Этот мир придуман не нами - Павел Шумил

Оставить без ужина — это было самое частое наказание. Пороли меня реже других и не так сильно. Боялись шкурку попортить. На словах считалось, что я обычная рабыня, дочь рабыни. Да еще в мать пошла, вся рыжая. Но на деле — не забывали, что мой отец — кто-то из знатных. Загрузить работой по самое немогу — можно. Голодной оставить — можно. А вред моей шкурке причинять нельзя. У меня до сих пор уши не проколоты. Ни разу в уши колокольчики не вставляли, ни разу за ухо к дверному косяку на ночь не прибивали.

Линда показала, как кровать из стенки выдвигается, как у людей принято ее застилать, для чего подушка, для чего одеяло, пожелала спокойной ночи и ушла работать. Я сначала легла под человеческое одеяло, но под ним жарко до невозможности. Сходила в ванную — мои коврик и одеяло уже высохли после стирки. Выключила горячий ветер, как Линда учила, забрала вещи, погасила свет, легла, укрылась своим одеялом — хорошо, мягко. Но уснуть не могу. Столько всего в один день уложилось, все перед глазами всплывает. А какие одежды у людей… странные! В обтяжку, словно вторая кожа. Как оказалось, нам такие не подходят. Но до чего красиво и необычно смотрятся…

И вдруг — как молотком по голове! Надо же к хозяину подластиться. Чем раньше в его постель попаду, тем выше статус среди рабынь. Дура, какие тут рабыни? Одна я такая здесь. Но все равно, пока господин мое трепещущее тело в руках не почувствует, я для него — вещь. Надо идти. А если порвет в кровь, кто меня здесь зашивать будет? Мамочки, как страшно… Кто бы за руку отвел?

Кроме Линды некому. Беру с собой коврик и одеяло, чтоб не на полу спать, когда господин со мной закончит, иду, скребусь в дверь Линды. Она не спит, работает. Объясняю ей свои беды.

Усмехнулась чему-то, согласилась проводить до дверей и даже сказать пару слов господину моему. Идем вместе, у меня ноги дрожат так сильно, что Линда заметила.

— Э, подруга, плохи твои дела. Ладно, стучись, вот его дверь.

Я поскреблась, услышала голос хозяина, а как в комнате оказалась, сама не поняла.

— Миу, что случилось?

Испугалась так, что язык не слушается. Надо что-то сказать, а не могу. От этого еще страшнее. А Линда посмотрела на меня, хихикнула и в несколько слов выдала все мои тайны. Я ей доверилась, а она… Ничего больше рассказывать ей не буду! А господин все на меня смотрит. Сейчас ведь выгонит!

— Рабыня должна всегда быть рядом с господином. Если господину ночью потребуется рабыня, а ее рядом нет… — пролепетала я. — Рабыня может спать здесь, в уголке, она совсем не будет мешать господину.

— Шеф, помнишь, что я про секс рассказывала? — Линда специально на нашем языке говорит, чтоб я все понимала. Значит, уже успела донести про мою узкую кунку.

— Кыш!

Линда ушла, довольная, а я осталась. Не сразу дошло — я же осталась! Но после слов Линды к хозяину в постель забраться — точно кнута заработать. Торопливо расстилаю коврик, ложусь лицом к стенке, чтоб не подумал, что за хозяином подсматриваю. А он говорит с кем-то на своем языке, распоряжения отдает… закрываю глаза и сквозь дрему слышу, как кто-то заходит, шуршит чем-то. Вдруг руки хозяина осторожно поднимают меня, несут, опускают на мягкую подстилку, укутывают одеялом. Хозяин позаботился обо мне! Не может быть, приготовил мне мягкую постель.

— Хозяин так добр к рабыне. Рабыня счастлива, — говорю чистую правду.

— Спи, малышка. Уже поздно, — и нежно гладит по голове. Как папа. Прости, папа, что сегодня плохо о тебе подумала. Ты знал, что так будет. Ты всегда видишь на много шагов вперед.

Влад, контактер

Фаррам встречает нас спустившись со ступеней парадного входа Дворца. О чем это говорит? Хочет перекинуться парой слов в неформальной обстановке. Видимо, день начнется с прогулки по саду.

После пышных приветствий перехватываю инициативу.

— Прости мою неопытность, но могу ли я приводить на наши встречи рабыню? Не будет ли это нарушением правил?

— Если ты доверяешь ей, если не опасаешься, что ее уши услышат то, что не должны слушать уши рабыни, то я не возражаю, если с тобой будет приходить одна юная рыжая непоседа. Не доставляет ли она тебе хлопот?

— Еще сколько доставляет. Но это не те хлопоты, которые огорчают. Линда говорит, через три дня ей исполнится пятнадцать. Отмечают ли у вас дни рождения рабынь? Дарят ли им подарки?

С интересом наблюдаю за игрой эмоций на лице Владыки. Легкая тревога, спокойствие, вновь тревога, облегчение, удовольствие.

— Все в воле хозяина. Но не балуй ее сверх меры. Рабынь вредно баловать. Посмотри на этот цветок в тени дерева. Немного внимания и заботы, и он наполнит твой сад дивным ароматом. Но не сажай его в центре клумбы. Не пройдет и месяца, как под солнечными лучами превратится в безобразный сорняк. Да-да, его придется выполоть. Лактыса должна знать свое место. Ее место — в тени. Так и рабыня — должна знать свое место. Но я перебил тебя, друг. Что еще ты хотел поведать?

Похоже, Фаррам намерен выяснить мое отношение к подарку. Подарок — это тест на ксенофобию? Как я отнесусь к самой презираемой расе? Умно. За исключением мелочи. Рыжие — презираемая раса только для котов. Впрочем, накануне он выспрашивал, как люди относятся к рыжим.

— Проблемы возникают совсем не там, где их ждешь. Кто мог подумать, что Миу не подойдет наша одежда? Под ней шерсть скатывается и потом выглядит неопрятно. Ну, Линда с Миу что-нибудь придумают.

Некоторое время идем молча. Думаю, рассказать или нет, как Миу попыталась сервировать мне завтрак на полу каюты на четырех подносах из столовой. Мое стандартное утреннее меню (два стакана молока с черным хлебом) было дополнено самыми вкусными кусками мяса из ее запасов. Но мясо пролежало ночь в холодильнике лаборатории и слегка затвердело. А ничего похожего на печку Миу не нашла. Догадалась разогреть мясо под струей горячей воды из-под крана. Но вода смыла соус и специи, а белая, под фарфор, раковина приобрела ржаво-рыжий налет. Короче, ушки Миу были плотно прижаты, и весь вид говорил о том, что провинилась и ждет наказания.

Подивившись, как рано встают коты, я объяснил, что такое будильник, перенес подносы с едой в столовую, объяснил Миу, что есть она будет вместе со всеми, ЗА СТОЛОМ, а не под столом. Да, привыкнет. Да, вместе со всеми. Да, ложками и вилками! (А кому сейчас легко? Линда предупреждала, что будет трудно!) Показал, как моющими средствами отмыть раковину, показал, где на кухне аэрогриль и где СВЧ-печка, но пользоваться запретил, пока Линда не научит. (Готовить — женское дело, поэтому Линда, а не я.) Пожурил Мухтара, который подсказал, что я ем на завтрак, как на пульте кока набрать меню моего завтрака, что такое подносы и где на кухне они лежат. Мухтар посмеялся, что не вправе гасить инициативы нового члена экипажа, но проследил, чтоб ничего ядовитого или опасного в шаловливые лапки не попало. Задумался над тем, как Миу сумела объясниться с Мухтаром, если он не знает языка прраттов, а Миу — русского. В общем, утро прошло интересно и познавательно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});