Остров - Ол Гот

      Предположения Речел  в отношении соперниц ее не обманули. Первыми,  кого она  увидела,  были  стоявшие  в  тени  кормовой надстройки Дуглас и Тесс.  Он был в тонком белом смокинге, явно из реквизиторской хозяина яхты, а она надела дорогое, сильно декольтированное вечернее  платье. Повинуясь малейшему  дуновению ветерка, платье, сшитое  из бесчисленного количества шелковых полосок,     прихотливо обнажало стройные ноги девушки, что Дуг явно не мог оставить без внимания. Пара о чем-то увлеченно беседовала у трапа, ведущего к каютам Георга  и  сестер. 

      Увидев Речел, Тесс оставила  откровенно  смущенного летчика, и направилась к ней с нескрываемым желание восстановить приятельские отношения. Предложение, сделанное Тесс, заставило на мгновение  смутиться даже Речел, до этого считавшую, что предрассудки в отношении ее любовных дел давно остались в прошлом.

      - Твой кавалер без ума от  тебя  и  многого  ожидает  от предстоящей ночи, -  по губам Тесс змеилась знаменитая улыбка, несмываемая печать, выделявшая всех близких помощников  Георга. - Я уверена, что он нужен тебе только на эту ночь. Ночь длинна. Отдай мне его, когда он тебе надоест.  Лиз готова,  если  у тебя будет  еще желание,  передать своего мальчишку.

      Улыбка исчезла с ее губ и уже   деловым  тоном  она  добавила:

      - Если надумаешь, приводи своего в кают-компанию. Все, что нужно мы приготовим сами.

      Сестры озадачили. Речел и раньше подозревала, что они меняются партнерами,  но не ожидала такого предложения в отношении себя. От мыслей отвлек Дуг рискнувший подойти, хотя и ожидал вполне обоснованных упреков от подруги. Настроение у летчика заметно поднялось,  когда он понял,  что Речел не собирается устраивать сцен и вообще вести какие  либо  разговоры  по поводу его знакомств.

      На корме Речел встретила взгляд Элизабет выразительно скосившей глаза в сторону Дуга,  присоединившегося к курившим мужчинам и украдкой приложившей палец к губам. Предстоящая ночь  приобретала  новый  смысл, и за всем происходящим опять чувствовалась рука Георга.

      В продолжение  всего вечера, превращенного  прихотью гостеприимного хозяина  яхты в светский бал,  Дуг был сама галантность, правда, в его  солдатском  варианте.  Георг  излучал добросердечие. Элизабет, то есть Джоан, томно принимала робкие знаки внимания продолжавшего смущаться, в окружении блестящего общества  Дика. Тесса, в роли археолога Инессы Вел вела глубокомысленные беседы с Георгом,  в  почтительном  окружении  его свиты.

      Спектакль  был в полном разгаре,  но Речел так и не могла решить, где проведет ночь. Привести Дуга в свою каюту было равносильно окончательному разрыву с Георгом и его приближенными. Спуститься в  кают-компанию  означало, что этой ночью ей предстоит переступить  еще  один  барьер традиционной морали.  Все более ясная перспектива расстаться с  окружением  властителей этого  мирка,  страшила.  Страшила   серостью  и безысходностью всего, что она могла получить,  отказавшись от покровительства Георга.  И этот страх отодвигал куда-то в сторону въевшиеся с детства моральные соображения. По сути, принять окончательное  решение мешал  естественный  стыд, неизбежность присутствия зрителей, участие посторонних в том,  что еще до сих пор оставалось  для нее сугубо интимным.

      Георг подвел черту празднеству, пожелав спокойной ночи дорогим гостям. Вместе с ним удалилась и Тесса. Как-то незаметно разошлись офицеры  яхты,  и  только  стюарды  бесшумно  убирали остатки пиршества. Дуглас окончательно сошел с ума от нетерпения и Речел, как только  погасли  лампочки иллюминации, поняла,  что если не примет решения немедленно, то рискует  быть  раздетой  прямо здесь, на палубе. И ноги, как-то сами собой, привели ее к дверям кают-компании.

                         ***

      В темном зале было на удивление  прохладно.  Предусмотрительно позаботились открыть все иллюминаторы и ветерок,  после заката, успел охладить разогретые за день стены.  Тонкий, едва уловимый  аромат духов выдал присутствие кого-то из сестер,  а голос Лиз подтвердил, что первая пара уже расположилась здесь:

      - Справа на диване,  все для вас  приготовлено.  На столе вино, фрукты и сигары для Дуга.

      По невозмутимой  реакции Дуга Речел поняла,  что беседа с Тесс подготовила его к такому обороту дела,  а мирный  шепот  и поцелуй слева подтвердили, что Дик во власти Элизабет и сделает все, что ему прикажет его возлюбленная.

      Что-либо еще заметить ей уже просто не дали.  Дуг как сумасшедший сжал ее в объятьях и, осыпая поцелуями, потащил к дивану. Стоило  определенных  усилий  уговорить его  не терзать платье и  принять  предосторожности более интимного характера. Но как только он почувствовал, что шелковая преграда устранена, остановить его было уже  невозможно.  При явном знании женской природы и немалых навыках, тонкие ощущения подруги  его  мало интересовали,  и все устремления оказались направлены к скорейшему удовлетворению примитивной мужской похоти.

      Удовлетворив желание, Дуг  формально  скользнул губами по ее шее, пробормотав что-то,  что должно было сойти  за  благодарность. Прислонившись к спинке дивана, Речел слышала, как он загремел стеклом бутылок на столике. Предложение:

      - Хочешь вина?  - Она даже не удостоила ответом.

      И опять,  как уже не однажды в последние  дни,  где-то  в мозгу засаднила старая заноза:

      - Зачем я это делаю?

      Страстное бормотание и стоны  с  противоположной  стороны говорили о том, что Элизабет более удачлива в выборе партнера, недостаток опытности которого явно восполнялся  чувством. Трепещущий огонек спички, которой Дуг зажег сигару, осветил сплетенные  тела  любовников,  для которых в этом мире, по-видимому, уже ничего не существовало.

      Тихий шорох в проходе с противоположной стороны и  смешок, явно  принадлежащий Тесс, напомнили, что сестры от своего плана не отступились.  Дуг загремел спичками, в явном желании зажечь свечу обнаруженную на столе,  но неожиданно возникшая из мрака девушка остановила его:

      - Не надо, не мешай тем, кому хорошо. Лучше налей вина мне и дай сигарету.

      Звуки любовной возни затихли и обычный чуть хрипловатый в таких случаях голос Лиз,  которая уже не видела  необходимости играть роль утонченной жеманницы, скорее приказал,  чем  попросил:

      - Дик, налей вина мне и себе. Да. И зажги свечи.

      Пляшущие на сквозняке язычки свечей осветили зыбким,  неярким светом место любовного свидания.  Удобные диваны, застланные тонким  шелковым  бельем. Придиванные столики, уставленные фруктами, сладостями и бутылками.  Настороженные, оценивающие глаза Дуга, застывшего с сигарой в зубах и бутылкой в руке.  Растерянные глаза юного лейтенанта,  смущенного наготой молодых женщин и незнающего, что делать со своей.  Снисходительно-презрительные глаза Элизабет, успевшей  накинуть  на себя тонкий пеньюар и капризно протягивавшей молодому человеку, заранее приготовленный купальный халат. Смеющиеся, наглые глаза Тессы, бесцеремонно разглядывающие обнаженного Дуга, явно более занятого поведением сестер, чем поисками одежды.

      Речел не была удивлена тщательностью, с которой подготовили  встречу.  Во всем чувствовалась расчетливая рука Георга и его крестниц,  по-настоящему удивила ее  Тесс.  Единственная  в компании  одетая  женщина,  но одетая так,  что нагота Речел и чисто символическое одеяние  сестры,  должны  были,  показались верхом целомудрия. Соперница заставила Речел вспомнить обличительную характеристику сестер,  брошенную их матери около года назад,  оскорбленным  Роном.  Тесс появилась на сцене любовного поединка в обличье жрицы с  парижской  Пляс Пигаль.  Все,  от изящных туфель и черных нейлоновых чулок,  пристегнутых к кружевному поясу,  до такого же кружевного лифа, ни столько прикрывало  тело,  сколько подчеркивало и без того безукоризненное совершенство фигуры, возбуждало желание, торопило освободить жемчужину  от  изящной скорлупы. Тесс пришла доказать,  что несмотря на кажущее поражение днем, королевой ночи любви будет она. Не обращая внимания на подругу, она откровенно соблазняла, манила,  обещала,  а когда неприкрытая плоть англичанина явно показала, что цель достигнута, бесцеремонно уселась ему на колени, подставляя бокал - вину, а губы поцелуям.

      Речел с каким-то странным удивлением поймала себя на том, что ей совершенно безразлично,  как проведет остаток ночи Дуг, да  и вся эта компания.  Опять дало о себе знать чувство пустоты и отчаяния, мучившее последние дни. Все острее становилось желание   уйти и медлила она только потому,  что вяло размышляла - одеть ли ей платье или накинуть купальный  халат,  приготовленный для ее недавнего партнера. Изменить решение ее заставило поведение Лиз.