Перекресток - Олег Ладыженский

ВЕРЛИБР ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ

Искренность не является художественным достоинством.Когда творец кричит на каждом перекрестке, что вложил в творение всю свою душу – он смешон. Когда умоляет пожалеть его, обессиленного, выплеснувшего в равнодушные лица всю кровь из вен – смешон вдвойне. Кому нужна его душа? Кому нужен он без души, оставленной в творении?Важно другое: появилась ли у творения собственная душа? Единственная и неповторимая? Шлепните ребенка по заднице, пусть закричит, пусть жизнь проживет – тогда и посмотрим…Искренность – твой залог перед Богом.Но выкупать залог придется на другие средства.

ВЕРЛИБР ПЯТНАДЦАТЫЙ

В луче света пляшут пылинки. Танец их прост и незатейлив. Они кружатся, взмывают, чтобы опуститься, сталкиваются, чтобы спустя миг разлететься в разные стороны. Прах к праху, свет к свету. За их танцем можно наблюдать вечно. Но вечность – фигура речи, не более.Во тьме космоса пляшут солнца. Танец их сложен и грандиозен. Они летят, вспыхивают, чтобы погаснуть, сжимаются, чтобы взорваться и прожечь насквозь шелковую подкладку мироздания. Мрак к мраку, свет к свету. Звезды-слоны, звезды-кони, звезды-олени – части вселенской карусели. Но карусель – фигура речи, не более.В органической каше, густо замешанной на страхе и страсти, булькают люди. Их бульканье похоже на кваканье жаб в пруду. Они кипят, развариваются, преют, сдабриваются маслом, ложатся бок-о-бок; ах, эти мелкие людишки заварят кашу, уж будьте уверены… Крупинка к крупинке, судьба к судьбе. Где-то там, в общей кастрюле, на дне – я.Я – тоже фигура речи.Не более.

ВЕРЛИБР ШЕСТНАДЦАТЫЙ

Один и тот же человек наслаждается 6-м концертом Штеймана для фагота с оркестром, а час спустя – дегенеративным комик-шоу «Загляни под юбку». Один и тот же человек рыдает, стоя в Кремерской галерее искусств у «Скорбной Регины», а назавтра точит слезы, листая очередной том похождений межпланетной страдалицы Анны-Марии Рудивокс.Ты подаешь нищему грошик и тратишь сотню на проститутку. Переводишь старушку через дорогу и забываешь о могиле собственной матери. Свято блюдешь диету, чтобы взять однажды и напиться до полусмерти под бифштекс, жареный с кровью. Ссоришься с другом, миришься с врагом; путаешь одного с другим, говоришь комплименты и гадости каждому из них поочередно, и ты искренен во всех случаях.Почему «ты»? – я.Мы.Мир стал бы отвратителен, будь мы устроены иначе.

ВЕРЛИБР СЕМНАДЦАТЫЙ

Мы уделяем снам слишком большое внимание.Вещий сон. Дурной сон. Сон в руку. «Дорожная карта» сновидений. Путешествия в мире грез. Проникновение в иные реальности. Астрал, ментал, эфир… За всем этим фейерверком кроется страх – банальный, скучный, как вид из окна на стройплощадку. Когда мы в сознании, когда бодрствуем – мы ясно чувствуем, как привычки, стандарты и нормы огораживают нас защитным кругом.А во сне?Во сне к нам могут подкрасться, и мы не услышим. Во сне нас обидят, а мы не успеем защититься. Беззащитность сна, уязвимость сна; доверчивость, которая расшатывает опоры настороженности. Давайте увешаем ее медалями и орденами, нарядим в загадочный костюм, наденем маску с длинными носом и ушами, похожими на нетопырей; придадим страху оригинальности, добавим тайны, как перчику в суп…Сон любят сравнивать со смертью.Еще один слой шелухи.

ВЕРЛИБР ВОСЕМНАДЦАТЫЙ

Труднее всего – делать.Это значит – ошибаться. Это значит – уставать. Изыскивать средства. Собирать силы. Пахать, как вол. Надрываться, как проклятый. Стремиться к завершению. Пробивать. Строить. Создавать.Нет, не работать.Делать.Это значит – обзаводиться врагами. Привлекать советчиков. На любое дело советчики летят, как сами знаете кто сами знаете куда. Спорить. Доказывать. Нести. Выслушивать дурацкие шуточки. Узнавать, что если бы делали они, то сделали бы лучше. Давиться этим сволочным «бы». Бредить ночами чужим, злым, коровьим; «А м-мы-ы б-бы-ы…» Спать вполглаза. Рвать жилы. Делать, короче.Ну, вот – сделал. Вытер мокрый лоб. Выдохнул:«Хорошо! И хорошо весьма…»Думаете, вам за это поставят памятник? Клизму вам поставят…

ВЕРЛИБР ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ

Человеку, лишенному чувства ритма, не объяснишь, почему одна танцовщица кордебалета разрушает всю сценическую композицию. Сколько ни тычь в девушку пальцем, отстукивая четверти и восьмушки на подлокотнике кресла – впустую. Пожмет плечами, и пошлет тебя к чертовой матери, чтоб не мешал любоваться.Человеку, лишенному музыкального слуха, не объяснишь, почему тебя корежит, когда вторая скрипка берет чистое фа вместо фа-диез. Ну, диез. Жалкие полтона. И кроме второй скрипки, в оркестре полно других инструментов – хороших, правильных. И музыка приятная. Тирьям-пам-пам. Иди отсюда, зануда.Человеку, лишенному чувства юмора, не объяснишь, в чем соль анекдота. Хоть по десятому разу изложи, акцентируя каждый нюанс – соль окончательно растворится в воде отчуждения, и раствор потеряет даже намек на вкус. Так же и он не сумеет доказать тебе, что пустить ветры в гостиной, полной народу – это верх комизма.«А нам нравится!» – и кончен разговор.Господи, за что караешь?! – раздавая достоинства, рождающие ворох проблем… Нравится, да? Очень нравится?!

ВЕРЛИБР ДВАДЦАТЫЙ

Удивительная штука – достоверность.Досточтимая верность. Достопочтенная верность. От-и-до-верность. На-все-сто-верность. А если задуматься: чему верность? Правде, скажете вы. Реальности. Прожиточному минимуму фактов, который мы зовем реальностью. Вот так скажете вы, и попадете пальцем в небо.Неплохое достижение – пальцем в небо. И пальцу приятно, и небу без разницы. Ходишь потом, демонстрируешь направо и налево чудесный палец, хвастаешься…Достоверность – это сличение подозрительной загогулины с нашим куцым жизненным опытом. С нашим представлением о том, какие бывают загогулины. С нашей уверенностью, что уж мы-то знаем в загогулинах толк. С нашим убеждением, что любой другой жизненный опыт – чушь и набор фантиков. Достоверность, синьоры и синьориты – это очная ставка чужака-пришельца с Его Высочеством Самомнением, наследным принцем страны Самообмана. И ни на грош больше, право слово.Шлюха она, эта ваша достоверность.

СЕГОДНЯ И СЕЙЧАС

ПРОСЬБА

Положи меня, как печать на руку,Положи меня, как тавро на сердце,Положи меня, как сухарь в дорогу,Как грозу на дол, как года на старца.

Положи меня – я уже не встану,Я навеки здесь, я весь был и вышел,Облака над кручей от счастья стонут,Родники под кручей журчат: «Мы – ваши!»,

Родники журчат, а вода все слаще,Облака летят без пути, без ветра,Если я зову, а меня не слышно –Положи меня песней безответной…

* * *

Я жить хочу.В любое время суток.В ночи.С утра.Я жить хочу.Не отбирайте, суки!Не отбира…

НОЯБРЬ

Мой любимый город тих и светел,Догорают лип осенних свечи.Кто мне шепчет в уши? Это ветер.Кто идет за мною? Это вечер.

Зябко и просторно в старом сквере,Зыбь тумана трепетна и нервна,Если и воздастся, то по вере,Если не воздастся, то поверь мне.

Вал листвы несется вдоль аллеи,Пахнет небом, холодом и тленьем –Осень. Встать с молитвой на колени,И просить не счастья, а продленья…

* * *

Ах, осень – моветон!Жонглировать печалью,Как сорванной печатью,Над пестрым шапито,И в стареньком пальтоИдти пустынным сквером,В мечтах, что было скверно,Но будет лучше, чтоВ алмазах небосводВзойдет над нашим домом,И ветру быть ведомымСквозь ночи волшебство,А прочие приметы,Как стертые монеты,И крылья за спиной,И старики в пивной…

* * *

Напиши стихи про меня,Про того, кого променялНа щепотку строк, горстку рифм –Напиши, прочти,Повтори.

Напишу стихи про тебя,Ненавидя, веря, любя,Брошу жертву в пасть алтарю –Напишу, прочту,Повторю.

Заверстаем жизнь, как сонет,Гороскопом строчек-планет,Возведем стихом новый Рим –Завершим, прочтем,Повторим.

ИЗГОЙ

Расставьте знаки препинаньяВ ряд на стенеИ, уходящему в изгнанье,Махните мне

Платком, рукой ли, запятою,Стальным тире –Изгой, бастард, я вас не стою,Я на заре

Уйду, оставив зябкой теньюВ стекле окнаНерукотворный знак сомненья.Мой вечный знак.

ОДНОКЛАССНИКИ

Из дома в дорогу, из грязи в князья,Из будней в затёртые праздники…Так Галич писал: мол, уходят друзья.Да что там друзья! –Одноклассники.

Не видел, не слышал, давно позабыл,По встречам отнюдь не печалился,И вдруг, как звонок от индейки-судьбы:Машиной, инфарктом, случайностью…

У старого снимка потерты края, –Углы деревянного ящика –И в ужасе смотришь, как прошлое "я"Смеется в лицо настоящему.

ЗИМНЯЯ СКАЗКА