Удар с небес - Ксения Васильева

Он серьезно ответил, глядя на неё сверху вниз какими-то пристальными и вместе с тем ничего вроде бы не выражающими глазами,

- а я и пью только растворимый!

Вошел в квартиру, прислонил несносный мешок опять к стене и стал оглядывать холл, так, будто собрался эту квартиру перекупать.

- Идемте, - сказала Улита, - и рукой повела в сторону столовой, где было красиво и прибрано.

Но он спросил коротко, - а кухня там?

Она утвердительно кивнула.

Он прошел туда, оглянувшись на неё и опять улыбнувшись победной волчьей улыбкой, - я люблю кухни...

Капризный мальчишка, с некоторой досадой подумала Улита.

На кухне у неё с прошлого ещё прихода стояла немытая, уже наверное, заплесневевшая чашка из-под кофе.

И увидела, что он, задрав широкие рукава своего серо-сизого блузона, моет эту сволочную чашку...

Улита онемела.

Он был для неё слишком подвижен и быстр и она не знала, о чем он думает и вообще не знала даже, как его зовут. С этого и надо было начинать, укорила она себя и представилась, - меня зовут

Улита Алексеевна... Вас?...

- Максимилиан, - насмешливо откликнулся он и добавил, - наверное, более длинного имени родители не смогла разыскать...

Говорил он быстро, будто все время чуть посмеиваясь и над собой, и надо всеми. И говорил как-то слишком четко и... немного книжно, что ли? Литературно?

А надо мной, подумала Улита, он посмеивается.

Максимилиан, вытерев руки полотенцем, обернулся к ней.

- Зовите меня Макс, это проще. А в школе меня звали Мак.

... В школе... Господи Боже мой! Почему этот ребенок тут?..

Ей захотелось зайти в душ, смыть хотя бы налет пыли и усталости, нельзя же представать такой затрюханной перед этой сияющей юностью. Ни для чего иного! Для собственного утверждения, чтобы не жаться чушкой с помойки!

Сейчас она поставит чайник и...

Улита встала и тут же вскочил он.

- Сидите, Максимилиан, - почти по складам назвала она его и в первый раз улыбнулась.

У него засияло лицо.

- Я понял, где, что, - быстро сказал он, - я поставлю чайник... А вы занимайтесь своими делами.

Они сидели на кухне и пили кофе.

Максимилиан либо упорно, как-то даже странно-пристально смотрел ей в глаза или же вставал, и своей летящей пружинистой походкой выходил из кухни в комнаты.

После второго из походов он сказал, что квартира ему не нравится, она - безлика.

То же чувствовала и Улита, но чтобы юнец?... Так тонко отметил и точно?

Что происходит, она понять не могла и не пыталась, но ощущала за всем этим безобидным кофепитием что-то пугающее.

Тогда она начала болтать, чтобы стряхнуть это странное наваждение.

Она болтала о ВГИКе, об их розыгрышах, о смешном капустнике, который она почти весь, оказалось, помнила... Забыв как-то, с кем говорит, притащила их курсовую фотографию. Где посередине, как два голубка, сидели они с Казиевым, будучи уже гражданской семейной парой...

Максимилиан рассматривал фотографию и она видела, что его взгляд устремлен именно на них: Казиева и Улиту.

Потом он поднял на неё глаза, какие-то уже другие, - то ли равнодушные, то ли, - она побоялась признаться себе, - злые.

- Это я, вы узнали? А рядом мой муж, Казиев, режиссер теперь... зачем-то сообщила она. Защищалась именем Казиева? Сло - вом - "муж". От этого странного мальчика?..

А может он - маньяк?.. Или идиотский поклонник, который будет теперь торчать у её дверей! О, Боже!

Но он тут же, будто учуяв её мысли, сказал также смешливо, - не бойтесь, я не буду засыпать вас миллионами роз и торчать под окнами... Я не тот, за кого вы меня чуть не приняли.

Максимилиан положил фотографию вниз лицом, - лицами.

- Когда-то мы любили друг друга... - Глупо заявила она.

- Это заметно на фотографии... - Откликнулся Максимилиан и вдруг улыбнулся своей сверкающей улыбкой, - а сейчас все прошло? Простите...

Улита разозлилась.

Как он смеет влезать в её жизнь! И вообще, почему она разрешает сидеть этому мальчишке, развалясь на стуле, в её кухне, и попивать кофеек!

... Что ты знаешь о любви, мой маленький Максик! Подумала она и прямо взглянула в ореховые глаза, в которых явно скользнула сейчас прозелень... Что ты знаешь!

Он вдруг быстро поднялся со стула.

- Если вам надо ещё что-то перевезти сюда, я могу помочь. Возьму машину, мамину или папы...

- А у вас разве нет своей? - Удивилась она.

Он помотал шоколадными крутыми волнами волос.

- Нет. Я не люблю машины. У меня мотоцикл. Харлей, если вы знаете. Но я могу, что хотите, привезти на нем. И вообще, вы боитесь мотоцикла?

- Нет, нисколько, - почему-то твердо заявила Улита, хотя никогда не садилась на мотоцикл именно из-за страха.

Но тут!.. Она ему ещё покажет, этому нахаленку!

- Тогда мы поедем! - Воскликнул он. Глаза его оживели и в них все шире разгорался зеленоватый свет, - когда?

- Я вам свистну, - засмеялась она, стараясь шутливостью тона свести все на нет. И сегодняшнее кофепитие - тоже. Так, от ску - ки, юмористика.

Они стояли уже в холле и она не знала, прощаться ли с ним за руку или просто по-матерински похлопать по плечу...

Пока она раздумывала, он махнул двумя пальцами, прощаясь, и исчез. Она закрыла дверь, прошла на кухню, увидела две чашки из-под кофе, - как черепки древнейших поселений, - села на стул и сжала руками горящие щеки.

Ах, дура!

Но что это было?.. Откуда ей знать!

9. ЛАЗУТЧИЦА БАБА ПАША.

Пока Макс летел на своем Харли, его ученая мама, Наталья Ашотовна, сидела дома, в своем кабинете, и корпела над рекламой новой книги талантливого прозаика, которого надо очень хорошо подать, чтобы продать...

И реклама получалась!

Максимилиан сниматься в рекламе не желает, как она его не просила. Она сама его пробную фотографию сделала, и теперь в десятый раз, а может, и тысячный, - рассматривала своего сына. И сердце её исходило любовью к нему и гордостью.

Красивый, умный, серьезный.

В кабинет тихонько стукнули. Кто там еще?

- Я это, Ашотывна, я, баба Паша...

Наталья рассмеялась облегченно, ей почему-то показалось, что весть, идущая от стука, - нехороша. А что может сказать плохого баба Паша, их давняя подружка-домработница, перешедшая в наследство от уехавших приятелей. Жилплощадь, - как называла свою комнату в коммуналке баба Паша, - к счастью, имела свою.

- Что, Пашенька, что, золотце мое?! - ласково и радостно воскликнула Наталья, понимая, что рекламный проект можно на неопределенное время отодвинуть.

Баба Паша протиснулась в дверь.

Габариты у неё были огромны: большого роста, толстая, с большой головой и толстой седой косой, накрученной на макушке, - она выглядела бойцом японской национальной борьбы толстяков.

Наталья рядом с ней смотрелась маленьким мышонком, но мышонком очень бойким и веселеньким.

- Присаживайся, Панечка, расскажи мне что-нибудь смешное, а то я так устала... - откинулась в кресле Наталья, а Паша взгромоздилась на "стуло" ( так она "их" называла) и печально покачала головой.

- Может и посмешу я тебя, Ашотывна, только смех тот плохой.

- И что же ты мне скажешь? - Уже без всякого энтузиазма спросила Наталья.

Паша была человек прямой и простой, потому и брякнула сразу то, что видела и что сразу же по-своему восприняла.

- А то скажу, что как седни переехала эта красавица из-под лавки кусается...

- Кто это? - удивилась Наталья.

- Как - кто? Не знаешь, что ли? Мадама эта, того, ну, которого в заграницах погубили, артиска погорелого тятра.

Паша не признавала актеров, а уж старых баб, которые кривляются по телевизору, накрашенные и размалеванные как куклы, и вов - се на дух не переносила.

- А-а, - засмеялась и догадалась Наталья, - Улита Ильина, да? Так что с ней?

- С ней - не ведаю, а вот наш-то Максимушка её встречал, вещи ей таскал и сидел там... - Паша посмотрела на подарок хозяев - часы, - боле часу. А потом как самашеччий на своем этом помчался, куда не знаю. Вот так-то, Ашотывна. Все диву дались, я спрошала людей.

... Так. Она и людей уже "спрошала"! Значит сплетни в три раза более зловещие ей ещё придется услышать! Но зачем Максику нужна эта очень красивая но в возрасте дама? Из-за её славы? Возможно... Но ведь неизвестно, может, он просто помог донести вещи и она, как светский человек, предложила ему что-то выпить... Максик почти не пьет и поехал на своем Харли, значит - кофе чашечку, прозорливо подумала Наталья, и успокоилась.

Вот только "люди", которые уже обсуждают это происшествие... Надо бы тонко намекнуть об этом Максу. Хотя он такой своенравный и отъединенный!

- Панечка, дружочек, - начала она опять прежним ласковым голосом, так ведь Улита Ильина наша давняя подруга! Она толь - ко-только въезжает в квартиру! Макс ей поднес вещи и выпил чашку кофе, он мне сказал, - врала Наталья.

Баба Паша припотухла.

- Во-она что... - Протянула она поскучневшим голосом, - а я и то думаю, чего это надо старой-то бабе от такого прынца заморского? А ему чего? Вот и подумала, что тебе надо сказать.