Убить зверя - Крис Симмс

— Добрый вечер, Джордж. Все трудишься? — промолвил Том, не приближаясь к коллеге.

— Гм… да, я… — Джордж медленно поднялся. Кустистые волосы переходили в такие же кустистые бакенбарды. В этом обрамлении виднелись очки в проволочной оправе с необычно толстыми стеклами. Темные глаза сверкали. — Привожу в порядок некоторые старые файлы на главном сервере. — Он полез в нагрудный карман теплой рубашки цвета хаки и достал оттуда отвертку «Филлипс». Ткнул отверткой в распотрошенный жесткий диск, провода и платы, выставленные напоказ, и добавил: — Мне еще надо до понедельника наладить машину Триса.

На Джона он так ни разу не взглянул.

— Ладно, — сказал Том. — Мы заглянули на минутку, хотел показать другу, как мы тут обитаем. Джон, это Джордж.

— Привет! — сказал Джон, шагнул вперед и протянул руку над монитором, который отделял Джорджа от остальной комнаты.

Глаза, увеличенные линзами, моргнули, почти черные зрачки напомнили Джону взгляд трупа. Затем липкая ладонь коснулась руки Джона, пальцы почти не сжались, и тут же Джордж отдернул руку.

Джон удивился, когда ощутил почти отвращение, инстинктивное и мгновенное.

Десять минут спустя они сидели в кожаных креслах уютного бара «Голова быка». Из невидимых колонок тихо звучал ранний Ван Моррисон. Джон отпил большой глоток пива и произнес:

— Странный парень в твоем офисе…

— Поганка Джордж? — спросил Том, пожимая плечами. — Он трудился в компании задолго до меня. Один из тех, кто сливается с фоном, когда речь заходит о работе. Я даже толком не знаю, чем он занимается, как-то слышал, что его называют менеджером офиса. Отвечает за компьютерную систему, следит, чтобы фотокопировальная техника и цветные принтеры не выходили из строя, ремонтирует, если их заедает или заканчивается тонер. Кроме этого, он в конце дня дублирует все файлы, заказывает новое оборудование и обновляет старое, если требуется. Джордж предпочитает работать в неурочное время: приходит поздно, затем сидит вечером совершенно один. Если оказывается за столом с утра, это означает, что он не уходил домой со вчерашнего дня. Что Джордж делает, я понятия не имею. Никто никогда не видел, что он ест что-либо, кроме огромных пакетов «Минстрелз», и пьет он лишь какую-то пурпурную бурду, которую каждый день приносит из дома.

— Однако, когда мы вошли, Джордж вовсе не приводил в порядок файлы. Он очень торопился убрать с экрана то, что там рассматривал.

— Это в тебе полицейский говорит, — усмехнулся Том. — Я даже не заметил. Наверное, смотрел какую-нибудь порностраничку для подростков.

Или что похуже, подумал Джон.

После пинты пива Джон снова спросил Тома про Шарлотту:

— Ладно, приятель. Карты на стол. Как тебе на самом деле семейная жизнь?

— Что ты имеешь в виду? — недовольно спросил Том.

Джон решил сначала признаться сам и посмотреть, к чему это приведет.

— Если честно, при одной мысли о женитьбе я холодею.

— Что? Но ты ведь уже почти женат! Ты живешь с Элис неприлично долго!

— Да. — Он взглянул на обручальное кольцо Тома. — Но формальность все меняет. У меня при одной мысли начинается клаустрофобия.

— Да ничего не меняется, приятель. Я тебе скажу, что может загнать тебя в ловушку — закладная на двоих. От этого труднее избавиться, чем от брака.

Джон улыбнулся:

— Пока не появятся дети. Вот тогда ты действительно связан по рукам и ногам.

Том удивился:

— Значит, ты не уверен на сто процентов?

Джон задрал голову к потолку и вытянул ноги под столом.

— Не знаю. Это самый серьезный шаг для человека. Я полагаю, из меня семейный человек не выйдет. Боюсь брать детей на руки больше чумы. — Он поднял большую руку и уставился на нее: вся в шрамах от игры в регби. — Эти маленькие существа не дают людям спать много месяцев подряд. Наверное, я не выдержу, возненавижу. И еще работа. Ведь я работаю в любое время суток.

— А я бы хотел завести детей.

— Ты серьезно?! — воскликнул Джон.

Том посмотрел в свою кружку, и когда заговорил, в голосе звучали меланхолические нотки:

— Абсолютно. Во мне в последнее время что-то сдвинулось. Семья — часть плана выбраться из города и переехать в Корнуолл.

— Ты стал задумчивым.

Том с сожалением улыбнулся:

— Верно. Признаю. Но Шарлотта все это в гробу видала.

Джон вытащил сигарету из пачки Тома и наклонился вперед:

— Вы этот вопрос уже обсуждали? — Он поднес зажигалку к сигарете, закурил и глубоко затянулся, прислушиваясь к потрескиванию табака.

Том покачал головой:

— Нет смысла. И так ясно.

— Когда вы поженились, я изумился.

Том поднял голову:

— Я знаю, о чем ты думаешь. Том — косматый монстр.

Джон рассмеялся.

— Но скажу тебе, когда я ее в первый раз увидел в рекламном агентстве, где она сидела в приемной, у меня рот слюной наполнился. Я глаз не мог оторвать от ее тела. — Он уставился в пространство. — Я просидел все совещание на автопилоте. Как только позволила ситуация, я уже стоял у конторки в приемной, придумав какой-то идиотский предлог для того, чтобы воспользоваться ее факсом. Честно, Джон, если ты дашь мне фотографии всех обнаженных женщин-кинозвезд и предложишь смоделировать из них идеальную женщину, уверяю тебя, ничего лучше Шарлотты не придумаешь.

— Ты пришел к такому выводу до того, как с ней заговорил?

Том не заметил шутки, а Джон вздохнул, сообразив, какими хрупкими стали их отношения. Но затем он вспомнил Никки Кингстон и ее лицо.

— Я знаю, как это бывает, когда вид кого-то так тебя заводит… — Он щелкнул пальцами. — Есть одна женщина, я с ней иногда работаю вместе. Организатор работы на месте преступления. Мы немного флиртуем, но я все больше и больше… — Он покачал головой.

Том постучал пальцем по столу.

— Даже не пытайся, Джон. Не рискуй отношениями с Элис ради интрижки. — Он собрал пустые кружки и через минуту вернулся с двумя новыми. — Знаешь, чего мне не хватает без регби? — спросил он, усаживаясь.

Джон обрадовался перемене темы, выпрямился и потушил сигарету.

— Боли.

Джон основательно приложился к кружке и поставил ее на стол.

— Продолжай, — попросил он.

Том вытряхнул из пачки сигарету, взял зажигалку и поставил локти на стол.

— Дело в том, что в мире, каким он стал сейчас, слишком легко забыть, что это такое — быть по-настоящему живым. Утром встаешь, идешь на работу, сидишь за столом, возвращаешься домой, смотришь телевизор, ложишься в постель. Пару раз в неделю забредешь в спортзал. Наши жизни так однообразны и предсказуемы. Я смотрю на людей и думаю: мы настолько чувствуем себя в безопасности, что наполовину спим. Возимся со своим ежедневным бизнесом, существуем в искусственной среде. Ты понимаешь, о чем я говорю? — произнес он и прикурил сигарету.

Джон секунду молчал.

— Вот почему мне нравится с тобой надираться, — неожиданно сказал он с теплотой. — Футбол? Бабы? Фильмы? Разумеется, темы достойные. Но ты всегда скатишься к какому-нибудь философскому замечанию.

Том усмехнулся.

— Зато ты все еще играешь, — заметил он. — Когда вспоминаю о притоке адреналина, который я испытывал на поле… В те минуты ты не осознаешь, как близок к тому, чтобы тебя ударили, толкнули, затоптали в куче. Ты так проникаешь в матч, что чувствуешь все это только после. И эта боль напоминает тебе, что ты там был, ты на самом деле жив. Если завтра я выйду на поле играть, то захромаю после первого же захвата. Я раскис. И таким сделала меня та жизнь, которую я веду.

Джон кивнул.

— Но ты говоришь о наших жизнях, которые, если сравнивать, вполне безопасны и комфортабельны. Я же работаю в районах Манчестера, где практически трущобы, а люди пытаются продать около газетного киоска свои вещи вроде занавесок за два фунта, чехлы на подушки, старые тарелки, ножи, вилки. Это те, кто старается выкарабкаться честно. Но есть и другие, подонки, готовые ради денег на все. Из-за них люди каждый день ощущают боль. Многие невольно сознают, что живы и какое дерьмо жизнь. И все из-за них. Этот мир отличается от нашего, и, поверь мне, ты не захочешь, чтобы твой мир соприкоснулся с тем миром, в котором живут эти подонки.

Том глубоко вздохнул:

— Да, наверное, ты прав. — Он посмотрел на пустую кружку. — И ты их засади.

На следующее утро Тому снова пришлось смотреть на огромную желтую сторону Портлендской башни. Только на сей раз он был пассажиром в машине своего босса.

Несмотря на проникающие сквозь открытое окно выхлопные газы, Йан с удовольствием вздохнул.

— Разве ты не чуешь это в воздухе? — сказал он, ожидая, когда Том спросит, что он имеет в виду. Том послушно повернул голову и вопросительно поднял брови. — Деньги, друг мой, деньги. Грязные, долбаные деньги! — Он удовлетворенно зарычал и стукнул ребром ладони по рулевому колесу, от чего рулевая колонка вздрогнула.