Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Об этом она писала: «Господи! Как хорошо, что есть два слова: aube и aurore (рассвет и заря) и как я этим счастлива и насколько aube лучше aurore, которая (и вещь, и звук) тоже чудесна, и как обе – сразу, для слуха уже, звучат женскими именами и пишутся (слышатся) с большой буквы!» (IV, 613). Дальше Цветаева добавляет, что первое имя «Aube – Aude» – имя любимой Роланда (IV, с. 614). Французский язык для Цветаевой в тот момент был роднее, свободнее, искреннее, поэтичнее русского, словно возвращал к ее истинному «я». По-французски написано имя Aurore в письме А. С. Пушкина к жене. Даже если предположить, что Цветаева никогда не читала пушкинского письма и не слышала имени Авроры Карловны Карамзиной, эта красавица 19 столетия – один из поэтичных образов пушкинского времени – заслуживает упоминания в данном контексте, ведь в пьесе «Каменный Ангел» Цветаева, вопреки большевистской яви, славит Старый мир.
В тетради 1938—1940 гг., во время работы над циклом «Стихи к Чехии» будут записаны двустишия к незавершенному стихотворению «Опустивши забрало» (22 марта 1938) (тогда Цветаева видела себя похожей на Пражского рыцаря у Влтавы), где «авроры» – образы красоты и молодости, поэтических сокровищ. Вероятнее всего, Цветаева вспомнила тогда, в конце пути, о своей утерянной пьесе! Слово «авроры», обозначившее расцвет жизни и красоты, творческую магию, стоит в позиции начала стиха, что усиливает его значимость:
Те алмазы, кораллы,Авроры – где?__Те рубины, кораллы,Авроры – где??
РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 32, л. 23.Образ Авроры и Aurore для нее в 1938 году, перед возвращением в СССР, был воплощением потерянного рая красоты, искусства, творчества, лирики. В 1940 году, переводя «Плаванье» Бодлера, в еще более драматическую пору, Цветаева использует метафорический образ творческого «моря», возможно, тоже помянув свою пьесу, молодость, свой, пушкинский, из «Зимнего утра», поэтический румянец, шедшую от нее силу жизни: «Как на заре веков мы отплывали в Перу, / Авророю лица приветствуя восход» (II, 400).
Пьеса «Каменный Ангел» написана Цветаевой о себе, пережившей ужасы «вочеловечения», любви, измен, революции, голода, а главная героиня Аврора – портрет юной женщины и поэта Марины Цветаевой, рвущейся от одной любви к другой, романтически ищущей опоры в христианской вере, находящей смысл жизни в уединенном служении искусству. Аврора позже превратится в Царь-Девицу, Царь-Девица в Марусю, Маруся в Ариадну, Ариадна в Федру – всеми назовется «монашка» Марина Цветаева, никогда не писавшая под псевдонимом, но любившая земные имена, позволявшие ей жить много жизней, смотреть творческие сны, дышать в «монастырском саду» искусства, ощущать благодать ремесла, «нежный воздух садовый» (I, 433).
«Драматические сцены у меня могут быть готовы через месяц, – раньше ведь не нужно? В них войдут: „Метель“, „Приключение“, „Фортуна“ и „Феникс“» (VI, 564), – пишет Цветаева критику и эпистолярному собеседнику Александру Бахраху летом 1923 года. Этот замысел не осуществился. «Феникс» впервые издали неудачно, «безграмотно и препакостно» под названием «Конец Казановы» в России в 1922 году. «Метель» (// «Звено» Париж, 1923, 12 февраля), «Фортуну» (// «Современные записки». Париж, 1923, №4—15), «Приключение» (// «Воля России». Прага, 1923, №8—19) опубликовали в Париже в 1923—ем; «Феникс» полностью – в 1924—ом (// «Воля России». Прага, 1924, кн. 7—8). В 1919 году Цветаева мечтала написать «Лео. Казанова и дочь», вещь о Нинон де Лакло (ЗК, т. 1, с. 345), пьесу по мотивам «La mouche» Г. Гейне, о Мушке – Элизе фон Криниц (1834—1896), последней любви Гейне (под псевдонимом Камиллы Зельден она издала книги о последних днях поэта). Кстати, стихотворение «Сок лотоса», обращенное к Бахраху, будет названо Цветаевой почти так же, как стихотворение «Лотос» Гейне, обращенное к Мушке. В 1920 году Марина Ивановна начнет писать пьесу «Ученик» (рукопись не сохранилась). А. С. Эфрон также вспоминала о действии пьесы, условно названной «Давид», незавершенной и несохранившейся, видимо, написанной до отъезда из России. В мае 1924 года Цветаева запишет план пьесы о Пьеро, Пьеретте и Арлекине (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 8, л. 299), но не осуществит его. А. А. Саакянц, видимо, со слов дочери поэта, упоминает и о незавершенной пьесе «Бабушка» (С97, с. 179). Цветаева перевела также пьесу Альфреда де Мюссе «С любовью не шутят» (перевод не сохранился). Поэма и трагедия окажутся для Цветаевой ближе, интереснее, масштабнее. Зинаида Кульманова, общавшаяся с Цветаевой в 1940 году, вспоминала, как МЦ собиралась, «если будет счастлива», написать пьесу «Свадьба Ариадны» (В02. Возвращение на родину, с. 125). Сам жанр пьесы, по прошествии жизни, связывался Цветаевой с Молодостью, с любовью, радостью, душевной гармонией. В 1940 году она мечтала о пьесе и об освобождении дочери Ариадны из заключения (Ариадна – Аврора, обращаем внимание читателя на звуковое сходство имен), о том, чтобы семья воссоединилась. Марина Ивановна перестала писать пьесы, потому что сама жизнь разворачивалась драмой, оборачивалась трагедией.
Кукла на колесах:текстологический комментарий для терпеливых читателей
Впервые пьесу «Каменный Ангел» опубликовали только в 1976 году: Неизданное. Стихи. Театр. Проза. Париж. UMCA-PRESS, 1976, с. 139—201, – «по не совсем исправной машинописи». В России пьеса впервые печаталась в сборнике «Театр» по черновой тетради 1919 года (ныне хранится в РГАЛИ). В РГАЛИ, помимо рабочей тетради с текстом «Каменного ангела» (ЧТ-2), сохранилась фотокопия пьесы: РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 75. Возможно, именно эта не виданная нами фотокопия была положена в основу публикации в «Неизданном»? В Ц7 пьеса тоже приведена по кн. «Театр». В тексте пьесы остались лакуны и варианты отдельных стихов (отмечены публикаторами). Оба издания, к сожалению, оказались не совсем точными. Первое, в «Неизданном», было осуществлено по машинописи, в которой есть строки, отсутствующие в рукописной тетради. Можно предположить, что это машинопись, сделанная в пору молодости Цветаевой, до отъезда за границу, выполнена по ее рукописи. Если иметь в виду варианты, приведенные в примечаниях, то они совпадают с вариантами рабочей тетради поэта, где сохранилась пьеса в незавершенном виде. В то же время в машинописи не было поставлено ни одного ударения: перепечатка осуществлена без внимания к авторским пометам. Что касается расхождений в знаках препинания, то, рассматривая некоторые другие произведения, близкие по датам, мы убедились, что, несмотря на тщательный выбор знаков, диктовавшихся интонацией и смыслом, знаки Цветаева меняла и заменяла близкими по роли в предложении. Кроме того, постановка того или иного знака могла быть связана с ошибками при перепечатке, которые Цветаева устранить не успела. Ошибки, сделанные в машинописи, позволяют предположить, что ее источником явился подлинный авторский текст с некоторой редакционной правкой самого поэта.
Например, об Авроре в «Неизданном» читаем: «Потом – издалека – звонкий, легкий, счастливый шаг. – Аврора. <18 лет. – Белокурая коса. – >». В авторской тетради: «Аврора. 17 лет. – Белокурые волосы» (далее все ссылки на ЧТ-2 – РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2). В сборнике «Театр»: «Аврора. Восемнадцать лет. – Белокурые косы». Любопытно, что Цветаева колебалась в определении возраста Авроры. В автобиографии 1940 года Цветаева упоминает, что первая книга стихов включала стихи 15, 16, 17 лет, а затем пишет, что в 1911 году знакомится с 17—летним С. Эфроном. Цветаева вышла замуж восемнадцати лет. «17» – любимая цифра-символ, окончание детства. Цветаева исправила «17» на «18 лет», наверное, из верности биографии. Когда Аврора рассказывает о восемнадцатом по счету женихе, которому отказали, в «Неизданном» цифрой 20 отмечен его возраст. Этого нет в рукописи (ЧТ-2).
Среди неточностей, которые заставляют думать о наличии еще одной тетради, источнике машинописи, эпитет «томных» сновидений вместо «темных» в первой картине; ремарка об Амуре в конце четвертой картины: « (Взбегает на лестницу. Толкая Ангела…» В тетради было: « (Взбегает на лестницу и толкает Ангела…)» В «Неизданном» уменьшительное, униженное слово еврея о себе – «бедному жидку», в тетради – «бедному жиду».
Еще одна правка, о которой узнаем из «Неизданного»:
Амур
На ложе из звериных шкур,Пресыщенные брачным пиром,Возляжем…В тетради – «пресыщенное» ложе (так и в «Театре»), что относится не к Амуру и Авроре, а к постели.Венера обещает Амуру («Неизданное») :
Успокойся: что дорогойС ней пропустишь – той же ночьюНаверстаешь в нашем замке.
В тетради и в «Театре» – «наверстаем в нашем замке». Таким образом, Венера в варианте «Театра» и в рабочей тетради становится сообщницей Амура, и автор делает акцент на тройственности союза, который убран из редакции, отданной в машинопись. Еще один пример в «Неизданном»:
- Артюр Рембо - Жан Батист Баронян - Биографии и Мемуары
- История с Живаго. Лара для господина Пастернака - Анатолий Бальчев - Биографии и Мемуары
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Расшифрованный Лермонтов. Все о жизни, творчестве и смерти великого поэта - Павел Елисеевич Щеголев - Биографии и Мемуары / Литературоведение
- Лермонтов и М.Льюис - Вадим Вацуро - Биографии и Мемуары
- Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам - Эдуард Филатьев - Биографии и Мемуары
- Лермонтов: Один меж небом и землёй - Валерий Михайлов - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Средь сумерек и теней. Избранные стихотворения - Хулиан дель Касаль - Биографии и Мемуары
- Михаил Лермонтов: тайны судьбы и творчества - Нина Корчагина - Биографии и Мемуары