Эмоциональный букварь от Ах до ай-яй-Яй - Людмила Стрелкова

Мама уложила мальчика, подоткнула со всех сторон одеяло. В комнате было полутемно, только горел ночник в виде кареты.

«Всё, как я мечтал», — с удовольствием вытянул ноги Миша и тут же свернулся калачиком. На душе было спокойно.

На кровати сидела Даша в пижаме и всхлипывала.

— Не плачь, Даша. Миша скоро поправится. Я дала ему лекарство, — тихонько уговаривала мама Дашу. — Какая добрая девочка! — произнесла мама, расстроенная и довольная одновременно. Мама немного постояла посреди комнаты и вышла.

— Мама, посиди со мной, — попросил Миша, но не услышал собственного голоса. Мама уже осторожно прикрыла за собой дверь.

Дети остались в комнате одни. Тишина в комнате, столь желаемая Мишей, нарушалась противными всхлипываниями Даши. Мише казалось, что эти звуки какие-то шероховатые, как будто проводят пальцами по очень сухой и неровной бумаге: «Фу, противно!»

Но надо было спросить, о чём плачет сестра. Это ведь положено. Но именно по самим всхлипам Миша уже определил, что в этом плаче есть нечто против него, осуждающее его. Что именно, мальчик не знал. Но уже то, что Даша не спросила, как он себя чувствует, как ему сейчас, значило многое. Ведь должна была бы спросить. «Что это я стал таким чувствительным? От болезни или от всех этих чудес нашего путешествия в прошлое?» — размышлял Миша.

Молчание продолжалось, а в воздухе комнаты, как большой лохматый зверь, уже зашевелилась будущая ссора.

— Дашка, что ты ревёшь? — слабым, едва слышным голосом, спросил, наконец, Миша.

И тут Даша взорвалась, будто она ждала этого вопроса, чтобы уничтожить целительную тишину и заменить её криками, воплями, взвизгами. Эти крики и визги имели свои цвета — так представлялось Мише. Он лежал на спине с плотно закрытыми глазами, а его веки всё равно пронизывали ослепительно зелёные искры, красные разводы и расплывы, оранжево-белые стрелы, фиолетовые наплывы. Даже закрытым глазам было больно.

— Замолчи, Даша, — тихо попросил брат. Тихо у него получалось потому, что совсем не было сил, а то бы он показал этой противной Дашке.

— Замолчи-и-и, замолчи, — пронзительно тонко пропела Даша. — А кто всё испортил? Ты, Мишечка, ты!! Облопался мороженого, как дурак! А-а-а!! — Даша не выдержала и заголосила.

— Погасни, — хрипел Миша. Но его хрип захлёбывался в Дашкиных воплях. И тут в самый разгар рёва дверь без скрипа отворилась, и в комнату проскользнула Натали. Щёки её разрумянились, она шумно дышала, глаза её сияли, как настоящие звёзды. Даша на полукрике прекратила рёв. Глаза её мгновенно просохли..

«Наверное, танцевала», — с завистью подумала девочка.

— Мы сейчас играли в жмурки, — как бы прочла Дашины мысли Натали. — Но мне всё же было не по себе. Беспокоилась о Мише.

— Видали, она бес-сс-спокоилась о Мише, — опять завопила Даша, и слово «беспокоилась» у неё получилось с отвратительным присвистом. — Он гад такой всё испортил, а она бес-сс-спокоилась (опять присвист!).

— Ах, Дашенька, — только и смогла выдохнуть Натали. Глаза её мгновенно сделались печальными, и от этого стали ещё больше. Добавить к этому она ничего не смогла, только сжала ладони под подбородком. — Дашечка, — повторила Натали ещё раз, но совсем тихо, будто пролетела ночная бабочка.

Девочка нахмурилась и мрачно молчала. В душе её творился тарарам: душило чувство несправедливого отношения к ней, но что-то было не так. Какая-то вина, её собственная вина с приходом Натали проникла в неё, как бы просочилась и затаилась в дальних уголках души. Натали же смотрела на больного мальчика с состраданием и на лице её явно проявилось чувство стыда.

У Миши сердце прямо рванулось навстречу этому прекрасному, как будто расписанному тонкими кисточками, лицу. Даже чуть меньше болела голова и что-то острое перестало колоть в животе. В глазах защипало, и Миша судорожно вздохнул. Это предвещало плач, но Миша считал, во время болезни поплакать немножечко можно. Но всё-таки не расплакался, просто слегка пошмыгал носом. Натали потянулась к нему.

— Натали, а как ты узнала, что у нас плохие дела? — спросила успокоившись Даша.

— О, Дашенька, у меня есть особенный лорнет.

— Что это? — не поняла Даша. И даже Миша слегка повернул заинтересованную голову.

Натали достала из серебряной сумочки, пристёгнутой к поясу, очки на палочке. И посмотрела в них на детей. А Даша тоже взглянула на Натали через эти стекляшки.

И что же она увидела?!

Огромный красивый зал, по цветному паркету скользили пары. Оркестр играл вальс. Музыка звучала тихо, но взрывалась маленькими тихими вихрями. Присмотревшись, Даша различила среди танцующих маленькую фигурку Натали. Она танцевала с мальчиком в военной форме. Узнав Натали и восхитившись красотой бала, Даша громко ахнула.

— Ах, я так мечтаю опять попасть на бал, — высоко вскинула брови и закачала головой Даша.

Зазвучал уже хорошо знакомый, серебристый смех, в ответ на который губы невольно растягивались в улыбку.

— Господа, бал уже кончился. А вам надо знаете куда? В Удивляндию. Вы так прекрасно удивляетесь и восхищаетесь, Даша!! — продолжала смеяться Натали.

— Какая Удивляндия? Я хочу туда, — прошептал Миша, но уже более бодро.

— Хорошо, хорошо. Завтра вечером мы отправимся в Удивляндию, в главный город этой страны Ах-тюбинск.

— Ура-а-а! — шёпотом закричала Даша, а Миша улыбнулся.

— А теперь спите, спокойной ночи, дорогие дети. Завтра Миша будет здоров. Но не забудьте про старинные духи. Только не надо проливать, просто понюхайте и поднесите к лицу моей куклы. Спокойной ночи, дорогие дети, — ещё раз повторила Натали, и сразу всё померкло.

В полной темноте Даша протянула руку, и рука её наткнулась на прохладную щёчку куклы и скользнула по шёлковым локонам. Даша грустно улыбнулась.

Вот чудеса-то! Но как здорово!!! И Даша тут же уснула. Миша тоже спал.

Дом теперь уже основательно погрузился в тишину ночи.

О поведении детей и взрослых за столом

(эмоциональный практикум для взрослых)

Пока дети спят, давайте опять поговорим. Мы уже предполагали обсудить некоторые проблемы поведения детей и взрослых за столом. Оставим в стороне этикет поведения за столом только взрослых — это целая наука, хотя и будем касаться некоторых сторон этого предмета. Ведь дети в своём поведении отражают любые, даже самые мелкие чёрточки наших интонаций, любимых жестов и мимических движений. Мы чаще всего себя не видим со стороны и иногда не подозреваем, что выражают наше лицо и наше тело. А потому мы опять возвращаемся к нашему главному исходному правилу (и будем ещё и ещё к нему возвращаться!): прежде всего, присмотритесь и прислушайтесь к себе. Вы откроете много неожиданного, подвергнув себя эмоциональной рефлексии.

Теперь от общего переходим к нашей конкретной цели — «поведение за столом». Чему же учить детей и как самим вести себя за общим столом с ними?

Напоминаем, что нас интересует только эмоциональная сторона поведения, а свод чётких правил выходит за рамки нашего изложения. Мы в конце практикума предложим несколько книг, в которых вы, возможно, найдёте ответы на вопросы, касающиеся конкретных правил поведения в разных ситуациях: за столом, в гостях, при приёме гостей, на улице, в транспорте и т. д. и т. п. Здесь же мы уделим внимание эмоциональной культуре — основе основ хорошо воспитанного человека, интеллигента (в сочетании, конечно, с образованностью), той ткани, из которой создаётся неуловимый оттенок изящества, обаяния, благородства манер, поступков, общения. И ещё другому немаловажному вопросу — как передать эту культуру детям. Вы можете справедливо возмутиться: где мы наберёмся этих благородных манер, нас этому не учили. Да, конечно, возражение в некоторой степени справедливо: действительно — где? В нашей культуре на это много лет не обращалось почти никакого внимания. В лучшем случае, что-то, где-то говорилось именно о конкретных правилах поведения с упором на наш особый этикет. А есть ли он, этот этикет? Но оставим этот вопрос — это дело политиков, но всё же лично моё мнение — сложился антиэтикет. Наших людей по определённым специфическим признакам выхватишь взглядом из любой толпы. Но не будем… о неприятном.

Что же представляет собой правило так называемого хорошего тона за столом? Рассмотрим здесь три варианта: обычный завтрак или обед, где за столом встречаются дети и взрослые; затем праздничный стол, где опять же и взрослые (свои и гости), и дети вместе; и, наконец, отдельный детский стол (при этом где-то рядом может быть и взрослый стол, если это какой-то большой праздник, но организовывают и исключительно детский праздник с детским столом).

Вы, конечно, понимаете, что набор неукоснительных правил во всех трёх вариантах здесь дать просто невозможно, тем более нас больше всего интересуют эмоциональные проявления, которые порой индивидуальны и неповторимы… И тем не менее, обсудим наиболее общие моменты…