Остров - Ол Гот

      Остановить бандитов  могла  только надежда на крупный выкуп за пленников,  но даже это не давало гарантии женщинам, им могли сохранить жизнь, но честь их здесь ничего не стоила. Откровенные  плотоядные взгляды были устремлены на них  со  всех сторон.  Взгляды  уже  давно раздели их, и вся эта свора только ждала разрешения вожака, что бы набросится на добычу.

      Однако пока грек был занят размышлениями по поводу англичанина:

      - Так ты на самом деле англичанин?

      - Шотландец к твоему сведению: - Дуг гордо выпрямился, несмотря  на связанные за спиной руки и дуло карабина,  приставленное к затылку. - Капитан военно-воздушных сил ее величества, а  тот,  кого изувечили твои шакалы - лейтенант.  И не надейся, что все сделанное тебе сойдет с рук.

      Угроза, прозвучавшая в словах шотландца,  казалось, ни как не задела бандита. Все так же, не сводя с него глаз, он процедил:

      - Этого, как следует связать и запереть в трюме. Да оттащите туда же и эту падаль,  - кивнул он в сторону,  еще не очнувшегося, Дика.

      Только теперь,  воспаленные толи от морского ветра,  и яркого солнца,  толи больные глаза посмотрели на женщин. Ни один мускул на лице предводителя не дрогнул.  На нем не было и следа того плотского вожделения,  которое  сжигало  остальных. Глаза оставались равнодушными,  холодными и пустыми. Но потому,  с какой не торопливой тщательностью он осматривал  каждую из них, с каким изощренным садизмом черные зрачки глаз сверлили застывших от ужаса женщин, Речел не сомневалась, что настоящий кошмар для них только начинается.

      Наконец он отвел глаза:

      - Ну что же товар не плохой.  Если  этот  денежный  мешок все-таки сдохнет,  а родственнички платить не захотят,  всегда найдется пара борделей, где за них заплатят  приличные  деньги. Арабы любят светловолосых. - Не слишком чистый палец, украшенный давно не стриженным, грязным ногтем, показал  на  Речел.  - Эту оставьте здесь, а тех, одинаковых забирайте к себе. Да и поаккуратней, если испортите товар головы отверну. Ко мне не соваться, пока не позову.

      Гогочущая, улюлюкающая орава отшвырнула Речел в  сторону и вцепилась в сестер. Через минуту в салоне никого уже не было, кроме парализованной страхом девушки и наконец,  расплывшегося в сальной улыбке шкипера. Он выбрался из-за стола и подошел вплотную.

      - Раздевайся.

      Речел даже не помышляла о возражении. Одеревеневшие, дрожащие руки ни как не могли справиться с застежками платья, и он нетерпеливо  рванул затрещавший шелк.  Грубые руки по-хозяйски ощупывали тело,  бесцеремонно мяли груди, причиняли намеренную боль. 

      - Ну что же моя красавица,  чем  ласковее  ты  будешь  со мной, тем позднее попадешь к остальным.  Мои козлы поостынут, и на твою долю останется поменьше.  А если очень постараешься, может, и вообще оставлю тебя при себе.

      Она не  могла сказать, сколько  времени продолжался этот кошмар. Грек был неистощим на выдумку,  много пил и заставлял пить пленницу,  но  хуже  всего была прихотливость в разврате. Впервые для Речел, от нее потребовались не только женские прелести. Моряк казался неутомимым. Когда молодая женщина уже решила, что выполнила все его прихоти, он заставил ее, впервые в жизни,  выполнить роль мальчика. Ощущения были нестерпимо острыми,  и  она не смогла сдержать непроизвольный крик.

      Наконец он устало отвалился к спинке дивана и прикрыл глаза. Речел показалось, что он задремал, и у нее появилась надежда, что истязание окончено. Стараясь не потревожить дремлющего,  девушка начала собирать разбросанные  по  салону остатки одежды,  когда вдруг почувствовала, что  из-за  не  плотно  прикрытых  век   за   ней пристально следят темные зрачки глаз.  Страх заставил ее замереть, а  прозвучавшие слова вздрогнуть, как от удара плети.

      - Ты куда собралась? Разве я разрешил? А впрочем, ты права. Моим жеребцам, наверное, уже надоели твои подружки. 

      Окрик: - Не одевайся.  Там, куда тебя уведут, ты нужна голой. - Вынудил Речел инстинктивно попытаться закрыться обрывками платья.

      Бандит, усмехаясь, поднял револьвер.  Речел в  тот  момент показалось,  что  ствол  направлен  прямо ей в голову, и пуля в следующее мгновение прервет череду кошмаров, в которую превратил  ее жизнь прошедший год.  Грохот выстрела заставил девушку отшатнуться и присесть. Только секундой позже, когда на палубе загрохотали  сапоги пиратов, она поняла,  что стреляя, хотели не только испугать ее, но и вызвать подручных.

      Кошмарам суждено было продолжаться, но все дальнейшее уже было смазано пеленой полуобморочного состояния. Память сохранила только какие-то разрозненные куски воспоминаний:  Грубые, безжалостные, похотливые руки; хватавшие, мявшие тело, тащившие жертву к месту истязания, сорвавшие остатки одежды и прикрутившие ее к столу в кают-компании. Наглые,  вожделеющие, безумные глаза. Гогочущие, сквернословящие, сладострастно причмокивающие рты. 

      Струйка, теплой, обжигающей узы, которую ей влили в насильно разжатый рот,  была последним ее воспоминанием - дальше наступило спасительное забытье.

 ***

      Когда Речел очнулась,  первой мыслью еще туманного сознания было, что все произошедшее дурной сон. Но распятое на столе,  затекшее, изнывавшее от страдания тело, напомнило о реальности происшедшего.  Об ужасе минувшей ночи напомнил и прозвучавший рядом слабый стон. Повернув голову, она увидела искаженное болью, запрокинутое лицо Тессы, и посиневшие от прилива крови кисти ее рук, туго прикрученные к столу. На противоположном краю стола Элизабет, распятая также как и ее подруги, не подавала признаков жизни.

      Кают-компания была пуста. Через занавески  иллюминаторов пробивался еще сероватый утренний свет.  Первой была мысль о том,  где насильники?  Что заставило их бросить  свои  жертвы? Слышна  была  только суетливая беготня на палубе. 

      Неожиданное объяснение послышалось с  моря  -  резкое  взревывание  сирены приближающегося  судна.  Из выкриков и обрывков греческой речи стала понятна откровенная паника, охватившая бандитов. Несмотря на выставленную на ночь вахту, они каким-то образом не заметили приблизившееся английское  военное  судно.  Спасение  летчиков прошлым  утром,  кажется, обернулось спасением для самих хозяев яхты. А запрос, по-английски через мегафон, прозвучавший с моря:

      - На яхте! Просим сообщить ваше название? Почему не отвечаете на радио-запросы?  - подтвердил,  что англичане поспешили со встречей.

      Для пиратов такое начало дня было явным сюрпризом.  Пленники  были  забыты.  Бандиты явно стремились как можно быстрее оставить место преступления. С той стороны, где вчера причалило судно со второй группой пиратов,  взревели мощные двигатели и сильный толчок сообщил, что незваные гости покинули многострадальную яхту.  На английском корабле, очевидно, быстро поняли, что происходящее вызывает слишком много вопросов и не замедлили с приказом:

      - Эй, на катере! Заглушить двигатели! В случаи не подчинения открываю огонь. Первый выстрел предупредительный, остальные на поражение.    

      Судя, по удалявшемуся реву двигателей, беглецы останавливаться не  собирались,  и резкий хлопок корабельной пушки подтвердил серьезность намерений англичан.  К  этому  времени  гул двигателей  пиратского  судна  слышался  уже  далеко, и у Речел мелькнула мысль,  что бандиты смогли уйти,  но несколько серий выстрелов из автоматического орудия убеждали, что у английского капитана было другое мнение по этому вопросу.  А гулкий разрыв и смолкшие двигатели подтвердили, что беглецов остановили.

      Через несколько минут,  рокот подошедшего катера, и  затем осторожные, крадущиеся шаги по палубе, известили, что англичане поднялись на борт судна.

      Речел со смешанным чувством нетерпения  и  страха  ожидала появления спасителей.  Нетерпение вызывала ставшая,  в связи с очевидной близостью помощи,  абсолютно несносной боль в  затекших руках и ногах.  Страх  был  связан  с  неизбежностью, предстать в обнаженном виде перед незнакомыми мужчинами. Только  одна  мысль об этом заставляла ее смущаться так,  будто не было целого года намеренного пренебрежения «такими пустяками».

      Нетерпеливо ожидаемые моряки появились, тем не менее,  неожиданно. С  какой-то кошачьей  грацией они бесшумно возникли в кают-компании. Лица их были настороженны, а руки сжимали тупорылые автоматы,  но это было спасение. И через мгновение  женщины почувствовали,  как осторожные,  заботливые руки; срезают путы  с их рук и ног,  переносят их измученные тела на удобные диваны, прикрывают простынями.

      А несколько минут спустя внимательный,  молодой лейтенант,  в сопровождении пожилого усатого сержанта,  принесшего чемоданчик с медикаментами и  инструментом,  оказывал  первую  помощь.  Кстати, окончившуюся для всех троих одинаково - инъекцией в вену руки,  какого-то коричневатого препарата. Очень скоро блаженное забытье заставило забыть о боли и страданиях, обо всем пережитом.