Развод. (не) Говори прощай (СИ) - Сати Стоун

правильным родить и желательно сына — будущего преемника и продолжателя рода. Но родилась я, что наверняка огорчило и отца, и мать.

Вопреки собственному жизненному пути, мама была убеждена, что женщине не место в мире бизнеса. Думаю, она таким образом пыталась защитить меня от тех напастей, которые пережила сама, и привести меня к лучшей женской доле, которая не сложилась у неё.

— Света? — спрашивает папа, будто бы сомневаясь, что именно я стою на пороге. — Что ты тут делаешь?

— Где Алишер? — не дав мне и слова вставить, дознаётся мама.

— Я одна, — признаюсь. — Алишера со мной нет. Может, пройдём в кухню?

— Конечно, — отвечает папа, хмуря брови. — Лида, приготовь чай.

Последняя фраза предназначалась маме.

Бросив на отца нервный взгляд, она резко разворачивается и идёт в кухню.

Глава 9. Светлана

Борюсь с ощущением, что мне будто бы не рады. Мне это просто кажется, потому что я слишком устала от стольких эмоций и переживаний. Думаю, по мне видно, что ещё недавно я плакала, но вряд ли родители понимают причину моих слёз.

Прохожу мимо зеркала, мельком смотрю на своё отражение. Немного приглаживаю волосы, чтобы хоть чуть-чуть придать себе уверенности и спокойствия. Направляюсь следом за родителями в кухню.

Мама заваривает чай, иногда косится на меня. Я сижу за столом рядом с розеткой, куда поставила заряжаться свой мобильный телефон. Поглядываю на индикатор заряда, а отец в это время поглядывает на меня.

— Ну? — спрашивает он, будто до этого уже задавал какой-то вопрос, хотя меня ни о чём не спрашивали. — Так и будешь молчать?

— Пожалуйста, давайте завтра поговорим, когда у меня голова на место встанет.

— То, что голова у тебя не на месте, и так понятно! — почему-то вспыхивает мама.

Она быстро подходит столу и шмякает передом мной чашкой. Горячий напиток частично расплёскивается по скатерти. Я рефлекторно шарахаюсь к стене.

— Мама, ты чего? — недоумеваю я.

— А того! — продолжает кричать на меня мать. — Ты совсем чокнулась?!

Опять не понимаю, что происходит. Может мы и ссорились с родителями прежде, но я обычно старалась быть им во всём послушной дочерью. Они меня вырастили, выкормили, дали крышу над головой. Я благодарна им за это. Но сейчас мне нужна их помощь, хоть я давно уже немаленькая девочка. Больше у меня никого нет.

— Мы всё знаем, — говорит отец ледяным тоном. — Ты нас очень подвела.

— Подвела — это ещё мягко сказано! — вскипает мать. — Как теперь людям в глаза смотреть?! Какая же ты эгоистка, Света!

Она отворачивается, как будто я ей вмиг опротивела. А мне совсем нечего на это ответить. Я теряюсь и только сижу с распахнутыми глазами.

— Что, нечего сказать? — с упрёком спрашивает отец. — Оно и понятно. Хакимовы в бешенстве. Опозорила ты, Света, всех нас.

— Но я ни в чём невиновата… — бормочу, пытаясь не разрыдаться.

— Ой, ну, хватит! — рявкает мама. — Дурочку из себя не строй! Хотя бы родным матери с отцом не смей врать! Думаешь, если из одного дома поганым веником вымели, то можно вот так запросто в другой податься?!

— Мама…

— Не мамкай! Я тебя не для того растила, чтобы твои проблемы разгребать! Это ты должна о нас, родителях, уже думать! А ты всю жизнь только о себе думаешь!

— Папа… — умоляю я отца, чтобы хоть он вступился.

Однако он лишь качает головой, отгораживаясь от меня.

— Мать права, — заявляет папа. — Конечно, ты ещё молодая, но молодость не может оправдывать такие грехи. Что о нас теперь подумают Хакимовы? Ты прекрасно знаешь, что мне сейчас нужна поддержка Карима. А ты — как кость поперёк горла встала. Взяла и всё разрушила. Никаких слов у меня не хватает, чтобы сказать, кто ты есть.

— Зачем вы так?.. — давлю из себя. — Куда мне теперь идти?..

— К мужу! — мать надвигается на меня, гневно сверкая глазами. — Падай ему в ноги! Умоляй! Клянись в чём угодно! Да хоть землю жри, лишь бы он не стал разводиться! Мне в доме разведёнка не нужна! Тебе такую честь оказали, а ты людям в душу плюнула, гадина!

Из-за сильнейшего шока не могу даже шелохнуться. Глотаю рыдания, но слезинки сами скатываются по щекам, жгут мне кожу.

Может, я вижу кошмар?.. А как иначе объяснить происходящее? Я словно разговариваю с чужими людьми. Родители даже не думают слушать меня. Да и в чём мне оправдываться?

Я могу сообщить им о беременности, и тогда, возможно, они смягчатся. Может, хоть орать перестанут. Но отец не повышал голоса, и всё же его тон и та надменность, с которой он обращается ко мне, давит сильнее крика. Так разговаривают не с любимой единственной дочерью, а кровным врагом, не меньше.

— Не собираюсь я ни в чём клясться. И никого умолять не буду, — заявляю твёрдо. — Алишер хочет развестись, значит, так и тому и быть. Не буду я ему ни ноги целовать, ни упрашивать, потому что…

Мама не даёт мне договорить. Подлетает за секунду, бьёт по лицу. Я охаю от неожиданности.

Даже в детстве меня ни разу не наказывали физически, даже не шлёпали. Мамино поведение окончательно дезориентирует меня. Ведь никогда ещё я не видела её в таком гневе.

— Поганка! — кричит мать, пока отец оттаскивает её от меня, чтобы она снова не ударила.

Это точно сон. Очень-очень страшный сон. Хотя удар, зудящий на лице тупой болью, говорить об обратном. Во сне не бывает настолько больно, а в жизни — бывает.

Отец закрывает дверь в кухню, придерживает её, покуда мама ещё делает попытки войти. Потом она отступает. Заливается рыданиями и уходит дальше оплакивать мою разрушенную семейную жизнь и свой позор.

— Света, — говорит отец, не глядя мне в глаза, — ты должна помириться с Алишером. Нравится тебе это или нет, но другого варианта не существует. Какие бы условия он ни выдвинул, ты обязана согласиться, чтобы искупить свою нерадивость.

— Мне не нужно искупление! — вскрикиваю, забывая, что не в том положении, чтобы поддаваться негативным эмоциям. Но они бурлят во мне настолько остро, что ещё немного, и разорвут меня на части. — Как вы можете так обращаться со мной?! Я всё делала правильно!

— С правильными жёнами не разводятся, — отрезает, словно лезвием, папа. — И не дай бог тебе допустить этот развод. Иначе дальше — живи, как хочешь. Не помиришься с Хакимовыми — сюда тебе тоже дороги не будет. Потому что я с ними ссориться не собираюсь из-за тебя.

— Папа, как ты можешь?.. — шепчу. — Опомнись. Я же твоя дочь…