Эмоциональный букварь от Ах до ай-яй-Яй - Людмила Стрелкова

А наша мама, споткнувшись о противоречие, выдвинутое детьми, находясь в раздражённом состоянии, растерялась. Её авторитет в глазах детей дважды упал с высоты, на которой он находится уже в силу того, что это — авторитет взрослого.

Допустив одну ошибку: наскочив на детей уже заранее уверенной в их «преступлении» (обратите внимание — никакой презумпции невиновности!), мама неминуемо будет продолжать совершать другие промахи. Попадись ей под руку бабушка или папа, они также окажутся громоотводами и, в свою очередь, возможно, перенесут на кого-то своё раздражение.

Что же делать? Как заставить себя успокоиться и погасить агрессию, готовую воспламенить всё вокруг. Если вы чувствуете, что ничего вам не поможет и справиться со своим состоянием вы не можете, быстро и резко выходите «из игры», не углубляйте конфликт, не доводите — его до безобразного скандала. Потом, успокоившись, вы будете вздрагивать, вспоминая себя в эпицентре «взрыва». Если бы в этот момент кто-нибудь ухитрился поднести вам зеркало, что бы вы увидели, представляете? Перекошенное лицо, покрытое красными пятнами, взъерошенные волосы (люди в состоянии возбуждения непроизвольно «беспокоят» свою прическу), глаза, горящие злым и обиженным одновременно огнём, и т. д. Не будем дорисовывать эту несимпатичную картину.

Когда вы успокоитесь, уже после всего, постарайтесь представить себя в подобном состоянии. И дайте себе внутренний приказ — запомнить этот образ, чтобы на всякий случай всегда иметь его в виду. Возможно, это вам поможет «не выходить из берегов» ни при какой ситуации, даже если при этом испытываемые вами эмоции будут глубокими, очень насыщенными. Но они должны иметь в любых обстоятельствах (даже, когда нет свидетелей, когда вы совсем одни) культурную форму их проявления, т. е. они не должны быть неприятны окружающим, не должны разрушать ваше человеческое достоинство, вашу человеческую красоту, в конце концов.

Есть ещё один психологический приём. Во время вспышки раздражения представьте себе какой-нибудь гармоничный, внушающий чувство прекрасного и чувство покоя предмет, например гиацинт или розу. Только обязательно мысленно воссоздайте подробности этого образа. Или, например, вспомните личико спокойно спящего ребёнка, постарайтесь мысленно услышать его ровное дыхание. Вам, безусловно, будет мешать чей-то визгливый, безобразный крик. Прислушаясь отстраненно от себя, вы узнаете свой голос и постарайтесь заглушить его, чтобы услышать детское спокойное посапывание. «Тише, тише, не разбуди малыша (или кого угодно)», — скажите вы себе.

Всё это нелегко, но попробуйте, может быть, получится! Надо же как-то выдираться из варварского бескультурья. Ваша победа над собой обязательно отразится на ваших детях, они смогут, став взрослыми, подняться ещё на одну ступень в постижении культурных ценностей, в способности делать общечеловеческие ценности своими, внутренними. Это — одно из самых бескорыстных и благородных присвоений.

Давайте посмотрим, как могла бы развиваться описанная ситуация если бы наша мама сразу овладела собой при визите соседки.

Бурный наскок жалобщицы. Наша мама в ответ:

— Добрый вечер, Клавдия Петровна. Пройдите, пожалуйста. Что же мы в дверях стоим, — и все это с мягкой улыбкой (не фальшивой, разумеется), с тёплыми интонациями в голосе.

(«А как же иначе? — думает про себя наша мама. — Она устала за день. Я кручусь, как белка в колесе. И она тоже крутится, как белка, но в своём колесе. С ними вот и бабушка не живёт. Ей, может быть, ещё тяжелее».) Очень правильное направление мысли, всегда можно найти то, за что жалеешь кого-то больше, чем себя (правда, можно и обратное: найти, за что себя пожалеешь больше, чем всех остальных!).

От предложенного, ярко контрастного тона у Клавдии Петровны может что-то немного дрогнуть внутри. Но сразу позиций она не сдаёт. И даже наоборот: взбадривает своё раздражение. Ведь именно так она представляет себе справедливость.

— Некогда мне, — резко обрывает она любезный тон хозяйки. — Займитесь лучше воспитанием своих детей!

— Нет, нет, пожалуйста, проходите, — мягко настаивает наша мама. — Я обязательно вас послушаю. Может быть, вы мне, кстати, посоветуете, что делать с моими озорниками. Иногда просто руки опускаются. И про Борю своего расскажите. Как его успехи в рисовании?

Устоит ли перед таким предложением и такой ответной реакцией на агрессию Клавдия Петровна? Конечно, нет! Она ведь тоже нормальная женщина. Только в конец замороченная обстоятельствами, избравшая как лучший вид собственной защиты — раздражённое нападение.

А ведь «мягкое слово и кость ломит». Знаете, как возникло это выражение? Известен такой старинный миф о Китоврасе, который ходил только по прямой. Когда его вели через город к царю Соломону, то на его пути ломали дома, потому что он не мог их обойти. И вот на дороге оказалось бедное жилище вдовы. Тогда вдова стала умолять Китовраса не разрушать её дом, он пожалел бедную женщину и исхитрился обойти её домик, но при этом сломал себе ребро.

Конечно, Клавдия Петровна — не Китоврас. Но и она не сумеет не втянуться в это русло задушевности, доброжелательности, готовности принять её замечания и советы. Но наша мама, отыскивая положительные качества и у своей собеседницы, и у её сына, должна не забывать, что и у её детей много хороших поступков, несмотря на всё их озорство. Можно и это обсудить с Клавдией Петровной, приглашая и её порадоваться за чужих детей. Поверьте, кончилось бы всё дружеским прощением или даже приятным чаепитием.

И теперь уже наша мама не внесёт в детскую столь мощный заряд напряжённости и ответного взрыва (или страха! — что ничуть не лучше, а иной раз и хуже). Образ мамы — чуткой, нежной, говорящей нежным, всегда успокаивающим голосом, — не пострадает в представлении детей, а, наоборот, засветится ещё больше. Это свечение сохранится на всю жизнь. Конечно, дети забывают и прощают многие обиды взрослым, но это отражается на их характерах, их личности.

Мама придёт пожелать детям спокойной ночи, обнять и поцеловать ребят на ночь. Это необходимо, потому что дети, вступая в царство сна со своими законами и, порой, ужасами, нуждаются в поддержке взрослых. Их как будто уверяют: «Спи спокойно, всё будет хорошо. Мы рядом». Ребёнок будет своей кожей и во сне «помнить» ваш поцелуй, ваши нежные прикосновения. И уж ни в коем случае не следует накануне ночи начинать расследование поступков детей, которым вы уже с помощью Клавдии Петровны, вынесли «приговор», даже не вникнув в сюжет, не выслушав детей. Нет, нет!! Всё это утром, а сейчас, наоборот, успокойте детей! У них за день было волнений и обид больше, чем вы себе можете вообразить.

И если раздражённая мама ещё как-то укладывается в нашей голове (мы можем найти ей и себе множество оправданий, хотя не надо этого делать), всё-таки она — женщина; то разгневанный папа вызывает обычно ужас.

Отрицание такого реагирования не отвергает, разумеется, большей, чем у матери, строгости и требовательности отца в воспитании. Это даже создаёт гармонию в семье; когда мягкость, снисходительность, нежная ласковость мамы уравновешивается требовательностью (справедливой!) папы. Но безусловно, на фоне глубочайшей любви к ребёнку со стороны взрослых. Дети всегда должны быть уверены в этой любви, и поэтому нуждаются в постоянном её подтверждении в самых разных формах. (Кстати, скажем по секрету мужчинам, в этом же постоянно нуждаются ваши жёны и — в любом возрасте. Наверное, это не помешает и мужчинам — получать знаки любви от своих жён.)

Такая дифференциация в семейных отношениях способствует формированию черт мужественности и женственности в детях, соответственно, у мальчиков и у девочек.

Подчеркнём ещё раз: этот материал может оказаться полезным воспитателям для помощи не только родителям своих воспитанников, но и себе самим, если возникнут аналогичные эмоциональные трудности. Разбор ситуаций, с их анализом и педагогической рефлексией, не будет лишним в коллективе педагогов.

Сделаем пока на этом паузу в нашем разговоре.

ХОРОША КАША ДА МАЛА ЧАША

…Уже разносили десерт. В большой серебряной посудине — мороженое с фруктами и ягодами. Миша, как ястреб, следил взглядом за передвижениями мороженого вдоль стола. Его охватывали нетерпение и ужас: «Всё съедят, ну, всё съедят! Пока пройдут вдоль всего стола, ничего не останется!» Он уже было хотел закричать: «Сюда! Сюда!», но общая обстановка за столом его всё же остановила. Мальчик всё-таки успел заметить, что никто не рвался к мороженому, и все брали себе очень маленькие порции, благодарили же как раз очень много. Миша собирался сделать всё наоборот. Но теперь он решил блеснуть воспитанностью.