Четвертый тост - Александр Бушков

Он вспомнил, как лежал раненый на обочине, на жесткой, пыльной земле. Ничего из ряда вон выходящего тогда не произошло, да и не бой это был вовсе – просто-напросто отряд душков накрыл огнем из засады несколько груженных сугубо гражданской кладью КамАЗов, которые они тогда прикрывали, накрыл огнем и ушел. Так вот, на дорогу шустренько хлынули местные, здешние, вполне мирные, из близкой деревни. И, горласто перекликаясь на своем непонятном наречии, шустренько принялись таскать из кузовов муку, тушенку и керосин, совершенно не обращая ни малейшего внимания на стоны раненых, просивших воды, бинта, вообще помощи. Он на всю жизнь запомнил, как через него хозяйственно, деловито перешагнул чернявый дядек, прущий сразу два ящика тушенки, – словно через случайное бревнышко. И все это вовсе не значило, что местные были злые, жестокие, бесчувственные и бессердечные. Они попросту были другие. Как инопланетяне. Со своей, другой житейской логикой и образом мыслей. На дороге оказались бесхозные грузовики с массой крайне необходимых в порядочном крестьянском хозяйстве мешков, коробок, канистр и ящиков, и эти дары Аллаха следовало срочно перетаскать на подворья, пока не нагрянула досадная помеха в виде военной техники. Вот и весь расклад. А стонущие, окровавленные люди в военной форме в эти хозяйственные хлопоты просто-напросто не вписывались, их как бы и не было втом мире, а потому ранеными можно было пренебречь, как пренебрегают тучками на небе и колодой на дороге.

Хорошо еще, подоспели ехавшие в двух километрах сзади «бэхи», успели, обошлось…

– У вас лицо изменилось, – тихо сказала Лиза.

– А, задумался… – махнул он рукой. – Лиза, вас-то за каким чертом туда носило? Не стоит никакая паршивая газета того, чтобы такие милые девушки рисковали…

– А вот, я такая, – сказала она с подначкой. – Интересно, а почему вы ко мне не пристаете? Полчаса уже сидите и ноги мои стройные умильным взглядом полируете…

– Ох, не подначивайте.

– А вот, я такая, – повторила она с бесиками в глазах.

Подумав пару секунд, Сергей встал, подошел к ней и поднял из кресла, стараясь не казаться грубым. Она легко поддалась, вынулась из кресла, словно кукла, повисла на шее и, закрыв глаза, прильнула к губам – какие тут, к черту, недомолвки… Ясно было, что дело сладилось. Она, правда, что-то тихонько попискивала из приличия, пока Сергей справлялся с незнакомыми застежками платья, но на отпор это уж никак не походило. «Хорошо быть шпионом, – подумал он остатками трезвого сознания, укладывая девушку на диван и озаботившись последними кружевными тряпочками. – Просто спецназовцу такие развлекалочки в командировке хрен выпадут, а когда ты вроде шпиона – поди ж ты…»

…Через три комнаты от него, на втором этаже того же тихого особнячка, Костя готовился к незатейливому, в сущности, мероприятию под рабочим названием «библиотечный день», которое предстояло исполнить в гордом одиночестве, потому что напарник тут был не особенно и нужен. Бывают такие ситуации – чем меньше людей в деле, тем лучше…

Он свинтил пробочку с непочатой водочной бутылки – сволочь Джинн, надо отдать ему должное, «паленки» в доме не держал, – глотнул, прополоскал рот и плеснул немного на рубашку для оформления должного запаха. Вышел в тихий полутемный коридор, направился к ведущей на первый этаж лестнице.

Особнячок размещался хотя и в самом почти центре города, но на отшибе, на краю парка. Обнесенный высоким железным забором и уединенный, он идеально подходил для резиденции людей, озабоченных сугубо профессиональными вещами: защитой от наружного наблюдения, от внезапного вторжения, соблюдением должной секретности… Отличное место. Интересно, кому оно принадлежало прежде, уж не детскому саду, надо полагать…

На первом этаже тоже стоял полумрак. В кресле у входной двери бдительно пошевелился часовой, но узнав, успокоился. Пройдя зигзагообразным маршрутом, Костя рванул дверь туалета, не сразу нашарил выключатель – и, умышленно не закрывая двери, справил свои малые дела, шумно натыкаясь при этом на стены и даже промахнувшись мимо унитаза. Одним словом, держался, как пьяный в дупель. Слышавший все это часовой – кстати, в отличие от Джинна, крайне строго соблюдавший предписания пророка – что-то недовольно пробормотал себе под нос, явно не одобряя такое поведение гяура, но вмешиваться не стал.

Не погасив света, Костя, пошатываясь, направился к лестнице. Проходя мимо двери каминной, довольно широко приотворенной, услышал громкую возню и на всякий случай туда заглянул, вернее, повис на косяке, бессмысленно ухмыляясь.

Дело там близилось к развязке – основательно поддавшая блондиночка Марта, активистка и союзница, еще барахталась, бормоча что-то про любимого мужа и моральные устои, но Джинн без усилий прижал ее запястья к дивану, а его телохранители деловито стягивали с девчонки джинсы, почти полностью закончив эту нехитрую операцию, каковую на Костиных глазах и завершили, ничуть его неожиданным появлением не смутясь, а с розовыми трусиками и вовсе покончили в два счета, одним рывком превратив в две отдельные тряпочки.

– Толя? Заходи, дорогой, – как ни в чем не бывало сказал Джинн, неспешно примащиваясь поверх слабо отбивавшейся активистки. – Гостю – законная вторая очередь. Будешь?

Махнув рукой и пробормотав что-то насчет того, что он уже нажрался вдрызг, а потому в этом состоянии и не половой гигант, Костя толчком отлепился от косяка и побрел прочь. За спиной громко охнула глупенькая Марта, прерывисто застонала. «Пошел процесс, – безжалостно констатировал он, бредя зигзагом к лестнице. – Так оно с активистками и бывает…»

Оказавшись у себя в комнате, быстренько разулся, еще раз прислушался и, убедившись, что по второму этажу никто не шастает, взял со стола пухленький томик в яркой обложке, на которой под завлекательным названием «Смерть среди хрусталя» возлежала в луже ядовито-красной крови полуголая девица, яркая, конечно же, блондинка. Именно такое чтиво, не вызывая ни малейших подозрений, как раз и могло оказаться в чемодане питерского братка.

Конечно, его вещички старательно обшарили в его отсутствие, о чем он сразу догадался, проверив несколько незаметных для постороннего отметочек, но детектив в пестрой обложке не мог вызвать ни малейших подозрений по причине своей полнейшей внешней безобидности. Чтобы понять, что эта книжечка собою являет, установить, что сама по себе это вовсе и не книга, а имеющая полнейшее сходство с книгой взрывчатка, пришлось бы провести долгие серьезные исследования с помощью приборов и реактивов, которых у Джинна здесь, безусловно, не имелось…

Спецназ, господа, знаете ли… В его хозяйстве многие безобидные на вид вещички – совсем не то, чем смотрятся…

Достав не менее безобидную на вид авторучку, он в темпе проделал с ней несколько простых манипуляций и, превратив во взрыватель с заранее заданным замедлением, надежно прищелкнул к обложке. Машинально бросив взгляд на часы и отметив время, выскользнул в коридор, бесшумно направился в дальний конец, к высокому полукруглому окну.

Оба шпингалета он открыл заранее, еще днем, а в петли капнул прихваченного на здешней кухне постного маслица. Так что правая створка распахнулась совершенно бесшумно. В лицо повеяло сырой ночной прохладой.

Часть двора была огорожена высокой металлической сеткой, и там, возле аккуратного кирпичного сарайчика, стояла «Газель» с брезентовым верхом. Что было в кузове, Костя не интересовался, не его это было дело. Главное, то, что там находилось, безусловно, крайне необходимо Джинну в хозяйстве…

Он тщательно примерился. До машины было метров восемь, если считать по прямой от стены дома. Не столь уж и трудная задача, но все равно нужно собраться…

Семь раз примерил, прикинул, рассчитал… И, лишь заранее выверив каждое движение, коротким рывком кисти послал книгу вниз по косой линии. Бездарный – Костя пробовал его читать еще в поезде, да так и не осилил – романчик, являвший собой точную копию очередного бестселлера плодовитой литературной дамочки, мелькнул в темноте, пролетел над верхней кромкой сетки, тихо шмякнулся на асфальт и по инерции улетел под машину. Чего и требовалось добиться.

Прислушался. Тишина, только снизу долетают слабые отзвуки тамошней веселухи. Быстренько закрыв створку и задвинув шпингалеты, Костя на всякий случай в темпе протер носовым платком все места, к которым прикасался.

Самое время подумать о твердом алиби. В его распоряжении было еще около девяти минут. Костя старательно выждал ровно пять, следя за секундной стрелкой. Потом, так и не обувшись – а к чему? Работало на образ, – прихватил бутылку и спустился вниз, в каминную, куда бесцеремонно и вломился, опять-таки встреченный совершенно равнодушно.