есть множество не столь щепетильных мастеров, желающих погреть руки на такой великолепной коллекции драгоценных камней.

От досады Хезер чуть не расплакалась. Как же ей убедить этого человека. Девушка рассматривала его широкую спину. Он сбросил свой широкий, подбитый мехом плащ. Теперь особенно хорошо было заметно его великолепное телосложение. «Да, на такую спину и широкие плечи неплохо было бы положиться», — подумала Хезер. У нее сложилось впечатление, что Блэкхерст обладает огромной физической силой, предан друзьям, но в то же время беспощаден к врагам и тем, кто его обманывает. А как раз в этот момент она могла отнести себя только ко вторым.

— Вор по кличке «Кот» известен своими способностями рядиться в другие шкуры, — глаза мужчины сузились. — Однако, признаюсь вам, мне непонятно, каким образом такая леди, как вы, смогла так хорошо познакомиться с преступным миром. Этот «Кот», по‑видимому, легко может казаться своим в любом обществе.

— А что я вам говорю? Очевидно, что я не могу иметь никакого отношения к краже, — сделала вывод Хезер. Она очень устала от ненужных объяснений, ее тошнило от ложных обвинений, свалившихся на ее голову. Молодая леди находилась уже близко к той точке, за которой существует только полное равнодушие. Она молилась богу, чтобы ей поверили. Защищаясь, Хезер сложила руки на груди. Как она ни старалась, но избавиться от страха полностью ей не удавалось.

Блэкхерст сел на плетеный стул и начал задумчиво изучать свою собеседницу.

— Знаете, мисс Максвелл, вы не на того напали. Мне ужасно хочется очистить Лондон от преступников, ликвидировать все притоны и восстановить законность и порядок. Это даже в некотором роде мое хобби. Может быть, это оттого, что меня грабят и обворовывают уже не в первый раз. — Он немного помолчал, затем продолжил: — Вы слишком молоды и не можете помнить этого, но много лет назад этот гениальный шотландец Патрик Колкхун написал свой противоречивый «Трактат о полиции в метрополии», который так и не был понят парламентом и не принят к действию. Можно сказать, что сейчас в Лондоне я работаю именно в этом направлении. Надеюсь, что пройдет не так уж много времени, и мы значительно усилим полицейскую службу в метрополии. Освобождение Лондона от этого «Кота» будет важной вехой на этом пути, уверяю вас. Казнь через повешение на виду у всех горожан будет хорошим предупреждением остальным негодяям, она будет способствовать воспитанию законопослушных граждан в Англии.

— Тогда вам для выполнения вашей задачи ничего не стоит повесить бедную и невиновную женщину, — с горечью произнесла Хезер.

— Бедную и невиновную? Невиновных женщин не бывает в природе, насколько мне известно, — с желчью в голосе ответил Блэкхерст. — Вы все прирожденные интриганки. Все же я считаю себя честным и справедливым человеком. И я бы не терял здесь с вами времени, если бы у меня не было кое‑каких обоснованных сомнений. Я хочу только одного — торжества справедливости.

Хезер ухватилась за эту тонкую нить надежды, которую он бросил ей:

— Я прошу у вас только одного: ради Бога, прежде чем решить, что я виновна, внимательно разберитесь во всем.

Он довольно резко поднялся:

— Это я вам обещаю. А теперь отправляйтесь в свою комнату! Я попрошу служанку затопить камин и принести вам несколько дополнительных одеял и горячего бульона. Как уже говорилось, не в моих интересах, чтобы вы серьезно заболели и тем самым оставили без работы палача.

Хезер же хотела только одного — не встречаться с палачом. Но для этого ей необходимо, пока еще не поздно, разоблачить настоящего «Кота».

ГЛАВА 4

Крепко взяв Хезер под руку, мистер Блэкхерст проводил ее в ту же самую комнату, в которой она уже была до побега. Пленница быстро взглянула на своего охранника и опять поймала себя на мысли, что этот мужчина — само очарование. Очевидно, ему было где‑то около двадцати восьми лет, а сложен он был, как коринфский бог. Черные вьющиеся волосы спадали на его высокий лоб. Лицо Блэкхерста, без сомнения, было привлекательным, несмотря на орлиный, с горбинкой нос и несколько глубоких морщинок, соединявших его с тонкими волевыми губами. Черные полоски бровей придавали лицу суровое выражение. Полосатый жилет являлся верхом элегантности, как и галстук, и платок на шее, повязанный в стиле «придворный любовник».

В коридоре второго этажа они столкнулись с молодой парой.

Элегантная юная леди, взглянув на них, повернулась к своему компаньону.

— Мистер Блэкхерст! — воскликнула она, в ее голосе прозвучали жалобные нотки. — Что вы здесь делаете?

От этих слов мистер Блэкхерст напрягся:

— Леди Флёр! Что за черт, и сэр Питер! Вот так встреча! Что привело вас сюда?

— Пожалуйста, не говорите ничего, мистер Блэкхерст! — Леди Флёр умоляла, она почти плакала от отчаяния. — Я знаю, вы будете удивлены, и полагаю, что это нельзя держать в секрете бесконечно долго. — Она повисла на руке молодого человека. — Питер и я бежали. Мы направляемся в Шотландию, в местечко Гретна Грин, и ничто, даже вы, не остановит нас.

Губы мистера Блэкхерста скривились в сардонической усмешке:

— Я и не собираюсь вас задерживать, но это за меня сделает погода. Клянусь Юпитером, у вас у обоих куриные мозги! — Пока Хезер с любопытством наблюдала за молодыми людьми, Блэкхерст обратился к сэру Питеру: — Я удивляюсь вам, Питер. Что заставило вас сделать этот опрометчивый шаг? Я никогда не думал, что в вас живет желание жениться. Это ведь совсем не похоже на вас, а?

Хезер заинтересовалась, в действительности ли Блэкхерст намекал на привычку этого джентльмена содержать любовниц. От такой мысли щеки у нее раскраснелись. Ей понравился сэр Питер. Высокого роста, не менее шести футов, он был очень строен, даже худ, с кудрями, как у Байрона. Хезер заподозрила, что ширина его плеч во многом обязана каркасу, заполненному ватой. Очевидно, поэтому платок у него на шее был повязан нарочито широко. На лице сэра Питера застыло тщательно отрепетированное выражение трагизма и отчаяния. Когда он говорил, его длинные, бледные руки совершали театральные жесты.