Фантастика 2002. Выпуск 1 - Сборник

Через два дня, беря интервью у Казаряна, Кирилл и помыслить не мог, что вскоре выяснится: профессор ошибся. Хочется добавить: "К счастью, ошибся," - но язык не поворачивается. "К сожалению"? Тоже, вроде, мимо… У телепатического проекта "Эмпакома" неожиданно открылось "второе дыхание".

КИРИЛЛ СЫЧ: 1-е сентября,..18 г., 11:54

…забавно. Тайна за семью печатями: почему я решил вести записи от третьего лица? Игра ума? Или страх оказаться голым "Я" перед толпой? Хотя толпа предполагалась лишь втайне… Но хотелось. Ах, как хотелось: вы видите! это он! автор того самого… Знал бы, во что выльется, - вовсе не начинал бы. Зато теперь мне дарована возможность закончить. Спички и маленький костерок. Что горит, принц? Слова, слова, слова. Представляю лица сотрудников чертова "Эмпакома", когда они поняли, что судьба, повернувшись к ним задницей, вдруг наклонилась, задрала подол и сказала: "Ладно, ребята! Хрен с вами. Пользуйтесь…" Уже позднее набежала куча мала академиков - разъяснили, подтвердили, сделали умный вид. А поначалу крестные отцы ментал-коммуникации чувствовали себя, мягко говоря, скверно. Заставить прогресс прыгнуть выше головы - и увидеть, что твое изобретение способно лишь плодить психов. Швейцарец Бауэр, глава проекта, запил. Кое-где начались митинги протеста: вялые, больше для рекламы митингеров, чем от реального возмущения. Через полгода о неудаче вообще забыли. Пресса переключилась на подавление бунта в Катманду, телевиденье смаковало бурные разводы звезд. И вдруг, громом с ясного неба: эврика! Сперва не поверили. Но когда трезвый, как стеклышко, Бауэр в присутствии своего заклятого друга Казаряна явил "городу и миру" бывших шизофреников, якобы пострадавших от экспериментов… Журналисты стали охотиться за каждым из отставников-реципиентов, как изголодавшийся кроманьонец - за жирным мамонтом. Или за кем он там охотился, этот кроманьонец, если жрать хотел. Оказалось, в башке у братцев-сапиенсов есть такая маленькая штучка… Честь открытия "штучки" принадлежала мятежному профессору Казаряну. Из ревностного сотрудника "Эмпакома" став яростным защитником угнетенных реципиентов, "Горец" все силы бросил на поношение былых соратников и поиск методов лечения для пострадавших. А сил у Вачагана Арсеновича оказалось изрядно, равно как и ума понять в конце концов, что с борьбой пора завязывать. Наблюдение вкупе с реабилитационными процедурами показало: выход рядом. Главное - не мешать. Да, действительно: мозг и впрямь не способен справиться с приемом чужой информации, отягощенной образным и эмоциональным фоном. Поначалу не способен. Как ребенок надорвется, подымая мамочку, - но дитя растет, бегает трусцой, "качает железо", вскоре таская родительницу по квартире за милые веники! И псевдо-шизофрения, расслоение личности, - защитная реакция. Временная броня, дающая мозгу возможность перестроиться, включить программы, дремавшие в нем до изобретения ментальных коммуникаторов, живо прозванных "ментиками". Пройдя стадию "расслоения", отставные реципиенты научились выделять группу узкоспециализированных субличностей, каждая из которых без вредных последствий контачила с донором-передатчиком. С десятком доноров. С сотней. И поговаривали, что предела этому нет. Кстати, по первому, совершенно рефлекторному желанию "хозяина" субличности, имя которым легион, мгновенно интегрировались в общую, базовую. Мозг привыкал, становясь похож на руки пианиста. Время адаптации - полгода. Не годится. Внесли коррективы в технические установки "ментика". Время адаптации сократилось до двух месяцев. Подключили психологов, бросили все силы на разработку программ, позволяющих ускорить запуск "рефлекса Казаряна". Ускорили - месяц. Какой-то далай-лама предложил медитативный тренинг "Древо Бодхи", заявив, что готов способствовать приходу в мир новых архатов. В "Эмпакоме", переименованном в "Ментат Интернешнл", к далай-ламе отнеслись с пониманием. Исследовали, проверили, добавили. Древо Бодхи пустило корни. Зазеленело. Расцвело. Время адаптации - около недели. Говорят, есть шанс сократить еще чуток. Вот она, вторая тетрадка. Я вернулся к записям через шесть лет после интервью у Казаряна. Вернулся другим человеком: помнится, в отличие от деятельного юнца, тогда меня увлекала, будь она неладна, психологичность текста. В ущерб сюжету и прочим интригам. Мои материалы стали излишне длинными - редактора бранились, сокращая. Видимо, здесь я собрался реализовать "новые веяния" без чужого карандаша. Когда я перелистываю страницы, изнутри выпадает огрызок листа для принтера. Кружится бабочкой-капустницей, падает на пол. Поднимаю, вчитываюсь в безликий машинный шрифт:

…Зима скатилась к февралю, И, напоследок огрызаясь, Вчерашний волк, Сегодня - заяц, Готовится почить в раю.

Очень кстати. Откуда взялся февраль, если на дворе стояло лето? Хоть убей, не помню - кто такой Индж, чью фразу я поставил эпиграфом.

ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ

Когда прародители бежали из рая, Адам, вероятно, сказал Еве: "Дорогая, нам выпало жить в переходный период!" Уильям Индж

Зубная паста закончилась весьма невовремя. Выдавив из тюбика "Blend-a-med" жалкие остатки, Кирилл рьяно орудовал щеткой. Сказывалось напряжение, не отпускавшее с прошлого четверга. Десна на месте двух выпавших зубов слегка кровоточила. Надо сходить к стоматологу. Надо. Но позже. Он лукавил, зная: это "позже" будет тянуться до последнего. Всегда боялся боли, вторжения в святыню тела. Не по-мужски? Настоящий мачо запросто отгрызет себе лодыжку, лишь бы не показаться трусом? А мы и с лодыжкой… Так, теперь побриться. Хочешь быть красавцем? - запросто. Мачо - они впридачу бреются редко. Со щетиной ходят. Голуби-сизари. Сегодня Ванда вернется из тест-центра. После разлуки - домой. После огромной, чудовищной, невероятной разлуки в целую вечность: пять дней. Когда сам уезжаешь в недельную командировку, собирая материал или желая урвать эксклюзив-интервью, не испытываешь ничего особенного. Знаешь, что жена дома, что она ждет… Есть большая разница: когда ждут тебя, и когда ждешь ты. Очень большая. Покидая дом, ты движешься, покупаешь билеты, ешь сваренные вкрутую яйца, посыпая их солью, говоришь с попутчиками о пустяках, теряешь взятые в дорогу шлепанцы, встречаешься с людьми, возвращаешься, наконец. Поток жизни не прерывается, создавая иллюзию постоянства. Зато отсутствие любимого человека, пусть короткое… Ждешь, ждешь, ждешь, утопая в бездействии - что бы ты ни делал при этом, бездействие неотвратимо, как похмелье после недельного запоя! - в полной уверенности, что вернется кто-то другой, подменыш, восковая кукла с глазами-пуговицами, и никаким делам, никакой водке не выбить этого странного и страшного ощущения. По идее, если верить рассказам приятелей, следовало устроить загул. Праздник одинокого мужчины. Навести баб, учинить дым коромыслом и сейчас спешно выносить на помойку пустые бутылки и мятые лифчики, испещренные предательскими отпечатками пальцев. Матерясь, опаздывая в тест-центр и с ужасом представляя грядущий скандал. Кирилл улыбнулся. Жуткое зрелище: улыбка тонет в пене для бритья. Соскучился. И чуть-чуть страшновато: увидеть Ванду с "ментиком". Умом понимаешь, что все просто, обыденно, что это сродни жене, сидящей за рулем автомобиля, - чудо техники, приятный подарок прогресса. Чужих людей видел навалом. Сразу и не поймешь: очки, слуховой аппарат, обруч в волосах, крупные, яркие клипсы - или?.. Иногда под шляпой прячут. Каждый располагает "ментик" там, где ему нравится. Никаких чипов, электродов, вживленных в висок - лишь бы вплотную к голове. Но это чужие, посторонние люди… чужие головы. Почему мы, еще больше вторжения в тело, боимся вторжения в мозг?! В душу?! Хотя душа здесь ни при чем. И "мы" ни при чем. Боящееся "мы" - это мычание тринадцатипроцентного отряда сейфов и стариков, ворчащих по поводу любых новшеств. Отряд не заметит потери бойца… Брызги одеколона (Ванда в марте подарила…) обожгли щеки. Хватит думать о глупостях. Пора одеваться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});