Восстание потерянных - Сергей Зверев

– Думаю, эту банку уже откупорили.

Зубов посмотрел на часы:

– Через двадцать минут мы увидим Южный Стан. Полагаю, что батальон Бегашвили уже ведет с беглыми боевиками бой. И у меня фантазии не хватает представить, что там сейчас происходит.

«Роверы», пыля, как на ралли, то расходились, то сходились. Они были похожи на два катера, мчащихся по волнам. Вскоре, однако, скорость пришлось сбросить, а когда до поселка оставалось чуть более километра, машины и вовсе еле двигались. Приходилось объезжать овраги, крутые холмы и спускаться на дно пологих ложбин.

Как только на горизонте появилась окраина Южного Стана, Зубов велел остановиться. Взобравшись на крышу одной из машин вместе с майором, он поднял бинокль. Вгляделся в пейзаж и Саша.

Цейсовская оптика мгновенно сократила расстояние. Стольников видел дома – они сильно отличались друг от друга архитектурой и высотой – от двухэтажных в два подъезда до низких строений, похожих на дачные домики.

На улицах не было видно ни души. Словно это был мертвый поселок, выстроенный специально для ядерных испытаний. Но и манекенов тоже не было. Как не было заметно и техники. Зубов говорил, что автомашины законсервированы, но хотя бы одна-то должна была выполнять какую-то работу? Ведь в поселке каждый день нужно что-то подтащить, переместить или просто доехать.

– Мертвая зона. Что-то не вижу я ожесточенного боевого столкновения, генерал.

– Не может быть. Хотя Бегашвили мог выдавить их из Стана.

– За два часа? Не смешите меня.

– Неужели «чехи» обошли Южный Стан, не признав в нем грузинское село, и двинули дальше? – Сказав это, Зубов посмотрел на Стольникова, словно тот знал ответ на этот вопрос.

Саша сомневался в том, что заключенные могли проехать мимо. Груженные маньяками и живодерами «ЗИЛы», да чтобы проехали мимо женщин и возможности поживиться или просто кого-то прирезать?.. Маловероятным ему это казалось.

Они сели на кабину, Стольников похлопал по крыше. «Ровер» тронулся с места, за ним последовал и второй.

Бойцам не нужно было отдавать команды. Глядя на командира, они выполняли все, чему он их когда-то обучил. Лучшим способом получить приказ при молчании Стольникова было посмотреть на него. И тогда все просто повторяли его действия. В разведке говорить приходится мало. Лучше вообще не говорить. Единственное исключение – когда командир в темноте и приказы отдаются голосом. Но сейчас, хорошо видя Стольникова, бойцы приводили оружие в боевую готовность и поправляли на себе снаряжение.

– Стой! – приглушенно прикрикнул Саша, когда машины приблизились к поселку не более чем на триста метров.

Он снова поднялся на ноги и посмотрел в бинокль. Ничего не изменилось с того раза, как он разглядывал Южный Стан в последний раз. Одну из улиц пересекла, поджав хвост, пегая собака. По другой улице ветер вяло гнал перекати-поле.

И в этот момент Саша почувствовал, как разгрузочный жилет рвануло в сторону. Через мгновение он сообразил, что его смело с крыши. Еще не коснувшись земли, он прогремел:

– К бою!..

Бойцы в мгновение ока освободили оба джипа от своего присутствия, кувырками и перекатами разобрали на земле позиции.

Стольников перевернулся на бок и оттянул в сторону «разгрузку», чтобы оценить ущерб. Сомнений, что его сбила с машины пуля, не было. При этом эта пуля не была выпущена из автомата Калашникова. Такая убойная сила бывает только у снайперских винтовок. Но звук был металлический, и майору хотелось проверить, каких бед эта пуля натворила.

Поврежденным оказался один из магазинов. Пуля разбила его стальной корпус, вырвала несколько патронов и выбросила наружу пружину. Магазин спас хозяина если не от смерти, то от тяжелого ранения.

Ссыпав оставшиеся патроны в карман куртки, Стольников зашвырнул испорченный магазин за спину.

– Девять миллиметров! Товарищ генерал, каким образом в «Мираже» могла оказаться снайперская винтовка «Винторез»?

«Винторез» – это не просто винтовка снайпера. Это оружие спецназа. Особенность ее заключается еще и в том, что выстрелы из нее бесшумны.

Выстрелов больше не было. Но уже было ясно – группа в центре внимания тех, кто находился в поселке. Кем бы они ни были.

– Зачем мирным жителям стрелять из снайперской винтовки по тем, кто возит им продукты? – прокричал Ключников.

– Хороший вопрос! – похвалил Зубов. – Если только это мирные жители!

– Я задам вопрос иначе. В подразделении полковника Бегашвили кто-то вооружен снайперской винтовкой?

– Ну конечно, это же подразделение спецназа!..

Стольников долго молчал, глядя перед собой в землю и соображая. А потом снова вспомнил о «разгрузке». Проверил. Ерунда, можно зашить. Жилет сейчас сыграл роль бронежилета. А могло быть хуже, угоди пуля между магазинами…

Был бы бронежилет…

Он вспомнил, как в девяносто девятом его взвод весь день сидел в засаде на улице Лескова в Грозном и ждал появления в трансформаторной будке боевиков. Утром Стольников обнаружил там «схрон» – четыре автомата, два гранатомета, ящик патронов и восемь гранат к РПГ. По приметам сходилось, что груз только что занесли, тщательно не маскировали, то есть вот-вот должны были забрать. Стольников взял с собой Жулина и Ключникова. Проморозив носы в неотапливаемом подъезде напротив будки, им удалось «принять» двоих курьеров с поличным, с гранатометами в руках. Помяв их и сдав в прокуратуру, вернулись в подъезд в ожидании, пока придет «броня». Адреналин выплескивался наружу через глупый смех и бессмысленные разговоры.

За этим занятием и застала их женщина лет тридцати, с грохотом спустившаяся по лестнице. Она мчалась вниз, ноги не поспевали за ней, так что, не доходя до опешивших и уже вскинувших автоматы разведчиков нескольких шагов, она упала и по замерзшим ступеням катилась уже на спине.

– Аллах милостив!.. – кричала синяя от страха чеченка на русском. – Аллах милостив!..

– Руки покажи!.. – приказал Стольников, не отводя от ее лица ствол автомата. Знал он таких шустрых, подкатывающихся к ногам офицеров с «Ф-1» в руке…

– Слава богу, что вы здесь! – кричала как заведенная она, простирая к ним руки.

– Что стряслось, тетка? – Ключников играл пальцем на спусковом крючке, посматривая вверх между лестничными пролетами.

– Помогите ради бога!..

От их ответа зависела жизнь маленькой десятилетней девочки. Недоделанный отчим заперся с ней в квартире, а если верить плачущей маме, что босиком скатилась к ногам разведчиков, у того не все в порядке с головой. Зато у него все в порядке с обрезом ружья двенадцатого калибра, который он вырезал полчаса назад. И еще, оказывается, после пол-литра местного самогона он пообещал с девочкой расправиться. Причина проста: девочка ему не родная. Ну кто после этого нормального мужика не поймет? Не родная ведь… Чего бежать к военным-то?

Стольников спросил этаж, как расположена квартира и помчался наверх. Следом ринулись и Жулин с Ключом. Саша бежал и понимал, что в квартире сейчас его может встретить кто угодно. И это вполне может быть не пьяный бытовик, а полувзвод обдолбанных «чехов», решивших заманить русских в ловушку. Но он бежал.

Когда они стояли перед дверью, цыкая на тонко подвывавшую супругу безумца, в голове Стольникова, да и в головах прапорщика и сержанта, конечно, стоял один вопрос. Где сейчас в квартире находится маленькая десятилетняя девочка? Вопрос не праздный, если учесть тот факт, что при сложившихся обстоятельствах без насилия над личностью отчима не обойтись, а в панельных домах пули имеют обыкновение делать в квартире по два-три рикошета. Дробь из обреза рикошетов не делает, зато цепляет все на своем пути, что нужно и не нужно.

Стольников шагнул назад и вложил в удар весь свой вес. Дверь вылетела с одного удара…

Уже вбегая в коридор квартиры, пытаясь рассмотреть сквозь пыль известки от поврежденного косяка отчима и девочку, капитан понял, что опоздал. У него нет времени для принятия решения, как нет времени даже для необдуманного поступка. Ему в грудь смотрели, чернея пустотой, два расположенных рядом отверстия. Последнее, что он запомнил, были едва различимые стружки на свежих срезах стволов двенадцатого калибра…

Страшный удар сзади, одновременно с грохотом выстрелов, заставил Стольникова рухнуть на живот и в кровь разбить подбородок…

Кабанья картечь, в клочья разорвав на стоявшем позади него Жулине бронежилет, отбросила прапорщика к стене. Как кукла с разведенными в стороны руками, он медленно опускался на пол…

В миллионные доли секунды Стольников догадался, что Жулин сориентировался во времени быстрее него. Он сбил капитана с ног, чтобы дробь ушла мимо.

Понимал ли в тот момент прапорщик, что если выстрел не попадает в Стольникова, то тот же самый выстрел наповал валит его?

«Нет, – отмахивался потом Жулин, матерясь, – ничего я не понимал. Автомат сработал. Отвяжись!»