Убить зверя - Крис Симмс

— Не продолжай — они платят фирме консультантов в поисках лучшей системы?

— Нет, мы просто смотрим, как это делается в Лондоне.

— А что там?

— РПБР. По-моему, расшифровывается как районное главное подразделение быстрого реагирования. В нем постоянные члены, занимающиеся крупными преступлениями. Только мы себя обзовем иначе. Может, ПГБР — полицейская главная бригада реагирования.

Том засмеялся:

— А я-то думал, что в Манчестере лишь рекламные агентства так по-уродски называются. Я эти аббревиатуры постоянно путаю. Значит, ты подашься в эту бригаду, когда она начнет функционировать?

— Определенно. Там лучшие люди и самые интересные дела. Но попасть туда будет нелегко.

— Не то что главное оперативное подразделение, где тебе доверяют ловить угонщиков.

— Эй! — обиделся Джон и поднял указательный палец. — Не смейся над этим делом — они воруют десятки машин в месяц. Не знаю, из кого состоит банда, но зарабатывают они неплохо. И ведь это только одно расследование. Мы же одновременно ведем несколько дел.

— И что еще?

Джон порылся в памяти в поисках дела, о котором можно было бы поговорить.

— Помнишь женщину, мы нашли ее под виадуком около Стокпорта в прошлом году?

Том кивнул:

— Какая-то барменша, ее забили до смерти.

— Да, она. Убийца сел пожизненно, и поймала его бригада, в которой я работал. Ну и судмедэксперты.

Том молчал, в ожидании глядя на друга.

— У нее на лице нашли особый гравий. Выяснилось, что он имеется на небольшом участке в парке на севере Манчестера. Мы прочесали кусты вокруг и обнаружили кирпич, которым ее били. Эксперты добыли кусочек кожи с неокровавленного конца кирпича и провели анализ на ДНК. Результат совпал сданными, уже имеющимися в картотеке. Мы арестовали преступника через три часа. Оказалось, хозяин бара. В багажнике его машины были кровь и волокна ткани. Он убил женщину в парке, затем провез через весь город и выбросил.

— Удачно справились, — заметил Том, на которого рассказ Джона произвел сильное впечатление.

— А как у тебя с работой?

Том поморщился и посмотрел в окно.

— Да нормально. Платят отлично, но, честно говоря, мне малость поднадоело.

— Почему? — спросил Джон, наклоняясь вперед.

Том взглянул на него, потом снова уставился в окно.

— Не знаю. Непростое это дело — постоянно целовать задницы клиентам. Пытаться прийти в экстаз от их баннеров и продвижения по служебной лестнице. Достаточно немного потрудиться в этой области, как начинаешь понимать, что все рекламные компании основаны на одинаковых принципах.

— Например?

Том вздохнул так, будто ему все наскучило.

— Жадность, лень, зависть, гордость… Остальное забыл.

Джон удивился.

— Знаешь, это ведь мотивы для большинства преступлений. Не предполагал, что большая часть рекламы тоже на этом зиждется.

— Не большая часть, а вся. Возьми, к примеру, кредитные карточки. Здесь срабатывает жадность. Реклама всегда на что направлена? «Зачем ждать, купите то, что вам хочется сегодня с помощью карты». Ни малейшего упоминания о том, как позже вы станете расплачиваться. Машины? Тут все зависит, под каким углом они работают. Обычно они бьют на гордость. «Садитесь в эту машину, и все будут от вас в восторге». Сводится к одному и тому же — подкормке машины.

Джон продолжал смотреть на него, не уверенный, что понимает, о чем тот говорит.

— Экономика, — пояснил Том. — Люди должны обязательно постоянно что-нибудь покупать. На этом весь расчет. Нельзя допустить, чтобы люди долго пользовались вещами или ремонтировали их. Ты немного попользуешься, затем отбрасываешь в сторону и покупаешь новое. Вот главная цель рекламы: создать спрос, заставить людей продолжать покупать. В противном случае вся капиталистическая машина встанет.

— Ты слишком о многом задумываешься.

Внезапно глаза Тома сверкнули.

— Хочешь знать, о чем я на самом деле мечтаю?

— Да.

— Бросить все это. Разумеется, пока я только мечтаю, но мне хотелось бы купить небольшое дело в Корнуолле. Кафе или какой-нибудь магазинчик.

— А ты можешь позволить себе это?

— Почти. Если мы продадим свой дом в Дидсбери и прибавим к этим деньгам мое выходное пособие, то сумеем купить дом поменьше и на оставшиеся деньги приобрести какое-нибудь дело.

— Черт побери, — промолвил Джон. — А я полагал, что тебе нравится городская жизнь.

Том постучал пальцами по кружке.

— Мне все больше и больше нравится сидеть дома. Ну, иногда поужинать где-нибудь. Но клубы и бары… — Он улыбнулся и наклонился к Джону, словно собрался открыть ему тайну. — Я все это уже перерос, приятель. Сколько тебе лет?

— Тридцать три.

— Ты на год старше меня, ты уже годишься в ветераны!

Джон засмеялся:

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Если не считать местного паба, мы с Элис редко куда выходим. В последний раз мы попали в клуб, где тусовались подростки. Во всяком случае, они мне показались подростками. Но что об этом думает Шарлотта? Она любительница клубов?

Том кивнул.

— Ее оттуда не вытащить, точно как меня в двадцать два. У меня смелости не хватает сказать ей, что я предпочел бы остаться дома и посмотреть телевизор.

Джон почти не знал жену Тома, поэтому решился задать еще один вопрос:

— Она сейчас работает?

По сжавшимся губам Тома он догадался, что этот вопрос в их семье — камень преткновения.

— Она иногда поговаривает о поступлении на курсы при колледже, но мне представляется, что ей нравится просто порхать, играть в теннис, ходить в спортзал при центре отдыха. Она не хочет снова работать секретаршей.

Джон прокрутил в голове полученную информацию. Том выбирал женщин главным образом по внешности, но не приходилось сомневаться, что Шарлотте палец в рот не клади. Когда он с ней познакомился, то вынес из этой встречи четкое впечатление: корыстная стерва. Джон был уверен, что не пройдет и пары месяцев, как Том бросит ее и заведет себе другую. Поэтому, когда Том внезапно женился, Джон поразился. Он не сомневался, что Шарлотта его окрутила. Даже мальчишника не было.

— Ты не возражаешь, чтобы она не работала? — спросил Джон.

Бесчисленные допросы научили Джона чувствовать, когда ответ неискренен. Теперь он воспользовался своим опытом в отношении старого друга по команде.

— Нет, разумеется, — промолвил Том, касаясь костяшками пальцев носа. — Приятно быть главным добытчиком, мило, когда ждут твоего прихода с работы. — Затем он резко сменил тему и поинтересовался: — А как у тебя дела с Элис? Сколько вы уже вместе? Наверное, пора пожениться и размножиться.

— Одиннадцать лет. Скорее всего к этому и идет.

— Черт! Ты хочешь сказать, что собираешься жениться? Или что она беременна? Или и то и другое? — Том вытащил пачку сигарет и предложил Джону.

— Нет, спасибо. Это как раз часть сделки. Пока мы не женимся, но курить бросили и пытаемся зачать ребенка. Переходим на здоровый образ жизни. — Он взглянул на свою кружку и наклонил ее. — Старого эля это не касается.

— Надо же! — воскликнул Том, закуривая. — Тебе действительно всего этого хочется?

Джон отпил большой глоток. Он бы ответил честно, если бы не чувствовал, что Том не совсем откровенен относительно своей семейной жизни. Джон бы признался, что эта идея приводит его в ужас и он боится, что его жизнь пойдет насмарку. Вероятно, он бы даже признался, что не может отвести глаз от Никки Кингстон, организатора работы на месте преступления, с которой флиртует, видя в ней потенциальное спасение, если выяснится, что, как он боится, хорошего отца из него не получится. Вместо этого Джон произнес:

— Трудно сказать. Уже пора. Элис тридцать два, и ты знаешь женщин. После тридцати они начинают слышать, как тикают их биологические часы. У тебя с Шарлоттой восемь лет впереди.

— Да, — неохотно согласился Том.

Джону показалось, что Том ему сочувствует.

— Том, — сказал Джон, приканчивая пинту, — что мы будем делать? Сидим здесь и пьем еще по кружке или закругляемся?

Том взглянул вниз на поле. Большинство зрителей разошлись, группа ребятишек перебрасывала мяч на поле, а пара работников приминали вывернутые пласты травы на средней линии. Их тени протянулись далеко по траве.

— Вставай. Давай поймаем такси до города.

— Почему бы и нет? — Джон неожиданно ощутил радость от возможности побездельничать в воскресенье вечером и напиться. Он сдался этому настроению и подхватил пачку сигарет приятеля.

— Только Элис не говори, — попросил он, уже вложив сигарету между губ.

Том засмеялся и дал ему прикурить.

Пока они ждали зеленого света, солнце било в боковое стекло. Джон, барабаня пальцами по колену, прищурившись смотрел на двадцатидвухэтажное офисное здание справа. Его торец был покрашен в ярко-желтый цвет, а на самом верху, на высоте почти в двести пятьдесят футов, нарисованы три фигуры — одна красная, другая синяя, третья зеленая, — поднявшие в восторге руки. Под ними, в классическом стиле, двадцатифутовые буквы гордо возвещали: «Манчестер 2002. XVII Игры Содружества».