Восстание потерянных - Сергей Зверев

«Нет, – отмахивался потом Жулин, матерясь, – ничего я не понимал. Автомат сработал. Отвяжись!»

Но это было потом, через неделю. А сейчас, захлебываясь кровью и задыхаясь, непослушной рукой прапорщик пытался разлепить на бронежилете липучки.

Не в силах даже закричать от ярости, чувствуя, как голова разрывается от боли, Стольников вскочил на ноги. Пьяный чеченец продолжал держать в руке дымящийся обрез. Сколько было выстрелов? Два? Один? Саша не считал, потому что для него не было разницы.

Когда отчим, уже – не отчим, уже – вообще никто, упал на стену и стал растирать по обоям собственную кровь, Саша кинулся к Жулину. Прапорщик улыбался, что-то шепча ему окровавленными губами.

– Что? Олег, потерпи, дорогой!.. Я знаю, что больно…

Стольников сорвал с его плеч бронежилет и подложил под голову. Картечь не тронула тела. Жулин задыхался от страшного по силе динамического удара. Он продолжал что-то бормотать. Капитан видел, как от напряжения вздуваются на его лбу вены.

– Что?! Молчи, Олег!..

Бесполезно. Что знал в тот момент Жулин, чего не знал Стольников?!

Саша прижался ухом к его кровавым губам.

– У тебя жилета нет, Саня… Ты не надел жилет…

Да, Стольников редко надевал жилет. Он ему мешал.

Вот и сейчас, когда он рассматривал разорванную выстрелом «разгрузку» на боку, он встретился с глазами прапорщика. Жулин смотрел, тревожно блестя глазами.

– Все в порядке, Олег!

– Предупреждение? – предположил Баскаков.

– Мне все равно! – ответил Стольников. – Триста метров – короткими перебежками – вперед!..

Группа снялась с места. По двое, трое разведчики броском поднимались над землей, выписывали замысловатые траектории и тут же падали рядом с удобным укрытием. Кто падал не в траву, а на прожженные проплешины, старался откатываться в сторону сразу, как поднимал пыль. Получать пулю по ориентиру не хотелось.

Группа уже продвинулась вперед на сотню метров, но больше выстрелов со стороны поселка не было.

Но едва Стольников подумал о том, что кто-то из людей полковника Бегашвили мог случайно пустить пулю-дуру, как рядом с его головой раздался короткий свист. Словно промчался мимо, издав хищный звук, сапсан.

– Саня, по тебе бьют, прицельно! – подал голос Зубов.

Двигаться как разведчики в своем возрасте он уже не мог, выходило тяжеловато и неловко, но группу не задерживал. Чего ему это стоило, видели все. На лбу Зубова бугрились вены, пот заливал лицо. Несколько раз он связывался со Жданом, отдавая какие-то замысловатые распоряжения.

Когда до ближайших домов Южного Стана оставалось не более ста шагов, Стольников велел подогнать машины. «Роверы», чьи двери и капот были защищены от автоматных пуль и осколков, но были бесполезны при защите от снайперской винтовки дальнего боя, скользнули в овраг, скрылись из виду и только спустя минуту появились: один на левом фланге, второй – на правом.

– Поднять стекла, – приказал Зубов.

Тонированные почти в черный цвет стекла бесшумно превратили машины в легкие бронетранспортеры. Толщина стекол не вызывала сомнений – пули от них отскочат.

– Двигаемся к центральной улице! – приказал Саша. – Татарин, Ключ, Жулин – по правую сторону, остальные – со мной!

Джипы вкатились в поселок и медленно поехали вдоль дороги рядом с асфальтированными тротуарами. Стольников отдал должное строителям – дома здесь строились не как для потерявших жилье при наводнении в Крымске. Это были кирпичные, выстроенные хоть и без строгого архитектурного замысла, но все-таки стоящие вдоль улиц коробки-крепыши. Саша тут же вспомнил дом Басаева в Грозном. После штурма к этому дому подогнали танк и били в упор. Повалить стену танкисты смогли только после второго выстрела.

Одноэтажные дома чередовались с двухэтажными, несколько домов на центральной улице выделялись своей высотой – они были в три этажа.

«Роверы» катили вдоль тротуаров, бойцы, прячась за их кузовами, шагали гуськом, пригнувшись. Те, кто шел справа, контролировали крыши домов и окна слева, те, кто двигался по левую руку, держали под прицелом все живое справа.

Впрочем, живого было немного. Город словно вымер. Ни одного человека на улице, ни одного животного. Лишь приноровившиеся к обстановке скалистые голуби перетаптывались на коньках крыш, толкаясь и ворча.

«Где мычание скота?» – вдруг подумал майор. Приглядевшись к крышам, он не заметил голубей. Скалистые голуби в Чечне – дело привычное. Быть может, дело в том, что здесь – Другая Чечня? Но Стольников своими глазами видел голубей в Крепости и на крыше тюрьмы.

Он внимательно присмотрелся к окнам. Ни одного лица. В поселке – ни единого звука. Только когда потянуло с запада ветром, с грохотом захлопнулась где-то форточка. Мамаев мгновенно отреагировал и прицелился.

Но – ничего необычного – просто форточка. Просто окно.

– Где люди Бегашвили, генерал? – бросил через плечо Стольников Зубову, крадущемуся сзади.

– Я и сам хотел бы это знать.

– Может, они проверили, нет ли опасности, и ушли?

– Тогда бы мы их повстречали. Дорога на «Мираж» проходила через нас… – Зубов поднес рацию к губам: – Третий, свяжись с Десятым. Где он?

– Почему бы вам напрямую не связаться с Бегашвили? – удивился Стольников.

Зубов промолчал.

Эти полутона стали беспокоить майора. Когда вот так идешь и не понимаешь, что делает человек у тебя за спиной, – это не дело. Но сейчас артачиться не стоило. Группа уже работала. Не хватало еще, чтобы бойцы чувствовали сомнение в командире.

Стольников поднял голову и выпрямился.

В этот момент он услышал приглушенный голос Ждана:

«Первый, я Третий. Связи с Десятым нет».

Глава 3

Джипы проехали треть центральной улицы и четыре перекрестка. Стольников помнил, как въезжал в поселки, похожие на этот. Люди тоже старались не выходить из дома. Даже в отсутствие боевиков. Но во дворах мычали коровы, когда были не на выпасе, блеяли овцы. За все время следования по Другой Чечне Стольников не заметил ни одного стада, ни одного следа. Скота нет в поселке? Но это же немыслимо. Людям нужно мясо, молоко…

Дальше перекрестков не было, дорога уходила строго направо и строго налево. Впереди был виден тупик, улица запиралась длинным одноэтажным зданием бледно-желтого цвета.

– Это больница, – подсказал Зубов.

Саша медленно осмотрелся.

Обычно все делается не так. Группа добирается до первого перекрестка, после чего первое отделение уходит влево, третье – вправо. Обе группы следуют до очередного перекрестка и разворачиваются, захватывая мини-квартал в кольцо. Идет зачистка территории. Второе отделение находится на месте, готовое в любой момент оказаться там, где дела обстоят хуже всего. После проверки территории отделение возвращается, и взвод продолжает следовать до очередного перекрестка. Так исключается возможность скрытного перемещения искомых лиц из квартала в квартал. При учете того обстоятельства, конечно, что соседние улицы одновременно вычищаются тем же способом. Сейчас Стольников таким количеством людей не располагал.

Он не мог понять, куда могли деться люди Бегашвили. Понятно, что российский офицер с грузинской фамилией не повел в поселок весь свой батальон. Но как минимум рота здесь должна была появиться. И потом, «Винторез» мог быть только у снайпера его подразделения.

Саша понимал, что сидящие за рулем Мамаев и Ермолович смотрят на него в ожидании, какое решение он примет. Стольников поднял руку до уровня плеча и пальцами махнул – «налево».

«Роверы» повернули вместе с бойцами, и движение снова началось.

Заканчивалась еще одна улица. Сколько ни вглядывался в окна майор, он не мог заметить ни лица, ни даже шевеления занавески.

– Вы уверены, что в этом поселке есть хоть один живой человек?

– Уверен, – ответил Зубов. – И он умеет стрелять из «Винта».

Стольникову надоело это бессмысленное кружение. Коротко свистнув, он собрал всех у своего джипа:

– Я сейчас зайду в дом. Со мной Баскаков. Остальные на улице. Ушки на макушке, ясно?

Зубов не вмешивался. Стольников знал свое дело.

Осторожно приоткрыв дверь, майор вошел в подъезд. Можно ли было его назвать подъездом – неизвестно. Наверное, да – на лестничной клетке справа и слева было еще по одной двери. Квартиры. Гробовая тишина усиливала эффект опасной неизвестности.

Стольников толкнул дверь рукой.

Она бесшумно открылась и спустя несколько мгновений ударила о стену. Саша поднял автомат и приставными шагами стал входить в квартиру. Следом за ним, спина к спине, не отрывая взгляда от двери квартиры напротив, двигался сержант…

В квартире еще тише, чем в подъезде. Но – странное дело – Стольников успел отметить, что и там и здесь чисто, словно пол вымыт совсем недавно. А пахнет не свежестью, а деревом.

Шагнув в зал, майор быстро повел стволом из угла в угол. Чувствуя, как напряжена спина Баскакова, понял, что и тому тоже сейчас обстановка спокойной не кажется. Гораздо лучше, когда в тебя стреляют. Чего ждать здесь?